Игра на понижение - Михаил Луговой

Сейчас спрашивать себя об этом было излишним. Любимый с детства супергерой учил пользоваться любой представившейся возможностью, если она совпадает с твоими планами. А планы у Рона были, и планы воистину грандиозные.

Даже долго и кропотливо копая под своего начальника – легендарного Эрика Гоуса, Бартон думал не только о себе – он хотел изменить мир. Будучи неглупым и наблюдательным человеком, знакомым к тому же с изнанкой мировой политики, он стал убежденным сторонником демонтажа государственных структур, как неспособных поддерживать во всей полноте социальную жизнь современного мира. Государственные организации, эти раскормленные динозавры прошлого, гирями висели на ногах выходящего в космос человечества. Лишь превращение этого самого человечества в вечно бурлящий суп абсолютно свободных личностей и добровольных организаций, в мир, регулирующийся только исключительно свободной, ничем не ограниченной конкуренцией, способно заставить вид Homo sapiens преодолеть стоящие перед ним трудности, шагнуть на просторы Вселенной.

Мысль эта не была ни новой, ни оригинальной. Давно прошли те времена, когда государства брались за грандиозные проекты в одиночку. Теперь это почти ни одной стране не под силу. Они начали блокироваться, образовывать союзы и коалиции, но этого все равно было недостаточно. Вершиной и логическим завершением этого процесса на сегодняшний день являлась обновленная ООН и осуществляемый ею Международный лунный проект. Бартон много лет заведовал в структуре холдинга связями с ООН и был полон скептицизма относительно этой организации. Человечество, по его мнению, должно выработать принципиально иную форму совместной деятельности.

Много лет считалось, что на смену неповоротливым и косным государственным структурам придут корпорации. Четкая ориентация на получение прибыли, принципиальное отсутствие сантиментов по отношению как к своим, так и к чужим, ориентация на простые и ясные правила игры и свободная конкуренция были их сильными сторонами. Все это делало их куда более подходящими «кирпичиками» для любых задач, которые могла бы ставить перед собой человеческая цивилизация. Но этим надеждам не суждено было оправдаться. Корпорации, даже самые крупные, не проявляли готовности ни к сотрудничеству, ни к расширению поля деятельности. Они предпочитали скорее работать совместно с государствами и по их заказам, нежели вытеснять эти государства. Даже оперируя там, где государственная структура в результате войн и конфликтов была разрушена, они зачастую отказывались брать эту территорию под свой контроль. Бартон считал, что это происходит исключительно в силу исторической инерции. Люди привыкли, что законы, по которым они живут, устанавливаются исключительно государствами. Эту гнилую отрыжку Вестфальской системы следовало ликвидировать.

Как первый шаг на пути к этому он давно вынашивал идею кондоминиума или совместного владения. По мысли Бартона, крупнейшие глобальные корпорации должны были разом провести крупнейшую в истории сделку по обмену активами. В результате могла возникнуть сетевая структура, принципиально более сложная, чем любая из составляющих ее компаний, имеющая собственные, отличные от них интересы и цели и способная этих целей добиваться с куда большим успехом, чем погрязшая в дрязгах составляющих ее государств Организация Объединенных Наций. С какой стороны ни посмотри – задуманное выглядело операцией на грани фола. Хотя бы потому, что всем ее участникам пришлось бы одномоментно провести дополнительную эмиссию акций и выйти тем самым из-под контроля своих теперешних акционеров. Но Бартон не отчаивался, предпочитая решать проблемы по мере их возникновения. И пускай сейчас он не обладает достаточным авторитетом, чтобы предложить эту идею деловым людям. Заняв место Гоуса, он будет им обладать! И именно GSS станет становым хребтом кондоминиума, поскольку может не только показать пример, но и подтолкнуть несогласных, помогая им принять правильное решение.

Идя к своей цели, Бартон готов был ждать столько, сколько будет необходимо. На выполнение задуманного могли потребоваться годы. Как вдруг судьба приготовила ему неожиданный подарок в виде истории с кутриттером. Гоус знал, на что шел, затевая абордаж парома на орбите, но ему следовало быть готовым и понести ответственность за операцию в случае ее провала. Станет ли он, Бартон, преемником своего шефа? Конечно, станет, если сумеет переломить ситуацию и овладеть инопланетным артефактом. А это ведь тоже еще далеко не все. Например, можно не отдавать кутриттер даром ни американцам, ни ООН. А если мыслить уж совсем раскрепощенно – кто сказал, что содержащаяся в артефакте информация не является собственностью того, кто сумеет первым ее прочесть? Инопланетяне не дураки. Наверняка, предоставляя людям массив информации на материальном носителе, они позаботились и о том, чтобы он мог быть сравнительно просто считан и понят! Где-то рядом явно слышался топот лошадиных копыт. Оставалось только протянуть руку.

Сейчас все зависело от того, как быстро он сможет связаться со своим представителем в Туркмении и передать ему приказ. Это оказалось непросто. Общедоступные линии связи, даже те, которые считались самыми надежными, в регионе не действовали или были фатально перегруженными. На заре последней четверти XXI века это казалось невозможным, немыслимым. К счастью, исполнительного директора и его подчиненных на месте связывал выделенный защищенный канал. С его установкой тоже пришлось повозиться, пропускная способность получилась на удивление низкой, допускающей только голосовую связь и передачу минимальных данных.

– Полковник, ответьте! – надрывался он в микрофон. – Мистер Уилкинс!

– Слушаю вас, мистер Бартон, – наконец раздалось на другом конце провода.

Голос был почти неузнаваем, и Бартон прежде всего покосился на переданный идентификатор собеседника. Короткая кодовая строчка удостоверяла, что с ним сейчас говорит именно полковник Хосе Уилкинс и никто другой.

– Что там у вас происходит, Хосе? Почему не работает связь?

– Я думаю, что это война, мистер Бартон. Русские неожиданно начали глушение всех диапазонов. Мой опыт и компьютерные модели, которые мы используем, говорят мне о том, что удар они могут нанести в любой момент. Не пойму, какая муха их укусила? Соответственно, мы начали развертывание своих сил и сейчас немного заняты.

Бартон сообразил, что полковнику неведомы все перипетии истории с паромом, но просвещать его уже не оставалось времени.

– Хосе, слушай внимательно. Прежде всего, прими координаты. Получил? В этой точке через несколько минут рухнет лунный паром. Да-да, тот самый, наши заказчики его сбили. Да, заварушка, видимо, началась как раз поэтому. Твоя задача обнаружить и взять под контроль место крушения. И обеспечить изъятие ценного груза.

– Мистер Бртон, вы в своем уме? Пусть этим занимаются спасатели! У нас, в конце концов, война на носу! – заорал полковник, наконец услышавший в словах начальства столь ненавидимые нормальными военными шорох плаща и звон кинжала. – Командование подразделениями перешло к местным офицерам, под моим контролем остались только киберсоединения и обеспечивающие их применение службы!

– Хосе, повторяю. Обнаружение места катастрофы и изъятие груза являются наивысшим приоритетом. Наплевать на талибов! Пусть воюют с русскими сами! Снимай все силы, которые сочтешь нужными, и добудь мне этот груз! Более того, если место катастрофы кто-то, хотя бы и наши заказчики, обнаружит раньше тебя, разрешаю применять против них оружие. Груз должен быть у нас.