Одна среди людей - Анна Сахновская

Мысли сумбурно сменяли друг друга. В голове проскочило желание сфотографировать Софью на память, пригласить ее в номер или просто посидеть в баре, как когда-то. Однако мы прошли в лобби, где я четко осознал, что и сегодня, и всю оставшуюся жизнь мы больше никогда не увидим друг друга.

– Приход к чему-то новому не бывает одномоментным. Все происходит постепенно. Я же работаю коучем недавно. До этого был учителем программирования… Сударшан лучше ответит на твой вопрос. Он ведь не с рождения наставляет людей на путь истинный. Спроси у него. И потом, то, что происходит с одним человеком, другому вообще не нужно. У каждого свой путь. Банальные вещи говорю, ты же все знаешь…

Она усмехнулась, покачала головой. И тут я понял, что ее вопрос не требовал ответа. Спрашивала она скорее себя саму, а меня читала как открытую книгу. Софья знала все гораздо лучше меня. И то, что я изменился, и то, что любовь к Сударшану, скорее всего, надуманна, и то, зачем мы встретились, и даже то, что ее ждет.

– Прощай. Будем переписываться, – весело сказала она.

– Будем. А спецслужбы читают твою переписку?

– Конечно. И следят через камеру в мобильном телефоне и через него же прослушивают. Двадцать первый век все-таки. – Я слышал иронию в ее голосе.

– Тогда тем более стоит переписываться. Прощай. – Мы пожали руки, как деловые партнеры, и я нажал на кнопку лифта. Последнее, что помню – долгий взгляд в глаза, где видел Софью веселой, прекрасно танцующей с молодым рыжеволосым мужчиной.

Иногда мне казалось, что Софья – часть меня. Неизвестная, притягательная, мудрая и глупая одновременно, блуждающая, как Земля вокруг Солнца – такого манящего и вечно далекого. Мог ли я стать для нее Солнцем? Я рассуждал об этом во время рейса Оттава – Москва, воткнув беруши и прикрыв глаза. В голове возникали старые образы вожделенной недосягаемой женщины. То она стояла рядом, танцуя, то казалась холодной и дьявольски притворной в интерьерах офисного центра. Ее идеальная фигура, роскошные дорогие наряды, прически мелькали в моих грезах. И все это было пронизано утонченным запахом ее духов. Мне снилось, да, это был именно сон, что мы вместе гуляли по парку Горького вдоль Москва-реки. Наши руки соприкасались, ветер обдувал лица… И тут яркое летнее солнце вдруг быстро скрылось, выпустив темноту, которую разрезали лучи, пробиваясь сквозь круг наплывшей луны. И этот миг чувство, что вот-вот вновь появится светило, неожиданно застыло. Луна замерла

посреди неба, а лучи солнца все так же неистово вырывались каймой из-под тяжести навалившегося спутника Земли. В растерянности и полном ужасе взирали мы на эту картину. Вспышки солнечных лучей, будто свет фар от проезжающей в темноте машины, озаряли лицо Софьи, устремленное вверх. Глаза, вытаращенные от дикого первородного страха, молили небо вернуть нам солнце, дать жизни еще один шанс исправить ошибки и начать все сначала. Я сжал руку Софьи сильнее, едва сдерживая порыв убежать и стараясь быть верным товарищем, тоже смотрел наверх. Солнце блистало за непроницаемой стеной, являясь предвестником беды. Время остановилось. Отовсюду слышались стоны и плач, дикие вопли людей, впавших в истерику, причитания и молитвы. Наши лица все так же были обращены к страшной и прекрасной картине. Перекрикивая людской вой Софья обратилась ко мне:

– Мы снова у черты – нам нет спасенья, как и много лет назад, так и столетия после. Дыши глубоко и часто, стучи в барабан, танцуй вокруг костра, и тебе откроются тайны вечности. – Она смотрела на меня, и в ее глазах отражался высокий костер.

