Девочка с медвежьим сердцем - Фрэнсис Хардинг

Ее уверенность была подобна мрамору: так же холодна и монументальна.

– Вовсе нет! – воскликнула Мейкпис. – И Лондон бурлит яростью, миледи. Это склочный, вонючий сумасшедший дом. Но он обладает собственными мужеством и волей. Мне все равно, насколько вы стары и умны. Если считаете, что война заканчивается, значит, вы слепы.

– Как ты смеешь? – рассердилась леди Эйприл, но Мейкпис показалось, что помимо злобы в голосе слышатся и какие-то иные нотки.

– Я наблюдала, как двое Старших умерли сегодня! – громко объявила Мейкпис.

Потрясенное молчание росло подобно луже разливающейся крови.

– Призраки сэра Энтони населили Саймонда. Но один из ваших солдат убил его. А призраки, всезнающие призраки, не заметили надвигавшейся смерти. Они вообще не замечали этого солдата, знаете ли. Им было плевать на то, что он потерял брата в битве у Хангердонского моста. Поэтому он и пустил пулю в лоб Саймонду.

Вы пропускали события и вещи, важные вещи. Потому что есть люди, которых вы не замечаете. Эта война не похожа на те, которые вы вели раньше. Ваши умы и вековой опыт на этот раз не помогут. Это новое явление. Это конец мира, леди Эйприл.

– Довольно! – прорычала леди Эйприл. – Мое терпение иссякло!

По лестнице осторожно спускались люди. Двое несли свечи, освещавшие их лица снизу. В арьергарде следовала леди Эйприл, вооруженная парой устрашающего вида ножей.

Джеймс неспешно поднял бочонок поменьше, взвалил на плечо, но тут же передумал и швырнул его в одного из свеченосцев, угодив ему в руку. Свеча отлетела к стене и погасла. Другой свеченосец чересчур быстро повернулся посмотреть, что стряслось, и резкое движение затушило пламя. Сразу же началось всеобщее замешательство, поднялась суматоха, страх разлился в воздухе.

– Кто-то прыгнул на меня!

– Я что-то видел до того, как свеча потухла! Красный свет отразился в десятке глаз… и не думаю, что все они были собачьи.

– Там в темноте что-то есть! Я слышу, как оно растет!

– Если способны слышать, – прохрипела леди Эйприл, – значит, знаете, где это.

Но тот, кто рос, не стоял на месте. Мейкпис положилась на медведя. Опустилась на четвереньки, и это показалось совершенно естественным. Его нос стал ее носом, ее глаза стали его глазами. Горло вибрировало низким, зловещим рычанием.

«Медведь – не ребенок, которого я обязана ублажать. Он не фурия, которую следует держать на цепи. Мне не нужно стыдиться его или бояться. Он – это я».

Первый мужчина, сшибленный на пол огромной лапой, потерял сознание. Второй взмахнул шпагой в направлении рычания и полетел спиной вперед под натиском мастифа и борзой. Третий попытался взбежать вверх по лестнице, где было больше места, но врезался в груду бочонков.

– Парень у меня! – неожиданно завопил Кроу.

Послышался шум борьбы. Мейкпис метнулась на шум, но тут чьи-то тонкие сильные пальцы сжали ее голову и вцепились в волосы.

– Дворняжка! – прошипел ей на ухо жесткий голос леди Эйприл. – Неблагодарная!

Мейкпис пронзительно завопила, и тут откуда-то вылетел призрак и подобно топору врубился в оборону ее сознания. Он застал ее врасплох, и у нее не было времени подготовиться.

Призраки и раньше атаковали Мейкпис, правда всегда намереваясь при этом устроить жилище у нее в голове. Но это другое. Это штурм крепости, и леди Эйприл было все равно, что уничтожать. Мейкпис ожесточенно сражалась, чувствуя, что тайные союзники следуют ее примеру.

«Это все мы. В конце мы научились драться заодно».

Хотя девушка сознавала, что в твердой скорлупе рассудка появляются болезненные трещины, в этом ощущении было печальное торжество. И в то же время она чувствовала раздражение Старшей. Мейкпис проигрывала, но куда медленнее, чем та ожидала.

– Миледи! – с беспокойством окликнул Белый Кроу. – Здесь что-то есть. Похоже на красную звезду. Как будто зажженный фитиль…

Нападки на сознание Мейкпис резко прекратились. Мало того, ее просто отбросили в сторону, как пушинку.

– Глупцы! – заорала леди Эйприл. – Это порох!

Мейкпис успела заметить, как старуха с резвостью гончей устремилась сквозь тьму к тлеющей красной звезде зажженного фитиля…

Это ярко-красное пятнышко стало эпицентром гибели мира. Взрыв был оглушительным, и Мейкпис отшвырнуло назад, словно чья-то невидимая рука небрежно смела карточный домик. В лицо ударила волна жара, и на голову обрушился шквал самых разных вещей. В дымном воздухе клубилась мука. Мейкпис, надсадно закашлявшись, села как раз вовремя, чтобы увидеть, как большой острый кусок стены и потолка качнулся и рухнул на плиты.

Пепельное изумленное небо глазело в пробоину. Джеймс пробрался к сестре через гору мусора и помог встать. Неподалеку сидел оглушенный, покрытый пылью Белый Кроу. То, что осталось от леди Эйприл, сейчас лежало под огромной упавшей грудой каменной кладки.

Джеймс что-то бормотал, но в ушах у Мейкпис звенело, а его голос был слаб, как у призрака, но она, кажется, поняла.

Они поспешно поднялись по лестнице, осторожно обошли бесчувственное тело Молодого Кроу и потрясенно уставились на медленно расходившуюся стену. Трещина была достаточно широка, чтобы в нее проскользнули двое молодых людей. Оба без сил повалились на траву. За ними выскочили собаки.

Много часов спустя, в начале дня, Мейкпис и Джеймс остановились отдохнуть у рощицы на вершине холма. В древние времена тут стоял старый форт, но теперь осталось всего лишь бесформенное возвышение, откуда открывался вид на окружающий ландшафт.

Оба были вымотаны и устали до последней степени, и это наконец сказалось. Джеймс все еще не мог оправиться от роли хозяина пятерых чванливых призраков Фелмоттов и постоянного пребывания в углу собственного сознания, куда его загнали гости. Сражения Мейкпис с призраками Старших измучили ее и ввергли в легкую меланхолию. Призраки легкой пылью осели на воспоминаниях, подобно пеплу сгоревших мотыльков, и какое-то время придавали свой вкус и запах всему, что она видела.

Брат и сестра приобрели впечатляющую коллекцию синяков всех цветов радуги. Кроме того, руки у Мейкпис болели, потому что маленького песика, крутившего вертел, приходилось нести на руках: его короткие лапки уставали быстрее, чем у других собак.

– Что это? – спросил Джеймс.

Вдалеке стоял высокий столб коричневато-серого дыма, слишком большой, чтобы исходить из дымохода или от костра. Да и у дыма лесных пожаров цвет другой, к тому же в это время их не бывает.

Мейкпис вытащила двойной циферблат и глянула на компас, пытаясь припомнить карты, которые так старательно собирала. Но в душе она уже знала источник дыма.

– Гризхейз, – оцепенев, потрясенно прошептал Джеймс. Мейкпис не сомневалась, что выглядит точно так же.