Девушка, которая застряла в паутине - Давид Лагеркранц

– Вы там работаете? – спросил он.

– Я вдова.

– Понимаю.

– Иногда мне становится невыносимо скучно. Вы куда-то направлялись?

– Я собирался выпить бокальчик и поесть, – ответил он, сразу почувствовав, что недоволен собственной репликой – та прозвучала слишком пригласительно и была слишком ожидаемой. Но, по крайней мере, правдивой – он ведь действительно шел выпить и поесть.

– Можно я составлю вам компанию? – поинтересовалась Ребекка.

– Буду только рад, – произнес с сомнением Микаэль.

И тут женщина быстро коснулась его руки – вероятно, неумышленно, во всяком случае, ему хотелось в это верить. Она по-прежнему казалась застенчивой. Они медленно пошли вверх по «горбушке» Хурнсгатан, мимо целого ряда галерей.

– Как приятно пройтись здесь с вами, – сказала Ребекка.

– Получилось несколько неожиданно…

– Не совсем так, как я предполагала, проснувшись сегодня утром.

– А что вы предполагали?

– Что будет так же скучно, как обычно.

– Не знаю, веселая ли я сегодня компания. Я довольно сильно поглощен кое-каким материалом.

– Вы работаете слишком много?

– Можно и так сказать.

– Тогда вам просто необходим маленький перерыв, – сказала она, улыбнувшись обворожительной улыбкой, неожиданно полной желания или какого-то обещания

В это мгновение что-то в Ребекке показалось Микаэлю знакомым, как будто он уже видел эту улыбку – только по-другому, в каком-то искажающем зеркале.

– Мы раньше встречались? – спросил он.

– Не думаю. Если не считать того, что я, разумеется, тысячи раз видела вас на фотографиях и по телевизору.

– И вы никогда не жили в Стокгольме?

– Только в детстве, будучи совсем маленькой.

– А где вы тогда жили?

Ребекка неопределенно указала рукой вдаль по Хурнсгатан.

– Прекрасное было время, – сказала она. – О нас заботился отец. Я иногда об этом думаю. Мне его не хватает.

– Его уже нет в живых?

– Он умер слишком молодым.

– Я сожалею.

– Да, иногда мне его по-прежнему не хватает… Куда мы идем?

– Даже не знаю, – ответил Блумквист. – Тут чуть подальше, на Бельмансгатан, есть паб, «Бишопс Армс». Я знаком с его владельцем. Это довольно приятное заведение.

– Наверняка…

Ее лицо вновь приобрело смущенное, робкое выражение, и ее рука опять коснулась его пальцев – на этот раз он не был так уверен, что неумышленно.

– Или это недостаточно изысканно?

– Нет, нет, наверняка вы правы, – извиняющимся тоном произнесла она. – Но в пабах я часто чувствую, что на меня пялятся. Я сталкивалась со многими свиньями…

– Могу себе представить.

– Вы не хотели бы…

– Что?

Ребекка снова уставилась в землю и покраснела. Поначалу Микаэль подумал, что ошибся. Взрослые люди ведь так не краснеют? Но Ребекка Свенссон из Швейцарии, смотревшаяся примерно на семь миллионов долларов, действительно стала красной, как школьница.

– Вы не хотели бы вместо этого пригласить меня к себе домой на пару бокалов вина? – продолжила она. – Это было бы приятнее.

– Ну…

Микаэль колебался. Ему требовалось выспаться и быть завтра с раннего утра в хорошей форме. Тем не менее он согласился.

– Конечно, разумеется. У меня есть бутылка «Бароло», – с расстановкой ответил журналист и на мгновение подумал, что его это, невзирая ни на что, вдохновит, словно ему предстояло небольшое увлекательное приключение.

Однако сомнения не исчезали. Поначалу Микаэль этого не понимал. Обычно никаких сложностей у него в таких ситуациях не возникало, и, честно говоря, он был избалован вниманием женщин. Правда, сейчас события развивались со страшной скоростью, но такое ему тоже было не в новинку, и сам он отнюдь не отличался сентиментальностью в данном вопросе. Значит – нет, дело не в скорости процесса, или, во всяком случае, не только в ней. Это как-то связано с Ребеккой Свенссон, не так ли? Конечно, она молода, безумно красива и должна бы иметь иные занятия, кроме как охотиться за потными и изнуренными журналистами средних лет. Но, кроме того, что-то было в ее взгляде, в колебаниях между решительностью и робостью и в случайных на вид прикосновениях к его рукам. Все то, что поначалу казалось ему таким неотразимым, теперь представлялось скорее расчетом.

– Как приятно! Я не засижусь, я ведь не хочу испортить вам какой-нибудь репортаж, – проговорила женщина.

– Беру на себя всю полноту ответственности за все испорченные репортажи, – ответил Блумквист, попытавшись улыбнуться, но улыбка едва ли получилась естественной.

В это мгновение Микаэль уловил во взгляде Ребекки нечто странное – внезапный лед, который через секунду опять превратился в свою полную противоположность – в теплоту и нежность, как у большой актрисы, демонстрирующей свои способности, – и тут он еще больше уверился в том, что здесь что-то нечисто. Однако что именно, Микаэль не понимал. Он решил не раскрывать свои подозрения – по крайней мере, пока. Ему хотелось понять, что происходит. Блумквист был уверен, что разобраться в этом важно.

Они двинулись дальше по Бельмансгатан. Правда, вести ее к себе домой он больше не собирался, но ему требовалось время, чтобы во всем разобраться. Микаэль снова посмотрел на нее. Она была действительно поразительно красива. Тем не менее ему пришло в голову, что столь сильно захватила его, прежде всего, не ее красота, а скорее что-то другое, более неуловимое, отправляющее мысли в совсем другой мир, нежели гламур модных журналов. В эту минуту Ребекка Свенссон представлялась ему загадкой, на которую необходимо найти ответ.

– Здесь приятные кварталы, – сказала она.

– Недурные, – задумчиво ответил Блумквист, посмотрев в сторону «Бишопс Армс».

Напротив паба, на перекрестке с Тавастгатан, стоял худой долговязый мужчина в черной бейсболке и темных очках и изучал карту. Его легко можно было принять за туриста. В руке он держал коричневую дорожную сумку, на нем были белые сникерсы[67] и черная кожаная куртка с большим поднятым меховым воротником. В обычной ситуации Микаэль наверняка не обратил бы на него внимания. Однако сейчас он не был просто сторонним наблюдателем, и поэтому ему показалось, что в движениях мужчины присутствует нервозность и напряженность. Впрочем, это могло объясняться изначальной подозрительностью Микаэля. Но ему действительно показалось, что в слегка рассеянном обращении с картой чувствуется наигранность.

Тут парень как раз поднял голову и посмотрел на Микаэля с женщиной. Буквально мгновение он тщательно изучал их, а затем снова опустил взгляд на карту, причем не слишком удачно. Он явно испытывал неловкость и, казалось, хотел спрятать лицо под бейсболкой. Что-то в этой склоненной, словно испуганной голове кое о чем напомнило Микаэлю, и он снова посмотрел в темные глаза Ребекки Свенссон. Смотрел он долго и пристально – и получил в ответ нежный взгляд. Но не ответил на него, а продолжал сурово и сосредоточенно всматриваться в нее. Ее лицо застыло – и только в эту секунду Микаэль Блумквист улыбнулся ей.