И всё-таки я люблю тебя! Том 1 - Елена Харькова

– Неужели для тебя этот чёртов океан важнее меня?!

– Нет. Ты в моей жизни на первом месте. А океан на втором. Но если я всё брошу, я потом буду несчастлив. Я не смогу жить без мечты!

Рита вытерла слёзы.

– Тогда иди. Посмотрим, по ком ты больше будешь скучать: по мне в океане или по океану рядом со мной. Иди. Я провожать тебя на вокзал не поеду. Слишком тяжело всё это. Давай простимся здесь.

Женька последний раз её поцеловал и ушёл.

Хлопнула входная дверь. Рите казалось, что это закрылась дверь в её счастливое будущее. Она взглянула на старый рисунок Женьки. Белая каравелла с алыми парусами, как бы насмехаясь над ней, мирно покачивалась на синих волнах. Рита сорвала со стены картину и в приступе злости разорвала её пополам.

– Маргаритка-а-а! – послышалось с улицы. – Я люблю тебя-а-а!

Рита подскочила к окну и отдёрнула занавеску.

– Я люблю тебя, Маргаритка! – орал дурным голосом на весь двор Женька. – Я люблю тебя! Я очень тебя люблю!!!

Рита распахнула окно и высунулась на улицу.

– Я тоже люблю тебя, мой Капитан! – прокричала она. – Возвращайся скорее. Я буду ждать тебя!

Женька помахал ей рукой. Рита схватила с комода кружевную салфетку и как платочком махала ему вслед, пока он не скрылся из виду.

Рита подняла разорванную картинку, сложила её и стала заботливо склеивать скотчем. Через несколько минут каравелла опять мирно покачивалась на волнах над Ритиной кроватью.

Потянулись безрадостные дни. Вернее, всё было точно так же, как и до приезда Женьки. Рита постоянно ходила с друзьями то на пляж, то в кино, то на вечеринки. Но былой радости от этого у неё уже не было. Теперь она познала, что такое настоящая любовь. И все остальные радости для неё померкли. На ребят-ровесников она уже смотрела другими глазами.

«Какие же они все придурки! Как же с ними неинтересно! И шутки у них плоские, и игры детские. Поговорить и то с ними не о чем. И как я раньше этого не замечала? А может, просто это я повзрослела, а они всё ещё остались малышнёй?»

Всё чаще Рита отказывалась идти с ними гулять, всё чаще сидела дома одна. От свалившихся на неё так рано переживаний Рита сделалась очень ранимой, очень обидчивой. Любой пустяк, любое сказанное неосторожно слово могло привести её в бешенство или вызвать слёзы. Ей так хотелось заполнить образовавшийся пробел в душе чьей-нибудь любовью. Она потянулась к единственному оставшемуся рядом родному человеку – к бабушке.

Анна Брониславовна понимала душевную боль внучки и старалась окружить её заботой и лаской. Они за это время так сблизились друг с другом, что Анна Брониславовна даже иногда ловила себя на мысли, что никогда и никого она ещё так сильно не любила, даже своего единственного сына Вадима.

А Рита относилась к бабушке очень ревностно. Каждое письмо от Вадима Николаевича и его семьи Рита воспринимала как покушение на её долю бабушкиной любви. Рита злилась, когда Анна Брониславовна по несколько раз перечитывала письма сына.

– Он тебя бросил! – ворчала Рита. – За все годы ни разу к тебе не приехал! А ты над каждой его строчкой умиляешься.

– Он не бросил меня. Просто он работает далеко, во Франции. Он не может приехать. Такова жизнь.

– Фу-ты ну-ты, прям край света! И поезда не ходят, и самолёты не летают. Не приезжает твой сынок, потому что не хочет тебя видеть. Не нужна ты ему стала!

Анна Брониславовна только вздыхала. Не могла же она Рите объяснить, что Вадим не приезжает, потому что не хочет видеть её, Риту, дочь некогда предавшей его женщины. Анна Брониславовна так и не решилась во всём признаться Вадиму. Он знал только, что Веру посадили в тюрьму и она подкинула свою дочь Анне Брониславовне. Вадим злился на мать за то, что она приютила у себя плод греха, дитя мерзкого падения Верочки, её предательства. Он так и остался непримиримым максималистом. И Анна Брониславовна это понимала.

Рита же со своей стороны чувствовала, что её и Вадима Николаевича связывает какая-то нить. Что она не просто дочь его бывшей жены. То, что она дочь Вадима Николаевича, Рита, конечно, и подумать не могла. Просто она не хотела верить, что они с бабушкой чужие по крови люди. Рита сама не понимала как, но она считала, что она каким-то таинственным образом связана кровными узами и с бабушкой, и с Вадимом. И нежелание Вадима признавать её за родного человека безумно злило и ранило Риту. Ведь за все эти годы он не написал ей ни строчки, не прислал ей в подарок ни одной конфетки. И в письмах его не было о Рите ни одного слова. Будто её и не существовало! Рита ведь украдкой прочитала все его письма, заботливо сложенные бабушкой в резную шкатулку.

А однажды Рита до такой степени разозлилась, что порвала все письма Вадима. Анна Брониславовна сильно отругала Риту. И даже несколько дней она с внучкой не разговаривала. Это было впервые за долгие годы! И из-за этого Рита возненавидела Вадима Николаевича ещё больше.

Наступила осень. Начались занятия в школе. Анна Брониславовна наняла репетиторов, чтобы подготовить внучку к поступлению в медицинский институт. Рита даже стала по выходным бесплатно работать санитаркой в близлежащей больнице. Но пока вид крови и чужих болячек приводил её в состояние оцепенения и брезгливости. Да, медицина явно не была её призванием. Но что делать, если это единственный шанс плавать вместе с Женькой на его идиотских кораблях.

Однажды Рита вернулась из школы и застала бабушку в слезах.

– Бабуль, что случилось? Тебя кто-то обидел? – Рита обняла бабушку и заглянула ей в глаза.

– Брежнев умер! – простонала Анна Брониславовна, вытирая кружевным платочком покрасневшие глаза.

– О господи! – усмехнулась Рита. – А я-то подумала чёрт-те что. Ну и чего ты переживаешь? Он же был уже старый, вон даже челюстью еле двигал. Рано или поздно это должно было произойти. Зато сейчас на его место назначат нового, здорового, энергичного человека. Всё, может быть, ещё и к лучшему изменится.

– Вот именно, всё изменится! Всё изменится! – трагическим голосом произнесла Анна Брониславовна. – Новый человек приведёт в правительство своих людей. Будет передел власти. Ключевые посты будут отданы новым людям. Это может быть крахом карьеры Вадима! Его вот-вот должны были назначить главным консулом. Он так долго шёл к этому, так надеялся! А теперь всё! Рухнули все надежды! Тот человек, который обещал Вадиму эту должность, теперь сам висит на волоске.

– Ну и что? – зло буркнула Рита. – Ну и не станет он главным консулом. Подумаешь! Всё равно он останется пятым, десятым, пусть даже двадцатым консулом или кем он там сейчас работает. На улицу в дворники его всё равно не выгонят. Чего переживать-то так? Чего реветь?

– Как ты можешь так говорить?! – возмутилась бабушка. – Это же мой сын! Я переживаю за все его неудачи. Меня каждая его неприятность больно ранит. Я не могу смотреть на это равнодушно.