История Персидской империи - Альберт Олмстед

Артатакхме нужны деньги для его карийских ювелиров. Надсмотрщик получает 41/16 шекеля; 26 человек — два с половиной. Как и на современном Востоке, мальчики и женщины не только делают большую часть работы, но и получают необычно хорошие деньги. В то время как 4 мальчика получают пять шестых шекеля, а пятый — пять двенадцатых, 27 женщин получают жалованье, сильно превышающее заработок среднего мужчины, — 12/3 шекеля; пять девочек-мастериц — 11/4 шекеля, четверо — четыре пятых и еще четверо — пять двенадцатых шекеля.

Артатакхма занимает более высокое положение, чем Мегабиз, у которого 12 мальчиков получают в месяц 45,5 шекеля (почти 4 шекеля на каждого), но это ничто по сравнению с надсмотрщиком, который получает в месяц 7,5 шекеля! В подчинении у Ферендата есть ремесленники, которые вырезают из камня скульптуры или делают украшения для железных и деревянных дверей. Но в то время как золотых дел мастера получают такие непомерные суммы, а серебряных дел мастерам платят жалованье выше среднего, мастера, которые делают великолепные барельефы, не получают даже такой платы, которой хватало бы на жизнь, по сравнению со средним вавилонским крестьянином, если только не допускать (иногда мы должны это делать), что плата, о которой идет речь, — это лишь часть общего заработка.

Дарий начал строительство ападаны Персеполя, но умер вскоре после того, как были закончены скульптуры вдоль северного фасада. Ксерксу была предоставлена возможность возвести великолепную постройку, которая занимала его интересы, и таким образом на террасе появилось самое впечатляющее строение.

Чтобы добраться до его более высокого уровня, были предусмотрены монументальные лестницы с северной и восточной сторон. С каждой стороны две обращенные друг к другу лестницы сходились в центре, тогда как еще две были расположены глубже по углам. На протяжении 89 метров вдоль северного и восточного фасадов терраса была уставлена скульптурами, которые демонстрируют персидское искусство в его расцвете. Те, что были расположены с северной стороны, были первыми, которые видели посетители, но они теперь являют собой грустное зрелище, подвергшись атмосферному воздействию. Те, что стоят с восточной стороны, повторяют все сцены, но в обратном порядке. Благодаря почве, которая защитила их после беспричинного уничтожения Александром, недавно проведенные раскопки снова вернули их к жизни во всей их первозданной красоте.

Под центральной площадкой виден символ Ахурамазды — здесь без его божественной фигуры; крылатый грифон с поднятой лапой в знак благоговения склонился перед пальмами, расположенными по обеим сторонам. Прямо перед божественным символом должен был находиться отчет Ксеркса о строительстве; двое Бессмертных охраняют голые плиты, но в других местах на восточном и северном фасадах были сделаны надписи, восхваляющие Ахурамазду и царя. Среди пальмовых стволов, стоящих в треугольниках, образованных лестницами, видны львы, вцепившиеся зубами в задние ноги вставших на дыбы быков. Деревья, похожие на кипарисы, но с хвоей, шишками и корой сосны, растут на внешних парапетах между рядами розеток пониже зубцов.

Все это лишь подготовка к главной теме — процессии воинов, придворных и покоренных народов, идущих, чтобы поздравить своего владыку с новогодним праздником. С одной стороны в обрамлении розеток видны три секции по три ряда. Первое место в каждом из них занимает отряд Бессмертных в полном облачении — доходящем до щиколоток одеянии, схваченном на боку и ниспадающем на руку и ниже талии глубокими складками, и зашнурованных башмаках. Каждый из девяноста двух Бессмертных в отряде держит копье древком у пальца ноги — это жесткое положение по стойке смирно, которое свидетельствует о дисциплинированности войска.

Приятным контрастом являются представители знати и служители. Все они должны быть представлены церемониймейстерами или булавоносцами, которые в знак своей должности держат в руках жезл с набалдашником и носят крученое металлическое ожерелье. Один ведет трех служителей с кнутами в правой руке, чтобы отгонять толпу; они же несут засунутые под мышку правой руки зонты от солнца; такими были бело-сине-зеленые драпировки, которые прикреплялись льняными шнурами к серебряным кольцам и мраморным колоннам. Четвертый служитель несет на спине царскую золотую скамеечку под ноги, на которую царь поставит свои ступни, когда сядет на трон или на которую он наступит, выходя из колесницы во время похода, чтобы перебраться в более удобную повозку. Скамеечка была необходима, потому что существовало правило, согласно которому монарх не должен был ходить пешком за пределами дворца.

У следующего церемониймейстера, правая рука которого лежит на его левом запястье, есть только жезл. Он ведет трех конюхов, которые любовно положили руки на спины крошечных несейских жеребцов, единственной сбруей которых является оголовье уздечки из круглых и плоских бусин и небольшой колокольчик. Третий церемониймейстер идет впереди двух пустых колесниц: одна для невидимого Ахурамазды, а другая для царя. Сбруя для священных белых коней остается простой — недоуздок и золотые удила; уздечка украшена золотом, а кони иногда покрыты вышитыми попонами. Чтобы вожжи не спутались, они вставлены в похожий на гребень металлический диск. Остальная сбруя состоит из ремешка вокруг груди и другого ремешка, украшенного кисточками, за передними ногами. В качестве дополнительного украшения челка у коней забрана в хохолок, вроде цветка лотоса, а грива подстрижена и образует гребень. Дышло колесницы вставлено прямо в ось, которая прикреплена к колесу штифтом в форме голого карлика. Двенадцать спиц образуют необычное число по сравнению с ассирийскими образцами, в которых колесный обод усеян огромными шипами, чтобы добиться более плотного контакта с землей. Львы шествуют вокруг колесницы, на борту которой висит царский колчан. Сзади имеется ремень, который помогает монарху взобраться в колесницу, а металлическая ручка дает возможность держаться устойчиво, так как, раз корпус колесницы поставлен прямо на ось, тряска, вероятно, была ужасной.

Придворные, поочередно мидийцы с персами, завершают эти два нижних ряда барельефов. Некоторые напыщенно идут вперед, полные чувства собственного достоинства, в своих алых, малиновых и пурпурных одеждах (перемешанных иногда с более строгими серыми), оттененных золотыми кольцами и ожерельями. Время от времени можно увидеть, как кто-то идет полуобернувшись и держа за руку друга. Другой специально позирует — его левая рука с небрежной грацией лежит на рукояти крепкого меча, засунутого за кушак; тем самым он наилучшим образом выставляет напоказ замысловатые складки одежды, ниспадающие на его левую руку, при этом в левой руке он держит какую-то редкость, которую он собирается преподнести своему царю. Идущий следом за ним человек несет лишь цветок, подходящий дар для весеннего праздника, и одобрительно кладет руку на плечо этого франта. Впереди идущий придворный с болтающимся на поясе налучником резко обернулся, чтобы узнать причину всего волнения.

На противоположной стороне центральной лестницы изображены двадцать три группы представителей различных подвластных персам народов, идущих, чтобы преподнести свой ежегодный «царский подарок»; причем каждая сцена выделена стилизованными кипарисами. Каждую группу ведет церемониймейстер, который в правой руке сжимает жезл с набалдашником, а левой рукой крепко держит за руку главу группы. Представители каждой делегации одеты в свои национальные одежды, уже описанные Геродотом, и несут самые прославленные свои изделия — ткани, изделия из металлов, вазы, но прежде всего животных — самых больших, послушных и лучших.