Спящая в огне - Карина де Сантис

кажется, принесла свой результат, поскольку Элиса с надеждой посмотрела на Эрику, а та, недовольно поджав губы, неторопливо кивнула.

— Хорошо. И какой же титул мы присвоим многоуважаемому русалу?

— Титул герцога.

Самый высший из всех титулов среди аристократов. И, помимо этого, герцог владел изрядной территорией и круглой суммой денег. А раз на начальном этапе будет такая власть и богатство, значит будут и те, кто непременно захочет на это посягнуть. А чем больше сообщников и обязанных тебе людей, тем тверже стоишь на ногах. Это Кай тоже предусмотрел. Кажется, он потратил не один день, чтобы проработать каждую деталь этого безумного и хрупкого плана. Но самое тяжелое уже осталось позади. Она уже королева, а значит пора укреплять позиции.

Кая разместили в гостевых просторных покоях, находящихся в абсолютно другой части замка. Королевы скрежетали зубами от такого поворота событий. Даже мягкая Элиса была не в восторге от того, что первый попавшийся мальчишка ни с того ни с сего станет герцогом. Ее-то фаворит был всего лишь маркизом. Но делать было нечего. Судя по всему, правительницы устали от того, какую репутацию зарабатывает себе их младшая сестра и посему согласились на это условие. Поэтому теперь русал находился в своей временной комнате, в которой хлопотали придворные портные, снимая с него мерки. Негоже будущему герцогу расхаживать в простой одежде, теперь ему нужны были костюмы, оправдывающие его титул и положение.

— Ваше Величество, — Кай, заметивший приход Этны в отражении зеркала, обернулся к ней, отвешивая поклон. Портные, хлопотавшие рядом с русалом, чуть отошли, поспешно приветствуя свою королеву. Спящей было откровенно смешно. Она едва сдержала улыбку, видя этот абсурд. Эту серьезность. То, что она заслужила. То, что по праву принадлежало ей.

— Я пришла поблагодарить Вас за свое спасение, герцог Западных берегов, — со всей учтивостью проговорила Этна, устраивая руки на животе. Странно было все это. Странно, что теперь к ней относятся с таким почтением и уважением. Что теперь над ней не смеются, а обнаженные ладони больше не нужно скрывать. Дико, но приятно касаться голой кожей нежного шелка своего дорогого платья. Ей еще предстоит привыкнуть к своему новому гардеробу и к тому, как громко отдают каблуки ее туфель по полу, когда она шагает. Хотелось как-то приглушить их стук и ходить тише, но приходилось постоянно одергивать себя. — Оставьте нас.

Портные, все как один, поспешили еще раз поклониться своей госпоже, покидая покои новоиспеченного герцога, оставляя его наедине с младшей королевой. Стоило тяжелым дверям закрыться, как Кай легко спустился с небольшой подставки, на которой до этого стоял, когда с него снимали мерки. Он приблизился к Этне, наконец позволяя себе усмехнуться.

— Моя королева, Вы сами придумали мне этот титул? — в его голосе слышалось почтение, но лукавство, плескающееся в морских глазах, выдавали его веселый настрой. Русал чуть склонил голову, со всей осторожностью и изящностью беря руку Этны, прежде чем оставить легкий поцелуй на ее с виду гладкой кисти.

— Буквально только что, герцог. Но, что-то подсказывает мне, что Ее Величество Эрика подберет Вам что-то более благозвучное, если, конечно, не сотрет свои зубы в порошок от скрежета раньше, — Этна не выдержала и рассмеялась, наблюдая за тем, как Кай отстраняется от ее тыльной стороны ладони, но при этом не выпуская руки из своей. Это было приятно. А его обращение вкупе с действием было приятно вдвойне. Ей понравилось это. Из его уст, несмотря на игривый настой, обращение прозвучало почти что как молитва.

Русал тоже позволил себе засмеяться, качая головой. Утро определенно было тяжелым и не самым простым, но они справились. Смогли начать, добыть Этне то, что было ее по праву и даже не попасться на обмане. Если они не безумцы, ослепленные погоней за справедливостью, то она даже не знала, как их еще назвать.

— Как все прошло? — Кай наконец отпустил ее руку, отходя на шаг назад, чтобы взглянуть на наряд, к которому она сама еще не привыкла. Воздушное персиковое платье с прикрытыми плечами струилось к полу, колыхаясь от любого ее движения. Оно было расшито бледными цветами по корсажу, а сама юбка ближе к низу бледнела в цвете, будто закатное небо. Ундина собрала ее волосы в легкую прическу: часть волос была заплетена по бокам в две пышные косы, скрепленные сзади, а другая часть прядей мягко рассыпалась по плечам. Украшения изящно сочетались с нежным платьем, а туфли в цвет были как раз по размеру, хотя к ним еще предстоит привыкнуть.

— Мне было приятно принимать извинения от Ундины. Она так беспокоилась из-за покушения и своего крепкого сна, — Этна фыркнула, не сдержав усмешки, вспоминая как та, кто вечно пыталась ее поддеть едва ли не на коленях ползала этим утром вокруг нее, извиняясь каждые три минуты. — Что до королев, то они просто были обеспокоены произошедшим. Эрика любит все контролировать и не любит, когда ей перечат. Элиса слишком мягко-характерная. Им обеим не очень нравится то, что я позволяю многим аристократам виться у своих ног и целовать свои губы. Поэтому пришлось пообещать, что у моих ног будешь лишь ты. Потому что… ты нравишься мне, Кай.

Спящая прикусила губу, чувствуя, как румянец вновь касается ее щек. На какой-то миг Кай перестал ухмыляться, слишком внимательно смотря на нее. Этна не могла понять, что именно вызвало у русала такую реакцию. Правда о младшей королеве и ее непомерных желаниях? Свои слова? Признание?

— Значит, нравлюсь? Я нравлюсь моей королеве? — он едва ли не вкрадчиво переспросил, сокращая небольшое расстояние между ними. Этне пришлось чуть задрать голову, чтобы видеть эти наглые океанские глаза, сводящие ее с ума. Он наклонился к ее уху. Его горячие дыхание обжигало. Сердце гулко звучало в ушах, будто хотело сбежать из своего заточения. По коже прошла дрожь. — Я нравлюсь Меланте или Этне, госпожа?

Она тихо сглотнула, чувствуя жар чужого дыхания на своей коже. Расстояние между ними было настолько несущественным, что от этого становилось жутко неловко. Она не сможет пошевелиться, чтобы не задеть его. Он специально стоял так близко. Специально дразнил своими сладкими обращениями и каверзными вопросами. Но при этом она слышала, как сбилось его дыхание. Он дразнил ее и в то же время сгорал от неизведанного до этого мига чувства. Как и сама она.

Этна прижала ладонь к его груди, ощущая под тонкой тканью рубахи удары его сердца, отдающие морским прибоем. Неровным, но постоянным. Кай так и стоял рядом, иногда задевая кончиком носа ее ухо. Она была уверена,