Победитель, или В плену любви - Элизабет Чедвик (Англия)

— Есть некий монастырь в Англии, неподалеку от нашего родового имения.

— Вы хотите перебраться поближе к своей семье?

— Ну уж нет! — Харви разразился недобрым смехом. — Господь не велит гневаться, но нас с Реджинальдом можно только силой заставить находиться рядом. Нет, я хочу отправиться в Кранвелл, потому что тамошний приор не может и не должен им руководить. Сия обитель переполнилась пороками и корыстью. Надо сменить настоятеля, и монастырь разом очистится…

Губы Харви сжались.

— Александр был там послушником… Вы знаете, какова причина, почему он настолько осторожен по отношению к священникам сегодня? — спросил Харви. — Его спину исхлестали до крови, чтобы удовлетворить чувственные аппетиты извращения. Я хочу положить конец злоупотреблениям отца Алкмунда. Даже с поврежденной ногой я еще крепкий борец. Пусть я смогу немногое, но все, что смогу, я должен сделать! — Его тон стал чрезмерно страстным, и, поняв это, Харви остановился и покачал головой с сожалением. — Я стал слишком вспыльчив. Терпению научиться трудно, но надо. — Он потер бедро, где крепились кожаные ремни его деревянного обрубка. — И я буду учиться еще; я должен убедить наставников, что достоин и способен к ответственным поступкам.

Амброз посмотрел на него.

— Я думаю, что для вас это будет несложно, — сказал он. — Ваше желание настолько сильно, что заметно на глаз.

Харви мрачно улыбнулся и покачал головой.

— Давайте поговорим о чем-нибудь другом, — сказал он. — Что нынче при дворе? Какие новости из внешнего мира?

Амброз пожал плечами.

— Что вы хотите знать? Перемирие трещит по швам, и лезвия маленьких войн продолжают разрывать стежки. В прошлом месяце состоялась встреча в Шато-Гайяр, чтобы подтвердить мирный договор, но король Филипп отказался его подписывать, пока не прекратятся нападения на его вассалов. Что не особенно произвело впечатление на лорда Ричарда или Иоанна. Они продолжают общипывать короля Франции — или, по крайней мере, Ричард так делает. И у Иоанна будет замечательный пленник, даже если он не может махать мечом с таким же проворством, как его брат.

— Действительно ли он заслуживает доверия в такое время? Я помню, что он был изрядным смутьяном.

— О, он получил хороший урок, — улыбнулся Амброз. — В отсутствие Ричарда, который едва не погиб на пути домой из крестового похода, что еще Иоанну оставалось делать, кроме того, чтобы претендовать на власть? Это было понятно. Теперь он знает, что, если он сделает неправильный шаг, он будет лишен права наследования в пользу Артура Бретонского. Он должен доказать свою преданность и доброжелательность Ричарду, чтобы остаться его наследником. И владения Ричарда вполне в пределах его досягаемости, и они часто встречаются, так как Ричард не выказывает особой склонности проводить время со своей женой.

— Зная склонности Ричарда, я сказал бы, что ваш лорд смотрит только на корону, — согласился Харви сухо.

Движение бровей показало, что священник знает наверняка то, что предполагает Харви; Амброз выдержат дипломатичную паузу.

— Позвольте заметить, — добавил Харви, — что и Иоанн не проводит времени со своей женой тоже, судя по тому, что я слышал. Он слишком занят развлечением со своими любовницами.

Недостатки и особенности королевского дома Анжу не слишком часто обсуждались в монастырях достойного аббатства, где богословие и вопросы церкви должны стоять на первом месте, но Амброз мог не больше сопротивляться соблазну, чем Харви — стремлению к выяснению.

— Сейчас у него только одна, — сказал Амброз, — и она — не накрашенная куртизанка, а приятная, свежая молодая женщина.

— Тогда можно предположить, что Иоанн весь с головой увлечен ее развращением, — сказал с гримасой Харви.

Амброз выглядел задумчивым.

— Не думаю, — пробормотал он после некоторого размышления, — она для него — нечто особенное. Да, он покупает ей подарки и берет ее в свою постель при каждой возможности, с небольшим уважением к тому, что является приличным, но я полагаю, что она облагораживает его самые темные капризы; он заполучил ее только этим летом, и пламя страсти все еще жарко полыхает. А она может показаться нежной и невинной, но на самом деле она — весьма находчивая молодая женщина.

Харви представил внутренним взором образ сероглазой девочки с толстой косой бронзово-каштановых волос и сказал с болью в голосе:

— Я знал девочку, похожую на нее. И очень жалею, что сейчас ее нет.

Амброз искоса посмотрел на него.

— Монашеская мудрость не рекомендует останавливаться на мыслях о женщинах, чтобы избежать соблазна, — предупредил он.

— Мои мысли не чувственные, — сказал Харви со вздохом. — Это лишь сожаление. Вы помните, что вас просили женить моего брата Александра на девочке, которую он лишил девственности, и что ее не смогли найти?

— Так вы думаете о ней?

Харви кивнул.

— Мы так и не узнали, что случилось с нею. Алекс клянется, что она все еще жива, и я молюсь ежедневно, чтобы он оказался прав.

Церковный звон поплыл через каменные арки монастыря и над владениями аббатства, созывая монахов к вечерне в последнем золоте осеннего вечера.

— Тогда я буду молиться тоже, — вызвался Амброз и поднялся с каменной скамьи, на которой они сидели.

Харви улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз, оставшихся мрачными.

Пышные волны тканей таких ярких цветов, что болели глаза, мерцали на ложе. Шелка и узорчатая парча, привезенные из Италии и с Востока, кусок мягкой ткани из шерсти английских овец, вытканной искусными мастерами во Фландрии, полотна с мелким рубчиком, в более приглушенных оттенках, и множество шнурков и отделок, беличий мех и цветные стеклянные бусинки.

Манди могла только, не отрываясь, смотреть с открытым ртом на такой блеск. Щедрость Иоанна уже окутала ее теплотой и роскошью сверх всякого воображения. Сегодня она была одета в платье бледно-синего полотна, поверх которого была накинута туника более темной синей шерсти, обрамленная золотой нитью; башмачки — из самой мягкой кожи с изящным узором из переплетенных тончайших ремешков. Это были подарки за оказанные услуги.

Иоанн стоял рядом и посмеивался над ее удивлением.

— Вам нечего сказать, дорогая?

Она покачала головой.

— Я ослеплена. — Она протянула руку, чтобы погладить один из отрезов — роскошную ткань насыщенного золотого цвета с темно-красными павлинами по всему полю. — Я никогда не видела так много.

— Ну вот и привыкайте. — Несмотря на присутствие руанского торговца тканями, он обнял ее за талию и привлек к себе, бедром к бедру. — Вам нравится эта, золотистая?

Она кивнула.

— Но для вас, не для меня.

Он наклонился вперед и потрогал также, оценивая глазом знатока. Любовь Иоанна к нарядам была так же легендарна, как военная репутация его брата, и стоила казне и налогоплательщикам почти так же много.