Принцесса Екатерина Валуа. Откровения кормилицы - Джоанна Хиксон

– Немедленно? – Екатерина равнодушно пожала плечами. – Невесте позволено – а точнее, полагается – заставлять жениха ее ждать. Пожалуй, я сменю платье. Надену первый наряд, который сшил для меня Жак.

– Вы о том платье, которое королева пожелала никогда больше не видеть? – уточнила я.

– О нем самом, – с улыбкой кивнула Екатерина. – А мой шлейф понесешь ты.

Надо же! Принцесса осмелилась открыто перечить матери как в выборе платья, так и в выборе спутницы, да еще в присутствии короля Генриха, когда королеве не удастся выразить свое раздражение вслух. Впервые я радовалась, что понесу шлейф Екатерины!

В необычном платье из бирюзовой парчи и кремового шелка, расшитого золотом, Екатерина выглядела великолепно. Король Генрих немедленно прервал разговор с королевой Изабо и быстрым шагом направился навстречу принцессе, которая присела в глубоком реверансе.

– Екатерина! – воскликнул Генрих и прошептал, целуя ей руку: – Как я рад вас видеть!

– Ваше величество, – откликнулась она еле слышно и взглянула на него из-под опущенных ресниц так, как умела только она.

Здоровая щека короля вспыхнула густым румянцем.

– Где вы были, Екатерина? – раздраженно вопросила королева. – Вы заставили его величество ждать.

– Что ж, ожидание того стоило, – сказал Генрих, улыбаясь, и повел принцессу к стулу рядом с креслом королевы.

Чувствуя на себе гневный взгляд Изабо, я аккуратно сложила шлейф Екатерины и отступила к каменной скамье у камина. Гнев королевы возрос, когда она узнала платье дочери. Поняла ли она наконец, что больше не властна над своими детьми?

– Я молю вас о помощи, Екатерина, – сказал король Генрих.

– О помощи, ваше величество? – удивленно спросила она. – Чем же я могу помочь всемогущему королю?

– Это касается нашего венчания, – продолжил он, пристально глядя на принцессу. – Должен признаться, что мне не понравился собор, в котором проходило наше обручение. Не станете ли вы возражать, если мы обвенчаемся в другой церкви?

– А что именно не понравилось вам в соборе, ваше величество?

– Его величество не обязан вдаваться в подробности, – запротестовала королева. – Он недоволен, и вам этого должно быть достаточно.

– Возможно, мы с вами недовольны одним и тем же, ваше величество, – не обращая внимания на мать, улыбнулась Екатерина. – Например, тем, что собор недостроен, повсюду высятся леса и лежат инструменты каменщиков, а часть нефа стоит, открытая небесам.

Улыбка преобразила суровое, обезображенное шрамом лицо Генриха.

– Вы тоже это почувствовали?! – воскликнул он. – Незавершенное строительство безнадежно испортило торжественный дух церемонии. Для венчания нам нужны красота и умиротворение, а не лестницы и строительные леса.

– Полностью с вами согласна, – кивнула Екатерина. – Позволите ли мне предложить другую церковь?

– Только если я предложу вам ту же самую, – заявил Генрих и подмигнул принцессе.

– Сен-Жан-дю-Марше! – произнесли они одновременно и расхохотались.

Определенно, сегодня король Генрих вел себя совершенно иначе.

– Я несколько раз там молился, – добавил он. – Церковь стоит посреди оживленного рынка, однако является настоящим островком мира и покоя.

– Да, там часто проводят церковные обряды и служат мессы, – с готовностью подхватила Екатерина. – Я недавно ходила туда на крещение. Мне очень хотелось бы, чтобы наше венчание состоялось именно в ней.

– Что ж, я попрошу архиепископа это устроить… – Генрих замялся и нерешительно добавил: – Мне следует упомянуть еще кое-что, касающееся его высокопреосвященства – точнее, его епархии.

– Епархии архиепископа? – Екатерина удивленно изогнула бровь. – Но ведь Санс недавно был захвачен!

Она намеренно умолчала о том, что город взят силами дофина. Дела брата все еще были для нее болезненной темой.

– Именно об этом я и хотел поговорить, – продолжил Генрих, впечатленный осведомленностью принцессы о ходе военных действий. – В награду за то, что архиепископ обвенчает нас, я обещал ему вернуть город и собор. После нашей свадьбы я немедленно начну осаду Санса.

Я подавила изумленное восклицание.

– Немедленно – это когда? – напряженно осведомилась Екатерина.

– Я уеду на следующий день, – смущенно ответил король и прижал руку к груди, будто прося прощения. – Увы, Екатерина, вы выходите замуж за воина. Июньская погода благоприятна для осады, а Самозванец укрепляет свои гарнизоны, так что откладывать военные действия нельзя.

Некоторое время стояла напряженная тишина. Королеве Изабо хватило ума не встревать в разговор. Когда Екатерина заговорила, ее слова были пронизаны иронией:

– Вам, как воину, должно быть досадно, что в Пятидесятницу дозволительно воевать, но запрещено играть свадьбы. Ведь если бы мы обвенчались сегодня, то завтра я смогла бы отправиться вслед за войском.

Я вздохнула. Хрупкое взаимопонимание между королем и Екатериной, едва возникнув, дало трещину.

Впрочем, это не помешало приготовлениям к свадьбе. Обвенчать августейшую пару решили в церкви Сен-Жан-дю-Марше, а я занялась упаковкой имущества Екатерины. Предстоящий медовый месяц принцесса язвительно называла «осадным». В чердачных комнатах над королевскими покоями Жак и Алисия спешно шили новый гардероб для принцессы, колыбель маленькой Катрин качала нянька, и я иногда прибегала поиграть с внучкой.

Герцогиня Бургундская дала нам подробные объяснения о ходе королевской свадьбы, описав церемонию венчания, раздачу милостыни, торжественное пиршество и развлечения, а также нелепый постельный ритуал, на котором следовало присутствовать архиепископу, всем членам королевской семьи и даже музыкантам.

– Кстати, о постельном ритуале, – добавила Мишель, впервые обращаясь ко мне лично. – Вооружитесь пинцетом, мадам Ланьер. Когда француженка королевского или просто благородного происхождения восходит на брачное ложе, ее тело должно быть совершенно гладким. Везде.

Я знала об этой традиции. Гладкая, без единого волоска кожа невесты из родовитых семей свидетельствовала о непорочности, а волосы на голове следовало распустить, чтобы их длина служила доказательством достижения брачного возраста. Я долго выщипывала волоски на теле Екатерины, которая стойко, без единой жалобы, сносила боль.

– Наверняка весь королевский совет обсуждал дни моих регул, определяя дату свадьбы, – мрачно заметила принцесса, пока я старательно обрабатывала ее правую подмышку. – Должно быть, ты по-прежнему сообщаешь королеве о времени «проклятия Евы».

– Да, ваше высочество, – сокрушенно призналась я. – К счастью, сам король Генрих избавил вас от унизительной проверки вашей девственности, заявив, что не сомневается в вашем целомудрии и полностью вам доверяет.

Екатерина резко приподнялась, прижимая к груди простыню, и испуганно уставилась на меня.