Родная кровь - Anne Dar

Работая с материалами по Коннору Трэшеру мы с Арнольдом все вечер, ночь и утро после задержания действующего главного подозреваемого провели в участке, а с учётом того, что накануне я проснулась слишком рано, чтобы ещё раз потрепать дело Пауля Дэвиса, ещё сутки назад занимающего главную отрицательную роль в нашем спектакле, сейчас я уже начинала ощущать, что моя выдержка черпается из последних физических сил. Впрочем, последние десять часов у нас с Ридом получились впечатляюще плодотворными.

Бывший бойфренд Рины Шейн, Коннор Трэшер, с учётом найденной в его квартире фотографической картотеки, на данный момент подозревался даже серьёзнее, чем бывший бойфренд Терезы Холт, Пауль Дэвис, в стерильной квартире которого подобных художеств найдено не было. Однако меня откровенно не устраивала кандидатура Трэшера на роль искомого нами Стрелка.

–Он по возрасту не подходит, чтобы быть Больничным Стрелком,– неосознанно кусая нижнюю губу, задумчиво говорила я в самом начале бессонной ночи.– Его возраст не исключает возможности того, что он может быть убийцей Рины Шейн и/или Ванды Фокскасл, однако он автоматически исключает его, как Больничного Стрелка. Больничному Стрелку должно быть минимум около пятидесяти…

–Погоди. Все известные нам жертвы без исключения убиты огнестрельным попаданием в сердце, калибр один на всех, пуля предположительно выпущена из High Standard HDM,– вцепился в меня взглядом Рид.– Текущее дело без сомнений связано с Больничным Стрелком. Я в этом, как и ты, ни на секунду не сомневаюсь. Но что если дело Больничного Стрелка – это дело не одного человека?

–Я слушаю,– врезалась заинтересованным взглядом в напарника я.

–Что если Больничный – это один человек, а Стрелок – второй. Знаю, это двойное наименование, которым наделила преступника полиция, никак не связано с жизнеспособными фактами – я просто пытаюсь преподнести тебе такую теорию,– Арнольд дотронулся своего подбородка кулаком и продолжил задумчивым голосом.– Что если убийца Рины Шейн и Ванды Фокскасл подражал кому-то, кто более тридцати лет назад совершил тройное убийство? Роар город маленький и, к сожалению, подробности следствия тех лет едва ли не до мелочей освещены в местном обществе. Все в курсе того, как были убиты люди в больнице. Возможно, Коннор Трэшер решил воспользоваться похожим почерком, чтобы сбить следствие со следа: ему тридцать один год, он просто по возрасту не подходит на роль Больничного Стрелка, появившегося в Роаре тридцать два года назад. Может быть, он фанат того преступления или, допустим, последователь определённого антигероя. Может быть, по неизвестной причине, он подражает неизвестному злодею или напротив известному ему человеку, которому в своё время удалось уйти от наказания за страшные деяния? Может быть, Больничный Стрелок, к примеру, его отец?

–Ты гений,– ухмыльнулась я.– Порой мне кажется, будто в этом деле ты только ради меня стараешься искать следы там, где их на первый взгляд нет, но нет, ты на самом деле смотришь в одном направлении со мной по причине действительно схожего с моим взгляда. Твоя теория хороша. Давай проверим всё с самого начала. Как всегда начнём с семьи подозреваемого.

–Естественно я рою в этом направлении лишь потому, что сам хочу рыть именно в этом направлении,– ухмыльнулся Рид.– Но кто сказал, что это исключает моё желание делать это и ради тебя? Может быть, второе желание усиливает первое? Или первое усиливает второе.

–Так первое усиливает второе или второе первое?– заулыбалась я и, совершенно неожиданно ощутив отчётливое смущение, начала блуждать взглядом по своему рабочему столу, за которым сидела, чтобы не смотреть на стоящего передо мной Рида, заслоняющего собой единственный источник света в помещении – подвесной торшер у флипчарта с самодельной информационной картой по Коннору Трэшеру, в процессе создания которой мы всё ещё находились.

–Вот интересно, если я сейчас тебе скажу, что у тебя красивые глаза, ты засмущаешься ещё сильнее?– довольно заулыбался Рид.

–Размечтался, малолетка,– скрестила руки на груди я, с улыбкой на лице уверенно посмотрев своему собеседнику прямо в глаза.

–Мы с тобой практически ровесники. Разница меньше чем в шесть лет.

–Выходит, ты двадцатидевятилетний малолетка,– довольно ухмыльнулась я.– Ладно, давай займёмся делом. Кто-то дует в архив, а какой-то малолетний гений продолжает копаться в изъятых фотографиях Трэшера.

–Внешне мы всегда были ровесниками, а здесь вдруг выясняется, что по поведению ты меня лет на двадцать младше будешь. В архив мы пойдём вместе. То, что обронит один, всегда сможет подобрать второй.

К двум часам ночи мы нарыли неожиданно много информации по Трэшеру, чтобы в итоге засидеться с её завалами до глубокого утра. Изобилие информации было связано с тем, что этот парень дважды привлекался к ответственности, оба раза по обвинению в сексуальных домогательствах, но оба раза сумел избежать серьёзного наказания. В двух девушках, подавших, но вскоре отозвавших иски на К.Т. Трэшера, мы сразу же узнали двух особ, фотографии которых Трэшер тайно делал и хранил в своей впечатляющей своими размерами картотеке, найденной отдельно от внушительной коллекции фотографий Рины Шейн и трёх свежих фотографий Терезы Холт. Обе девушки, подавшие на него заявления в полицию, были живы. Была жива и Тереза Холт. Оба заявления о сексуальных домогательствах были зарегистрированы спустя год и два года после смерти Рины Шейн, то есть последние три года этот парень не высовывался. И все фотографии были старше трёх лет, за исключением трёх фотографий Терезы, сделанных в течение последних трёх недель. Ни одной фотографии Ванды Фокскасл в его коллекции не отыскалось, как не было в ней и фотографий первых жертв Больничного Стрелка. Теория о том, что он хранит в своих нездоровых архивах только снимки потенциальных жертв, а снимки уже убитых не хранит, опровергалась внушительной коллекцией снимков Рины Шейн.

Что касается биографии подозреваемого: рос без отца, из родственников только мать, последние десять лет пребывающая в местном престарелом доме, и тётка, проживающая в Австралии. Найдя номер телефона этой женщины в деле Трэшера трехлетней давности, Арнольд связался с ней, чему поспособствовала выгодная разница часовых поясов, но она ничего не смогла нам рассказать о своём единственным племяннике, так как последние двадцать лет она не общалась ни с ним, ни со своей старшей сестрой. Так что с этой стороны мы ничего не выяснили.

Около десяти часов утра, когда в отдел начали активно подтягиваться наши коллеги, я, просмотрев последнюю сотню снимков Рины Шейн из коллекции Трэшера и не обнаружив ни в одном из них ничего подозрительного, отложила очередную стопку фотографий в сторону и тяжело вздохнула:

–Рина Шейн была фотографом. Этот парень тоже фотограф. Он сказал, что на этой почве они и познакомились. Она позировала ему, но среди фотографий нет ни одной откровенной или хотя бы с намёком на интимную съёмку.

–Тяжело с этими подозреваемыми, да?– ухмыльнулся Арнольд.– И Пауль Дэвис, и Коннор Трэшер играют в молчанку. Спасибо адвокату Моралису. Этот тип умеет промывать мозги своим подзащитным.