У березки я заплакал - Леонид Красников

Господа о том, чтобы Он сокрушил огромное войско ассирян, уничтожил их силу гневом Своим, «ибо они замыслили осквернить святилище Твое, поругаться нам мирным селением».

Молитва к Богу срывалась до сердечных рыданий, поглощаемых слезами:

«…Дай вдовьей руке моей крепость на то, что задумала я… Сокруши гордыню их рукою женскою; не во множестве сила Твоя и не в могучих могущество Твое; но Ты – Бог смиренных, Ты – помощник умаленных, заступник немощных, покровитель упавших духом, спаситель безнадежных. Услышь молитву мою, сделай слово мое и хитрость мою раною и язвою для тех, которые задумали жестокое против завета Твоего, святого дома Твоего…Вразуми весь народ Твой и всякое племя, чтобы видели они, что Ты – Бог, Бог всякой крепости и силы, и нет другого защитника рода Израилева, кроме Тебя».

Каждый раз, читая этот отрывок библейской молитвы, я не перестаю удивляться ее силе, личной обращенности к Богу, боли за судьбу народа. В своей душе Иудифь была истинной патриоткой. И то, что произошло в дальнейшем, раскрыло ее готовность к подвигу, даже ценой своей возможной гибели.

После молитвы Иудифь сняла свои вдовьи одежды и одела самые лучшие наряды. «И раскрасила себя, чтобы прельстить глаза мужчин, которые увидят ее».

Затем она со служанкой покинула город, направилась в расположение ассириян. Оказавшись перед военачальником, Иудифь заметила, что народ ее сильно согрешил перед Богом, и теперь находящиеся в осаде не могут рассчитывать на Его помощь, как ранее. И будут преданы воинам Олоферна на погубление. Она обещала после захвата города повести войско еще дальше, к Иерусалиму. И там его также ожидает победа.

«Понравились слова ее Олоферну и всем слугам его. Они дивились мудрости ее; от края до края земли нет такой жены по красоте лица и по разумным речам».

Иудифи разрешили, по ее просьбе, вечерами выходить на вечернюю молитву. На этой молитве она снова и снова обращалась к Господу Богу Израилеву, чтоб Он направил путь ее к избавлению сынов Его народа.

В четвертый день Олоферн для своих слуг устроил пир, на который пригласил также Иудифь. Она опять нарядилась и стала еще краше. Олоферн был очарован ею, душа его взволновалась: «он сильно желал сойтись с нею с того самого дня, как увидел ее».

Во время пира Олоферн любовался на Иудифь и «пил вина весьма много, сильно не пил никогда, ни в один день рождения».

«Все разошлись, и в шатре осталась одна Иудифь с Олоферном, упавшим на свое ложе, потому что был переполнен вином.

Иудифь, став у постели Олоферна, сказала в сердце своем: «Господи, Боже всякой силы! Призри в час сей на дела рук моих к возвышению Иерусалима, ибо теперь время защитить наследие Твое и исполнить мое намерение».

Она сняла меч, который висел в головах у Олоферна и, приблизившись к постели, схватила волосы главы его и сказала: «Господи Боже Израиля! укрепи меня в этот день». И изо всей силы дважды ударила по шее Олоферна и сняла с нею голову.

Затем она покинула шатер, а служанка положила голову в мешок со съестными припасами. И обе вместе вышли, по обычаю своему, на молитву. И направились к своему городу.

Дальнейшее нетрудно представить. Увидев на стене города висящую голову Олоферна, его воины в страхе пустились в бегство. В результате стан ассириян был разгромлен.

А народ возвеличил Иудифь. Она же просила всех благодарить за случившееся Бога.

Без сильнейшей веры в могущество Бога Иудифь не смогла бы осуществить свой подвиг. Женская красота и хитрость спасли целый народ от порабощения. Для меня этот эпизод из Библии, запечатленный в «Книге Иудифь», служит вдохновляющим примером высочайшей любви к родному отечеству, самоотверженности и настойчивости в благодатном деле, неравнодушии к проблемам, которые сегодня стоят перед Россией и православием.

…В год столетия октябрьской революции, великая роль которой для коммунистов остается непререкаемой, я снова и снова вспоминаю Иоанна, митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского. Его труд «Самодержавие духа. Очерки русского самосознания» в начале перестройки стала для россиян взрывной бомбой. До сих пор считаю, что до него и после него в нашей стране ничего подобного не издавалось. Книга митрополита Иоанна исполнена высочайшей любви к народу, в ней прослеживается мучительная история отечества с древних времен и, не побоюсь сказать, до настоящего времени, раскрывается роль православия во всех системах государственного управления.

«После долгих лет немоты и глухоты Россия вдруг услышала – как можно говорить о любви к Богу, Отечеству и родному народу, как – верить в возрождение Святой Руси… Этот крик верующего русского сердца – крик надежды и боли – разнесся надо всей страной, и ныне никто уже не может сказать в свое оправдание: «Я не слышал, не знал, не понимал…» Таково одно из многих мнений о подвиге, который совершил митрополит, написав свою книгу.

Вот что пишет автор в одной из глав, посвященных послереволюционной России.

«Общеизвестно страшное по своему цинизму письмо Ленина членам Политбюро, в котором он отмечает, что покончить с сопротивлением «черносотенного духовенства» можно именно «сейчас, когда царит повсеместный голод», и единственный способ для этого – «расстрелять как можно больше» представителей церковной иерархии.

От ста тысяч дореволюционных священников к 1919 году осталось всего сорок тысяч… Власть вновь и вновь – расчетливо, цинично и беспощадно – ввергала народ в очередную кровавую мясорубку – будь то «коллективизация», «ежовщина» или «безбожная пятилетка». Все это сопровождалось безудержным шабашем русоненавистничества, безраздельно царившего в кремлевских верхах и агитационно-пропагандитском аппарате партии».

Однако даже в таких жесточайших условиях Россия ожила. Церковь выстояла. В беспримерной по своему размаху и ожесточению войне с Православием богоборцы были вынуждены отступить.

В дальнейшем митрополит Иоанн приводит слова американского генерала Аллена Даллеса, сказанные им в 1945 году. Они актуальны и для нашего времени.

«Посеяв в России хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить… Из литературы и искусства, например, мы постепенно вытравим их социальную сущность. Отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением тех процессов, которые происходят в глубине народных масс. Литература, театры, кино – все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых творцов, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой безнравственности…»

А вот слова митрополита, так уничтожающе поразившие российскую элиту сначала в одной из его статей, а затем запечатленные в книге.

«И в России грядущий государственный распад – неизбежное следствие