Кардонийская рулетка - Вадим Панов

Его постановки.

За красотой которых совершенно терялся философский смысл учения нердов.

Третье пришествие окончательно выхолостило идею, превратив ее в абстрактное и всем понятное: «Власть должна быть разрушена!»

— Ипать мой тухлый финиш, — всплеснул руками Шо. — Ты ведь сам признаешь, что слежки не было!

— Не было, — подтвердил Лайерак.

— Значит, на нас наехали случайно.

— Да, конечно, — саркастически усмехнулся Отто. — Нас приняли за богатых гуляк с распухшими от ассигнаций бумажниками и решили устроить плотную засаду с перекрытием улицы, чтобы немножко ограбить. Ты сам понимаешь, чего городишь?

— Искали нас, но они не знали, что мы — это мы, — обиделся Сапожник. — Вот что я горожу. Если бы они знали, что мы — это мы, открыли бы пальбу первыми.

Заявление имело смысл, и Лайерак нехотя согласился:

— Ну, наверное.

И отвернулся.

Засада, перестрелка и стремительное бегство через весь город не заставили террористов отменить намеченную акцию, однако дополнительные меры предосторожности они, разумеется, приняли. Во-первых, разделились: теперь Отто и Шо жили по отдельности, а остальные члены группы — по двое. Во-вторых, сменили личины: имена, внешность — все стало другим, правда, Лайерак, в отличие от товарищей, не отказал себе в удовольствии остаться на прежнем социальном уровне, сказавшись на сей раз негоциантом с Тинигерии. Сохранили террористы и бороды, как было обещано заказчику, тем более что именно сегодня они должны были «засветиться» во всей красе.

— Я думаю, местные проверяли всех подозрительных чужаков.

Сапожник приводил этот аргумент в третий, а то и в четвертый раз, но только сейчас Лайерак решил сообщить помощнику то, что узнал от заказчика:

— Засаду устроили не полицейские, кто-то нанял местных уголовников.

— Ипать мой тухлый финиш! — Сапожник изумленно посмотрел на Лайерака. — Точно?

— Заказчик весточку прислал, а ему наш провал совсем не нужен. — Огнедел помолчал. — Во всяком случае, сейчас.

Местные блюстители порядка беспомощны, серьезной службы, наподобие лингийской тайной полиции или верзийской жандармерии, на Кардонии никогда не существовало, и до сих пор террористы чувствовали себя достаточно спокойно. Вот почему появление нового игрока, первый же удар которого, при этом удар вслепую, едва не достиг цели, испортило Огнеделу настроение.

— Жаль, что у нас нет надежных связей среди местных бандитов, — протянул Шо.

— И хорошо, что нет, — не согласился Отто. — Сейчас о нас никто не знает, никто не может выдать. И если так будет продолжаться, мы спокойно отымеем эту хнявую планету и отправимся дальше.

— Да! — поддержали вожака сидящие рядом террористы. — Поимеем!

Сапожник улыбнулся, показывая, что разделяет энтузиазм соратников, но говорить ничего не стал, склонился над лежащим на коленях «Брандьером». Шо частенько перепроверял оружие перед акциями, это был один из его способов снять ненужное напряжение, а уж такое экзотическое устройство, как ружье-огнемет, не грех перепроверить дважды — мало ли что?

«Брандьер» представлял собой восьмизарядное револьверное ружье с очень толстым, но довольно коротким стволом и маленьким прикладом. В широкие каморы, больше похожие на мышиные норы, вставлялись особые, специально разработанные ушерскими алхимиками зажигательные снаряды, приведшие Лайерака в детский восторг. Огромный калибр ружья и относительно слабый заряд боеприпасов делали «Брандьер» эффективным лишь на коротких дистанциях — до восьмидесяти шагов, но этого было вполне достаточно для той цели, для которой Гатов его спроектировал, — для метания огня. Врезавшись в преграду, снаряд взрывался, выдавая облако раскаленной зажигательной смеси, способной стремительно зачать грандиозный пожар. Или превратить человека в пылающий, орущий от боли факел.

— В «спичку»… — пробормотал забывшийся Сапожник.

— Что? — переспросил Отто.

— Ерунда, — хмыкнул Шо, проводя ладонью по деревянному ложу. — Не обращай внимания.

И поправил висящий на груди патронташ с необычайно, карикатурно большими патронами.

Основная группа — шесть человек с «Брандьерами», укрылась внутри крестьянского фургона, запряженного парой гнедых лошадей. После одиннадцати вечера подобные повозки буквально оккупировали унигартские улицы, развозя продукты по магазинчикам, лавкам, харчевням и ресторанам, а потому никто не обратил внимания на еще один фермерский экипаж, медленно выехавший на центральную улицу. Даже события последних дней не заставили местных полицейских быть внимательнее.

— Работаем быстро, — произнес Лайерак, внимательно оглядывая помощников. — За жертвами не гонимся, но чем больше, тем лучше. Главное — получить нужный результат и запоминающуюся картину. Все понятно?

— Да, — кивнули помощники.

— Уходим тройками. Группа Шо — на запад, вас ждет Джон в машине. А мы втроем — на площадь. — Фургон остановился. — Начинаем!

И Огнедел натянул на лицо респиратор.

Начинающаяся от площади Конфедерации улица Ашо Машеля была длиннющей, тянулась с востока на запад через весь Унигарт, рассекая город на две части, и считалась главной. Не на всем протяжении, конечно, считалась, а примерно на две трети, потому что после парка Западных скал, который улица также делила пополам, стоимость недвижимости от квартала к кварталу уменьшалась на четверть, а самый кончик Машеля даже днем не считался безопасным. Но это на диком западе, а вот у площади предприниматели буквально дрались за дома, особенно за первые этажи, где так удобно располагались лавки знаменитых ювелиров, парфюмеров и портных, дорогие магазины и не менее дорогие рестораны, бары, клубы, банки, представительства компаний и в том числе — офисы крупнейших газет. В центре города — в центре событий. Второй дом — «Кардонийская звезда», третий — «Герметиконский вестник», пятый — «Унигартские известия», седьмой — «Новость». Три редакции занимали верхние этажи — престиж тот же, аренда ниже, а вот богатый «Вестник» — его владельцу принадлежали газеты и журналы еще в семи мирах Герметикона — располагался на первом, гордо украшая витрины своим логотипом.

И тем привлек внимание Огнедела.

— Начинаем!

Переделанный помощниками фургон открывался теперь в три стороны, и разбившиеся на двойки террористы оказались повсюду сразу. И выстрелы из «Брандьеров» прозвучали залпом, мгновенно смешавшись с воплями, в которых читались удивление, страх, боль, ужас… А ночные сумерки, слегка подсвеченные уличными фонарями, украсились огненными всполохами. Разноцветными вспышками, поскольку стреляли террористы разными алхимическими смесями. Четверо помощников, прикрывающие вожаков вверх и вниз по улице, били по людям, по гулякам, что затянули празднование первого дня выставки и на свою беду оказались на Машеля. Поджигали оранжевые «спички», швыряли заряды в стены, фургоны и автомобили. Сеяли панику. А вот Шо и Отто использовали другие боеприпасы, маркированные голубым, их лобастые, похожие на гранаты снаряды легко пробивали толстые витринные стекла и лишь тогда взрывались, наполняя помещение страшной своей начинкой.