Кошка, которая умела плакать... - Наталия Аникина

— Ну и что ты скажешь об этом? — тихо спросила Аниаллу.

— Пугают… но неумело, — ответил Анар, положив ей руку на плечо.

— Читаешь мои мысли. Могли хотя бы заклятье страха наложить для пущей важности.

Действительно, в самих воротах, кроме чрезмерного реализма, с которым были изображены муки различных существ, ничего страшного не было, но вот то, пока не видимое, что скрывалось за ними…

— Оно там, — неожиданно сказала Аниаллу. Её голос прозвучал как-то странно, словно чужой, так что и Анар, и она сама невольно вздрогнули.

— Оно? — спросил алай.

— То что пропитывает собой, отравляет всё здесь, — шёпотом произнесла Аниаллу, не поворачивая головы. Она держала руки, обращенные ладонями к двери, на уровне лица, не отрываясь, смотрела на хитросплетения чудовищных ветвей и, судя по яркому свечению глаз, творила какое-то заклятье.

— Ничего… не получается, — прошептала Аниаллу, словно задыхаясь, — я… не могу… их открыть, — она раздосадованно шлёпнула ладонью по бедру.

Анар ободряюще сжал её руку и стал методично осматривать створки ворот. Под верхним резным слоем был второй — из матового темного материала. Узор был очень плотным, но Анар все-таки отыскал место, где можно было прикоснуться к нему хотя бы пальцем. Здесь, в просвете между металлическими стеблями, внутренний слой почему-то слегка поблескивал. Он протянул руку и тут же отдернул ее — мгновенно ожившие шипастые стебли расползлись в стороны, освободив отполированный до зеркального блеска каменный квадрат.

— Вот и замок. Теперь надо только отмычку подобрать, — Анар осторожно прижал ладонь к середине гладкого камня. — В Руале иногда срабатывало, — сказал он, через несколько секунд убирая руку. — Может, ты…

Аниаллу подошла и быстро начертала на выступившем камне сложную фигуру. Ничего не произошло.

— Что это было? — уныло спросил Анар.

— Знак, который выскреб на полу своей камеры сумасшедший летописец. Жаль… я была почти уверена…

— Может быть, надо писать чем-то особенным, — предположил Анар, или… отойди-ка, я попробую ударить по ним, — прищурив глаза и уже занося руку, сказал Анар.

— Ну нет, так дело не пойдёт, — заявила Аниаллу, демонстративно усаживаясь на пол и не сводя с врат задумчивого взгляда. — Не просто так тот псих оставил символ на полу своей камеры… он как-то связан с этой дверью… с этой последней преградой. Быть может, мы неправильно его чертим?

— Давай попробуем другую последовательность линий, — пожал плечами Анар. Он подошёл к Алу и, забрав у неё пластинку с символом, стал пальцем перечерчивать его на каменный квадрат. Как и в прошлый раз, белёсые линии ненадолго задержались на поверхности и растаяли… но вот, на этот раз окрасившись багрянцем, очертания символа-ключа стали проступать из чёрной глубины камня. Анар отступил на несколько шагов назад и остановился рядом с поднимающейся с пола Алу, освобождая место начавшим открываться створкам…

Ужасные двери раздвинулись совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы можно было пройти, и всё же путь к мрачной тайне руалских подземелий был свободен. Но Анар и Аниаллу медлили, замерев на пороге открывшегося их взорам, заполненного тьмой покоя. Стоило створкам распахнуться, как алаям стало ясно, что справиться с тем, что скрывалось за ними, вряд ли будет легко…

Наконец, набрав полную грудь воздуха, быстро и по-алайски бесшумно девушка первой скользнула в щель. Анар последовал за ней и оказался в непроглядной, холодной тьме. Оглянувшись, он увидел странную вещь: полоска света алела в щёлке приоткрытой двери, но лучи не могли проникнуть в зал, словно натыкались на невидимую стену…

В полном молчании шли они между колонн, похожих на оплывшие свечи: Анар, крадущийся вперед мягкой, пружинящей звериной походкой, и Аниаллу, напряженно оглядывающаяся по сторонам.

Алу вдруг позавидовала своему спутнику — ей очень захотелось, чтобы у неё в руках тоже оказался меч, в который она сможет вцепиться и получить от этого хоть малую кроху спокойствия и уверенности. Она старалась быть смелой и взять себя в руки, но эти самые руки предательски подрагивали, и девушка ничего не могла с этим поделать.

В абсолютно непроглядной, холодной тьме зала невозможно было разобрать хоть что-то. Этот мрак, кажущийся осязаемым, словно вытягивал из пространства всё тепло и весь свет.

Магические факелы в руках алаев стали быстро тускнеть и через несколько секунд совсем погасли.

Что бы ни ожидало их впереди, они знали лишь одно — оно было могущественно. Мощная сила, исходящая от скрывающегося впереди источника, заставляла воздух вокруг алаев светиться в магическом спектре. Это сияние и указывало им путь в непроглядной тьме…

— Это ОНО, — прошипела Аниаллу. Шерсть её встала дыбом, она попятилась назад, но быстро справилась, подошла поближе, туда, где стоял Анар, и приняла свой двуногий облик.

Они добрались. Они нашли то, что таилось в этом огромном подземном зале, то, что искалечило души сотен алаев и теперь должно было быть уничтожено. Это был предмет в полтора локтя в ширину и три в длину, высотой в половину алайского роста. Брусок из неизвестного материала, покоящийся на высоком постаменте. Камень, как назвал его в своей предсмертной записке безумный летописец.

Невидимый ни в обычном, ни в тепловом спектре Камень ярко сиял, излучая ужасающе мощные потоки энергии, щупальцами расходящиеся от него и исчезающие где-то во мраке колоссальной пещеры. Он поглощал тепло и свет, оставаясь заметным только благодаря особому зрению алаев.

Внезапно меч Анара рассёк воздух. Аниаллу оглянулась, с трудом отрывая глаза от таинственного творения злой воли. Тень, сотканная из ещё более плотного, концентрированного мрака обрисовывалась вокруг пронзившего её меча Анара. Она замерла, словно раздумывая, умереть ей или нет и, выбрав первое, разлетелась на множество клочков, слившись с окружающей тьмой.

— Что это может быть? — тихо спросил Анар и, так как сам не расслышал своего голоса, повторил вопрос уже громче. Аниаллу не ответила. Алай положил руку ей на плечо, и девушка тут же резко обернулась, встревоженно и вопросительно взглянув на него. Её губы шевельнулись, но Анар ничего не услышал. Видимо, этот демонов камень засасывал в свою бездонную утробу не только свет и тепло, но и звуки.

— Не представляю, — мысленно ответила Аниаллу. — Никогда с таким не сталкивалась, но походит на то, что напало на меня в твоей комнате, — она вздрогнула всем телом и придвинулась к Анару. Теперь они стояли, тесно прижавшись друг к другу, и в молчании смотрели на источник всего зла, рассадник заразы, отравившей уже сотни алаев…

— Аниаллу, — голос Анара звучал тревожно, — мы не можем просто стоять, я не знаю, что с этим делать… но надо это решать… и быстро! — все чувства его вопили об опасности, почти заглушая голос разума привычного к жизни на грани смерти алая. Алу, казалось, не ощущала близости беды так остро, но, стоило ей заговорить, истинные чувства алайки прорвались наружу: