Династия Ямато - Пегги Сигрейв

Принц Микаса, самый младший и самый оригинальный из четырех сыновей императора Тайсё, после войны продолжил образование и поступил в Токийский университет, где изучал археологию, Ближний Восток и семитские языки. Многие годы преподавал в Токийском женском христианском колледже, в Лондонском университете в качестве приглашенного профессора. У него пять детей, восемь внуков. Время от времени принц Микаса выступал с комментариями, проливая свет на некоторые темные страницы в истории Второй мировой войны; вспоминал о своем запрещенном эссе, еще в годы войны сообщавшем о совершенных японской армией преступлениях против человечества.

В 1987 г. у Хирохито выявили рак двенадцатиперстной кишки, но правду императору о неизлечимости его болезни не сообщили. Менее чем через два года, 7 января 1989 г., Хирохито умер.

«Старые порядки» сохранились в современной Японии. Еще и теперь можно заплатить жизнью за право говорить в полный голос. Даже выпивохи, перебрав, боятся сболтнуть лишнее. Прошло больше четырех десятилетий после войны, когда мэр Нагасаки Мотосима Хитоси позволил себе в мягкой форме публично поставить под сомнение официальную роль Хирохито в войне. Хитоси заявил: император (тогда Хирохито исполнилось восемьдесят семь лет) несет некоторую ответственность за Вторую мировую войну, «как и все, жившие в тот период». И продолжил: «В те годы я учил новобранцев отдавать жизнь за императора». Мэр тут же стал получать угрозы физической расправы, в его адрес по почте прислали пули, окна муниципалитета обстреляли.

«Если бы я высказался до войны, — предположил позже Хитоси, — полагаю, я бы заплатил за свои слова жизнью. Так что сейчас мы наблюдаем некоторый прогресс».

Мэр Нагасаки поспешил. 18 января 1990 г., то есть через год после кончины Хирохито, некий член экстремистской японской группировки «Академия правоверных» убил Хитоси выстрелом в сердце. Мэр стал первым политиком, убитым в Японии после Второй мировой войны…

Какая-то часть Японии уже сейчас живет в высокотехнологическом будущем, но другая ее часть продолжает цепляться за самурайское прошлое. Переход к более современной Японии, к более современному императору не сможет осуществиться без конфликта — ведь здесь есть кому об этом позаботиться.

В последние несколько десятилетий XX столетия Япония многим представлялась процветающим, здоровым индустриальным обществом, управляемым мудрым императором-синтоистом. Но это лишь фасад здания. Император Хирохито старел, наследный принц Акихито терпеливо ожидал своего часа, финансовые олигархи Японии использовали правящую Либерально-демократическую партию (ЛДП) для подрыва конституции и окончательного коррумпирования правительственных чинов. Взяточничество в Японии превратилось в банальность. Без мошенничества и мзды невозможно ничего добиться. Послевоенный экономический бум разросся в громадный абсцесс, питаемый теневой экономикой, проворачивающей колоссальные средства, «нажитые» разграблением оккупированных Японией азиатских государств во Второй мировой войне. Цены на недвижимость в Японии возросли многократно — неутомимые мздоимцы активно пристраивали теневые капиталы. Пускай в этот период Хирохито и играл роль конституционного монарха по типу Виндзоров, не участвуя в коррупции, и все же без него, вернее, без его молчаливого согласия дело, как показало время, не обошлось.

Хирохито комфортно сосуществовал с партбоссами из ЛДП — так же комфортно, как в свое время с милитаристами, — ведь и милитаристы, и партбоссы служили подручным инструментарием финансовой элиты, реально контролирующей трон, составляющей с ним единый или по крайней мере родственный (в буквальном смысле) организм, над которым не властен закон, писанный для простонародья… Пускай Хирохито и претендовал на некое «отчуждение», всерьез занимаясь изучением морской фауны в компании микроскопов и чашек Петри, многие и многие нити все же связывали трон с ЛДП и олигархами. К примеру, главный финансовый бастион императорской семьи после войны — сказочно богатый клан Цуцуми — являлся в то же время и главным финансовым бастионом ЛДП и ее главного босса Такэситы Нобуру. Цуцуми Ёсиаки однажды заметил (поскромничав, как выяснится позже): «Когда командую я — около сотни политиков подпрыгивают».

После войны Хирохито восседал на троне еще сорок четыре года. Поставить под вопрос его традиционный статус небожителя все еще означало сурово караемое святотатство. Осмелившийся высказаться против коррупции и тайного сговора получал ярлык коммуниста и попадал в тюрьму. Со временем оппозиция поутихла, приняв плату за молчание от ЛДП и привязавшись к ней. После смерти Хирохито в 1989 г. с него наконец сняли маску бога, скрывавшую, как оказалось, насквозь коррумпированный режим, открыто заявляющий о своих возросших аппетитах.

Токио в очередной раз оказался на перепутье. Трижды за последние сто пятьдесят лет Япония переживала катаклизмы, пытаясь встать вровень с ведущими мировыми державами, но каждый раз дело кончалось пшиком: при Мэйдзи, при Тодзё и под вывеской «Япония корпорейшн». В чем тут причина?

В основе, как всегда, власть, означающая в конечном счете благосостояние. Копнув глубже, можно увидеть финансовые интересы ведущих кланов в Японии, еще со времен Сога (V век нашей эры), рода, поднявшегося над конкурентами благодаря удержанию монополии на поставки с территорий материковой Азии. Со времен Сога до Реставрации Мэйдзи мало кто из императоров или сёгунов реально правил Японией — настоящая власть находилась у их родни и советников, использующих богатства для расправы над соперниками, для управления ходом событий из-за кулис. Современные японские милитаристы — последователи генерала Ямагаты — играют по тем же правилам, заключая тайные альянсы с финансовыми группировками. Сейчас, когда «Япония корп.» обзавелась высокими технологиями, власть в ней действует также из-за кулис, принадлежит подобным же финансовым кликам, с теми же скрытыми мотивами личной власти и наживы, с теми же закулисными сделками и навязыванием «общественного» мнения. Вышеперечисленное коррумпирует и деморализует всю систему, нанося ущерб стране в целом, — так инцест сказывается на генах всего рода, приводя к врожденным уродствам.

В современном внутриполитическом раскладе Японии единственным отличием, по сравнению с прошлым, является то, что послевоенные финансовые клики не делят власть ни с кем — ни с сёгунами, ни с самураями, ни с милитаристами, ни с императором (магическим посохом), ни с избранными политиками (куклами-марионетками). Финансовые клики стали самыми влиятельными силами в современной Японии. У них теперь практически нет ни серьезных противников, ни тем более кровных врагов. Не будем забывать: их представляют не только финансисты, банкиры да директора корпораций, но и криминальные «авторитеты». Так что «невидимость» — их императив. Член одной клики вполне может участвовать и в паре-тройке других, почему нет? Вычленять, кто куда вхож, — занятие неблагодарное, даже для хорошо осведомленных японцев. Положим, некая группировка банкиров, финансистов и гангстеров собирается по вторникам в приватных апартаментах какого-то токийского ресторана и величает себя «Четыре небесных короля», разве это возбраняется? Некоторые ее члены по четвергам собираются в одном из чайных домиков с иными людьми и называют себя «Двенадцать божественных генералов» или какими-то иными причудливыми образами, выбранными из синтоистского пантеона бессмертных. Что с того? Так их сеть контролирует события в Японии на всех уровнях экономической деятельности и общественных институтов. Браки их представителей друг с дружкой еще больше укрепляют те же альянсы.