История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века - Анита Шапира

женщин, которые просили освобождения по религиозным мотивам. И левые, и правые видели в ЦАХАЛе народную армию. Даже оппозиционные круги интеллигенции, такие как Ури Авнери и ему подобные, с юных лет питали слабость к Армии обороны Израиля и не затрагивали ее в своей критике режима. Служба в качестве резервистов делала всех равными, вне зависимости от положения в обществе. Служба в элитных подразделениях, таких как десантники, бригада Nahal (аббревиатура от Noar Halutzi Lohem, Боевая пионерская молодежь), в качестве пилотов ВВС, а позднее в бригаде Golani и в танковых войсках считалась пропуском в израильское общество, и люди из «второго Израиля» – новые иммигранты – рассматривали военную карьеру как возможность продвижения по службе. Армию привлекали для выполнения национальных миссий, таких как помощь в маабарот во время наводнений и обучение ивриту новых иммигрантов. В то время как политические партии подозревались в протекционизме, армия рассматривалась как стоящая выше политического соперничества и как институт, в котором, несмотря на принятую военную иерархию, ценилось равенство.

Национальный авторитет и престиж армии подпитывались ее собственными органами пропаганды: газетами и радиостанциями и особенно ее развлекательными группами, во главе с труппой бригады Nahal. Их песни и постановки сыграли ведущую роль в формировании культуры того времени и стали частью национального фольклора. Например, их патриотические песни вошли в репертуар молодежных движений. Они поощряли добровольное участие в военных миссиях, самоотверженность и готовность к самопожертвованию, но в то же время высмеивали военную службу и превозносили стремление к миру. Песни для коллективов писали ведущие писатели и композиторы страны. Так, Наоми Шемер стала известна благодаря ее первой песне «A Wandering Singer» («Странствующий певец»), которая мгновенно стала хитом. На протяжении десятилетий певцы и артисты, впервые появившиеся в армейских развлекательных группах, переходили в более широкий мир развлечений и театра. Салах Шабати, герой пьесы Эфраима Кишона, которая впервые была исполнена труппой бригады Nahal и стала классикой, сделал долговременную карьеру, продолжившуюся и в кино. В настоящее время этот персонаж преподносится как высмеивающий новых иммигрантов и обличающий их культуру. Но в исходном контексте Шабати предстает проницательным популярным героем, которому удается помешать жалким попыткам кибуцников – представителей старой культуры – научить его своим ценностям и в конечном счете обвести их вокруг пальца.

Бригада Nahal сочетала интенсивную военную подготовку с жизнью в кибуце. Это была своего рода государственная версия Palmach, которая также в свое время объединяла эти две задачи. Закон о военной службе предусматривал, что каждый солдат должен отработать не менее девяти месяцев на сельскохозяйственных работах, что было беззастенчивой попыткой привить солдатам «надлежащий» характер. Все партии Кнессета одобрили этот закон. Но оказалось, что закон не может быть реализован, потому что солдаты нужны для выполнения воинских обязанностей. Таким образом, бригада Nahal была основана и укомплектована выпускниками молодежных движений из организованных групп сельскохозяйственной подготовки (garʻinim), которые частично проходили военную службу в кибуце. Nahal, считавшаяся образцовой боевой бригадой, также основывала кибуцы вдоль границ и получила общественное признание.

Статус Nahal – пример двойственного отношения к этосу, что также было очевидным в те годы. После создания государства заслуженные ветераны, особенно движения кибуцев, стремились посвятить себя собственным интересам. Такое предпочтение частного перед национальным было результатом усталости, которую испытали эти известные бойцы, особенно после Войны за независимость, потребовавшей от них больших жертв. Великая национальная миссия была выполнена; государство стало реальностью. Теперь оно взяло на себя ту особую роль, которую движение кибуцев играло в период ишува. Между тем движение кибуцев не могло найти способ проникнуть в сердца и умы новых иммигрантов и теряло способность привлечь новых членов. Им также было трудно определить свои национальные роли в новой реальности. Nahal была чем-то вроде замены сионистских учебных групп в диаспоре, которые исчезли во время Холокоста. Но ее престиж не мог скрыть уменьшение роли кибуца, члены которого требовали повышения их уровня жизни и восстановления кибуцев, пострадавших во время войны. Молодежные движения были активны в городах, как и в догосударственный период, хотя они не привлекали большого количества людей, и большинство их членов уехали, прежде чем записаться в Nahal. Движения продолжали обучать членов социалистически-сионистской идеологии и поощрять простой образ жизни – синюю рубашку, сарафан, девичью длинную косу, сандалии, отсутствие макияжа, народные танцы и старые русские песни.

Молодежная культура и «государство Бен-Гуриона»

Параллельно с молодежными движениями возникла «салонная» молодежная культура, приверженцами которой были поклонники Элвиса Пресли, Клиффа Ричарда и Пола Анки. Последователи европейской моды открыли для себя американские джинсы, занимались бальными танцами и не были слишком озабочены идеологией. Между культурными стилями этих двух групп молодых людей не было Великой Китайской стены, и они перемещались в любом направлении в соответствии со своими предпочтениями. Западной культуре потребовалось много времени, чтобы достичь Израиля. Поездки за границу были дорогими и ограничивались нехваткой иностранной валюты. Но мода пришла через газеты, журналы и кино, а музыка – через пластинки. В 1950-х годах переведенная литература включала военные романы, изданные в то время в Соединенных Штатах: From Here to Eternity («Отсюда в вечность») Джеймса Джонса, Battle Cry («Боевой клич») Леона Юриса, The Naked and the Dead («Обнаженные и мертвые») Нормана Мейлера и The Young Lions («Молодые львы») Ирвина Шоу. Произведения Джека Лондона и Джона Стейнбека стали бестселлерами наряду с популярной американской литературой, в то время переведенной на иврит. Эти книги заменили советские военные романы предыдущего десятилетия.

Кино стало самым популярным развлечением. Вестерны питали миф о широких открытых пространствах и стали частью местной культуры, вплоть до того, что один журналист заявил, что Palmach была основана Ицхаком Саде и Гэри Купером[177]. После Войны за независимость образованная молодежь поехала во Францию, чтобы изучать французскую культуру, а некоторые даже добрались до Соединенных Штатов; они принесли с собой эти иностранные влияния. Хотя левые считали западную культуру упадочной и обреченной на вымирание, тем не менее она была запретным плодом для молодых людей, выросших в 1950-х годах.

Господствовала риторика коллективистского духа, который поддерживался прессой, радио и даже литературой. Название романа Натана Шахама First Person Plural («Первое лицо множественного числа») вполне типично. Но в то же время появился индивидуалистический этос. Это не противоречило патриотизму или готовности пожертвовать молодыми людьми, ищущими подвигов, но действительно не вписывалось в старые социальные рамки, которые делали упор на группу сверстников и общество в целом, а не на отдельного человека. Одним из примеров этого индивидуалистического духа являются постоянные попытки молодых людей добраться до Петры, увлекательного