Замок ледяной розы. Книга 2 - Анна Снегова

- Повелеваю тебе, мой преданный вассал, убей ведьму!

Роланд вздрагивает и хмурит чёрные брови. Смертоносное лезвие длинного меча по-прежнему смотрит в землю. А ярость в голосе его короля уже срывается на визгливые ноты:

- Разве ты не видишь?! Это не дева! Всего лишь искусная иллюзия, обман этого проклятого Замка! Она такое же чудовище, как и все они! Если коснётся тебя, ты погиб!

Медленно тяну руку к его щеке.

Поверь мне! Пожалуйста, поверь не ему, а мне – той, кто так долго тебя ждала!

- Убей! Убей чудовище! Убей!

За одно мгновение до того, как он принял решение, я уже всё поняла. Ты слишком долго привык повиноваться каждому слову своего короля, правда, любимый? Твоя рука привыкла разить, а не ласкать. Ты слушаешь свой меч, а не своё сердце.

Улыбаюсь. Да будет так! Ты – моя единственная судьба. Из твоих рук я готова принять и жизнь, и смерть, и… любовь. Даже если она придёт слишком поздно.

Взмах.

Боль.

Я падаю тебе на руки и на последнем вздохе моя рука заканчивает путь к твоему лицу. Касаюсь колючей щеки и в этом движении, последнем движении моей жизни, отдаю частицу себя. Часть моей магии, часть моего дара, часть моей души. Быть может, когда меня не станет, ты поймёшь. Какую судьбу мог выбрать для себя здесь – в Замке ледяной розы…

Выныриваю из видения резко, как из озера ледяной воды. Хватаюсь за грудь – там до сих пор всё горит огнём, как будто это меня, а не Эллевин пронзило насквозь бездушное железо. В ушах до сих пор гремят радостные крики окружающих солдат, празднующих победу и славящих своего полководца – последнее, что слышала Эллевин перед смертью. А перед моими глазами стоит потрясённое лицо человека, который её убил и которого она любила. Облик, что в каждой детали, каждой чёрточке возродился через много веков в облике человека, которого люблю я.

Медленно-медленно кусочки мозаики встают на место. Вот почему даже простого ножа не могла я удержать в руках, а вид любого оружия повергал в оцепенение. Вот откуда мой дикий, иррациональный страх и боль под сердцем – цепи, которые не давали мне довериться до конца любимому человеку, даже в самые близкие и бесценные моменты.

 - Значит ты всё-таки открыла эту дверь. Не сомневался, что когда-нибудь ты сможешь.

От испуга взмахиваю рукой – содержимое полки летит на пол. Звенит по камням заколка, рассыпаются ворохом листы бумаги. Рон наклоняется, поднимает их. Выпрямляется, и я в страхе шарахаюсь от него к стене. Упираюсь плечами и затылком в рыхлый, пахнущий пылью гобелен.

Одно лицо. Только нет шрама над бровью и его глаза – они не синие, а чёрные. Но их выражение… Почему он так странно на меня смотрит? Это же я, его Рин! Откуда это недоверие, напряжённое ожидание? Почему смотрит на меня как на чужого человека? Что этот ужасный Сильверстоун ему сказал?!

Рон, наконец, отводит взгляд и внимательно оглядывает комнату. И под его тяжёлым взглядом ледяные розы закрывают венчики и тускнеют. Останавливается у гобелена и долго изучает молча, заложив за спину руки с зажатыми в них листами бумаги.

Почему он такой? Почему ничего не говорит мне?

Наконец Рон опускает глаза, подносит к лицу это странное письмо и пробегает по строкам.

- Что там? – не выдерживаю я.

Пожимает плечами.

- Думаю, это и есть настоящее завещание Роланда Победителя Чудовищ. И адресовано оно мне.

- Почему ты так решил?

- Хорошо, слушай.

И он начал читать вслух. В его сухом ровном голосе стали прорываться чужие интонации, каких я никогда не слыхала у него раньше. Как будто сам предок заговорил его устами, обретал плоть и кровь с каждым сказанным словом, незримым призраком проявлялся из тьмы небытия – в нём, своём потомке. Так же, как в имени «Рональд» остался заточённым «Роланд» Победитель Чудовищ. Разница между именами – так же она мала, как и между теми, кому они были даны? Хватит ли этой разницы, чтобы он выбрал не смерть, а жизнь? Чтобы выбрал меня, если придётся выбирать?

«Тебе, мой наследник.

Я знаю, однажды ты прочтёшь это. Увидел в одном из тех видений, что посещают меня так часто после смерти моей Эллевин.

Если ты читаешь сейчас эти строки, значит, моя душа получила шанс упокоиться, наконец, с миром. Я верю, что ты, мой потомок, моя кровь, исполнишь предназначение и исправишь самую большую ошибку моей жизни. Но сначала я должен рассказать то, что случилось со мной – рассказать без утайки всё, что мучает меня бесконечными тёмными ночами, которые я провожу без сна, глядя на этот гобелен.

Моя жизнь была такой же, как у всех рыцарей моего круга – вино, женщины, сражения. Добрая сеча, верное оружие, достойная добыча за честно выполненный воинский долг, которая частью просаживалась мною в кутежах, а частью шла на покрытие фамильных долгов. Когда пришёл срок, я женился, как и положено дворянину. Моя жена была добрая женщина, а главное – за ней давали приличное приданое. Хватило на покупку неплохого имения и стада коров.

Она родила мне троих – мальчишку и двух девчонок. Я уже не помню её лица. Помню только, что когда она умерла от воспаления лёгких, я долго и беспробудно пил. Из хмельного безумия меня вытащил клич короля – он звал верных вассалов встать под его знамёна и плыть к новым берегам, покорять заморские земли, что славились своими неисчислимыми богатствами. Я не мог не откликнуться, ведь это был шанс уехать подальше от глаз детей, которые спрашивали меня, где их мама – а я не мог ничего ответить.

Новая пелена забытья упала на мой разум – в этот раз кровавая. Мы брали город за городом, мы взяли столько трофеев, что десять поколений наших наследников не смогли бы потратить. И всюду в первых рядах наших противников бились ужасающие монстры, словно порождения диких ночных кошмаров, а со стен городов и замков нас поливали дьявольским волшебным огнём. Король Отто V воодушевлял нас биться до конца и объяснял, что мы совершаем благое дело – очищаем землю от чудовищ и проклятой магии, этой скверны мира людей. И все мы ему верили.

А потом пелена спала с моих глаз в одночасье – и когда я очнулся от сна, в котором пребывал, я упал на колени рядом с девушкой в белом платье, на котором расцветал красный цветок. Она умирала на моих руках – от моего меча. И она не была иллюзией, как бы ни пытался убедить меня в этом мой обезумевший от алчности король. Даже после смерти она была так же прекрасна. И тогда я понял, что это я был единственным настоящим чудовищем в этой истории. А мои соратники прозвали меня Роландом Победителем Чудовищ после того дня… какая отвратительная ирония!

Её глаза пытались мне что-то сказать – я спрашивал, но она уже не могла ответить. Подарила лишь одно, последнее прикосновение – и с тех пор моя жизнь превратилась в один сплошной, непрекращающийся кошмар.