Я обернулся, и поток людей внезапно разделил нас. Откуда-то появились лешие, русалки, импозантные греческие боги, люди с головами животных и даже святые с золотыми нимбами. Вся эта разношерстная толпа гудела, выла, неслась к костру, что взвивался до небес, озаряя все вокруг ярче солнца. Софья осталась где-то в темноте – я мог удерживать ее взгляд какое-то время, но быстро потерял из виду. Толпа несла меня к огню, вокруг которого бурлили массы людей и мифических созданий. Силясь исполнить совет Софьи, я собрал все силы и начал танцевать – дико и безудержно, так, что стоявший рядом собако-человек одобряюще захлопал в ладоши. Я дышал глубоко и часто, беспорядочно двигая всеми частями тела, мысленно представляя ритмичный бой барабана. Толпа сбивала меня с ритма, но я все равно танцевал. Искры костра иногда долетали, обжигая кожу, но дыхание учащалось, как будто назло боли. Извиваясь в ритуальном танце вокруг костра, я видел диковинные морды чудовищ, начавших вылезать из-под земли, словно дождались момента прибытия вселенского ада. Склизкие, противные обезображенные лица, несущие в себе страх первобытных племен, окружали со всех сторон. Вот одноглазое безротое создание с огромным носом и длинными костлявыми пальцами вперилось в меня, желая захватить в свои цепкие объятия. Но мой дьявольский пляс спасал – ноги сами несли меня по кругу. Энергия восставшей луны вселилась в мое тело и уводила из лап тошнотворных страшилищ. Вот другое – трехрукое, с маленькой головой относительно туловища, но длинными острыми зубами наподобие лезвий, оскалило пасть прямо передо мной. И вновь меня унесло, на сей раз туда, где толпились человеко– собаки, человеко-быки и пара мифических единорогов. Их спокойствие поразило на секунду, но через миг меня уж не было рядом. Перед глазами мелькали добрые женские лица, а на следующем круге я замечал, как доброта оказывалась маской и под миловидностью оказывалась злобная ухмылка. Между тем чудища все прибывали. Земля разверзлась, выпуская наружу новых жителей преисподней. Рогатое создание с доброй улыбкой и остренькой бородой подтанцовывало мне, бросая под ноги длинные шипы. «О, энергия луны, как ты спасительна», – думал я, когда ноги мои сами обегали ловушки. Мрак и смрад из-под земли так сгустились, что невозможно было поднять голову, чтобы узреть солнце. «Ах, когда же откроется истина?» – задавался я вопросом, чуть не падая от усталости.

Вдруг стало светлеть, а я все танцевал, постепенно замедляясь. Костер угасал, но никто из пришлых не исчезал – русалки покачивались на волнах реки, лешие сторожили Нескучный сад, святые молча взирали за происходящим. Люди со звериными головами продолжали кучковаться, омерзительные создания сползали в расщелину, пятились, злобно ухмыляясь, но все же морды их торчали над асфальтом, а глаза шарили по земле, давая понять, что чудища готовы выпрыгнуть в любой миг. Барабан затихал в голове, мои ноги тяжелели, руки опускались, тело медленно выпрямлялось, и первый луч солнца коснулся лица.

Я искал в толпе Софью и не мог найти. Люди мало– помалу разбрелись кто куда. Казалось, затмения не было и в помине. Костер догорел, а злобные морды все выглядывали из-под земли, но теперь я их не боялся.

«Где же вы, тайны вечности?» – вопрошал я себя. Мир стал таким же, как и прежде. Однако присутствие русалок, святых и нежити добавляло ему изюминку. Все опять спешили на работу, вновь загудели машины, по реке проплыл первый речной трамвайчик. Солнце грело, небо открылось всем, даже тем, кто никогда на него не смотрел. У каждого появился новый шанс, и у меня тоже.

Затерявшись в метро, я плюхнулся на мягкое сиденье вагона и уснул. Тот сон во сне – сладкий и безмятежный, будто ничего не было до и ничего не будет после, прервался оглушительным хлопком. Глядя на себя со стороны, сложно было поверить в реальность происходящего, пусть это всего лишь и сон. Волна сокрушительной силы, исходящая из-под одного из сидений вмиг разворотила вагон и людей. Окровавленные куски тел разлетелись в разные стороны. Мое уже безжизненное изуродованное тело валялось под грудой пластиковой обивки и ряда сидений. В соседних вагонах люди сбились в противоположные концы от эпицентра взрыва, а поезд все летел вперед. Я наблюдал панику, застывший ужас в глазах, непонимание, незнание, что делать и как быть. «А как же новый шанс? Ведь он есть у всех, кто увидел небо! Даже у зверолюдей есть возможность стать или людьми, или зверями, а у святых – спуститься вновь на землю, а как же я? Мой шанс создать что-то новое и прекрасное, что принесет пользу хотя бы одному человеку? Какая несправедливость! Я так много не успел, не рассказал, не увидел. Мне очень нужно быть живым, очень нужно!»