Книги онлайн и без регистрации » Современная проза » Том 2. Летучие мыши. Вальпургиева ночь. Белый доминиканец - Густав Майринк

Том 2. Летучие мыши. Вальпургиева ночь. Белый доминиканец - Густав Майринк

Том 2. Летучие мыши. Вальпургиева ночь. Белый доминиканец - Густав Майринк
Читать книгу
  • 0 голосов
  • Название:
    Том 2. Летучие мыши. Вальпургиева ночь. Белый доминиканец
  • Автор:
    Густав Майринк
  • Жанр:Современная проза
  • Дата добавления:
    9 декабрь 2023
  • Страниц:
    153
  • Просмотры:
    0
Возрастные ограничения: Внимание (18+) книга может содержать контент только для совершеннолетних
Читать электронную книги Том 2. Летучие мыши. Вальпургиева ночь. Белый доминиканец - Густав Майринк можно лишь в ознакомительных целях, после ознакомления, рекомендуем вам приобрести платную версию книги, уважайте труд авторов!

Краткое содержание книги

Издательство «Ладомир» представляет собрание избранных произведений австрийского писателя Густава Майринка (1868 — 1932). «Летучие мыши» — восемь завораживающе-таинственных шедевров малой формы, продолжающих традицию фантастического реализма ранних гротесков мастера. «Гигантская штольня все круче уходит вниз. Теряющиеся в темноте пролеты лестниц мириадами ступеней сбегают в бездну...» Там, в кромешной тьме, человеческое Я обретало «новый свет» и новое истинное имя, и только после этого, преображенным, начинало восхождение в покинутую телесную оболочку. Этот нечеловечески мучительный катабасис называется в каббале «диссольвацией скорлуп»... «Вальпургиева ночь»... Зеркало, от которого осталась лишь темная обратная сторона, — что может оно отражать кроме «тьмы внешней» инфернальной периферии?.. Но если случится чудо и там, в фокусе герметического мрака, вдруг вспыхнет «утренняя звезда» королевского рубина, то знай же, странник, «спящий наяву», что ты в святилище Мастера, в Империи реальной середины, а «свет», обретенный тобой в кромешной бездне космической Вальпургиевой ночи, воистину «новый»!.. «Белый доминиканец»... Инициатическое странствование Христофера Таубен-шлага к истокам традиционных йогических практик даосизма. «Пробьет час, и ослепленная яростью горгона с таким сатанинским неистовством бросится на тебя, мой сын, что, как ядовитый скорпион, жалящий самого себя, свершит не подвластное смертному деяние — вытравит свое собственное отражение, изначально запечатленное в душе падшего человека, и, лишившись своего жала, с позором падет к ногам победителя. Вот тогда ты, мой сын, "смертию смерть поправ", воскреснешь для жизни вечной, ибо Иордан, воистину, "обратится вспять": не жизнь породит смерть, но смерть разрешится от бремени жизнью!..» Все ранее публиковавшиеся переводы В. Крюкова, вошедшие в представленное собрание, были основательно отредактированы переводчиком. На сегодняшний день, после многочисленных пиратских изданий и недоброкачественных дилетантских переводов, это наиболее серьезная попытка представить в истинном свете творчество знаменитого австрийского мастера.

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 153
Перейти на страницу:

Gustav Meyrink

Fledermaüse Kurt Wolff Verlag Leipzig, 1916

Walpurgisnacht Kurt Wolff Verlag Leipzig, 1917

Der weiβe Dominikaner Langen — Miiller Verlag Munchen, 1922

ЛЕТУЧИЕ МЫШИ

Моему другу

Августу Верндорферу

посвящается...

Действо сверчков

—Нy что? — воскликнули в один голос господа, когда вошел профессор Гоклениус, но тут же, заметив его расстроенное лицо и нервные торопливые движения, сбились и заговорили все разом, наперебой: — Вам выдали письма? — А когда приедет сам Иоганн Скопер? — Он уже на пути в Европу? — Как он себя чувствует? — А материалы экспедиции и коллекции тоже прибыли?

   — Вот все, чем мы располагаем, — сказал задумчиво профессор и положил на стол туго перетянутый бечевкой пакет и маленький флакончик, в котором находилось какое-то мертвое белесое насекомое величиной с обычного рогача, — китайский посол собственноручно передал мне эти вещи, добавив от себя, что шли они кружным путем через Данию и на адрес посольства поступили только сегодня.

   — Боюсь, он принес дурные вести... Уж не случилось ли чего с нашим коллегой Скопером? — прошептал, прикрыв рот рукой, безбородый господин своему соседу, старичку с не по годам буйной шевелюрой, напоминающей львиную гриву, который, сдвинув на лоб очки, с выражением крайней заинтересованности вертел перед глазами флакончик, рассматривая инсекта.

Помещение, в котором находились господа — их было шестеро и все они занимались при биологическом музее исследованиями в области энтомологии, — выглядело довольно странно.

Приглушенный запах камфары и сандалового дерева пропитывал здесь все и вся, кружа голову и навязчиво нагнетая и без того тяжелое впечатление какой-то враждебной, агрессивной экзотики, которое порождали подвешенные к потолку колючие и пучеглазые ежи-рыбы — такими же стеклянными, вылезшими из орбит глазами смотрят казненные, когда палач поднимает за волосы свежеотрубленную голову и показывает толпе, — ярко разрисованные белым и красным дьявольские маски туземцев,

страусиные яйца, чудовищные челюсти акул, гигантские бивни нарвалов, чучела обезьян, застывшие в самых немыслимых позах, и прочие гротескные проявления жизни, подчас совершенно фантастических форм, во множестве населяющих далекие, недоступные человеку зоны.

И в то же время в обстановке присутствовало что-то неуловимо затворническое, монастырское, аскетическое; особенно это ощущалось вечером, когда тусклые лучи заката проникали из запущенного музейного сада сквозь забранное выпуклой кованой решеткой окно и косыми пыльными столбами падали на коричневые, источенные жучком шкафы и массивные суровые стены с висящими на них в пышных золоченых рамах фотографиями увеличенных до гигантских размеров инсектов — щитников и медведок — так же надменно и чопорно, из таких же точно рам взирают в аристократических замках поблекшие портреты почтенных предков.

В углу — нос кнопкой, желтые лукавые стекляшки глаз, льстивая, заискивающая улыбочка, цилиндр господина препаратора ухарски сдвинут на затылок, — услужливо изогнув руку кренделем, застыл в подобострастном поклоне похожий на допотопного деревенского старосту, оказавшегося впервые в жизни под прицелом фотоаппарата, ленивец, на шее которого вместо галстука болталось великое множество сухих змеиных шкурок.

А там, благопристойно сокрыв в туманных далях коридора длиннющий зубчатый хвост — гнусный атавистический придаток — и хвастливо выставив напоказ более благородные части своего холеного тела, которое регулярно покрывали свежим лаком, следуя авторитетным пожеланиям господина министра образования («так-то оно... гм... педагогичней будет»), возлежала краса и гордость музея — двенадцатиметровый крокодил, кося коварным кошачьим глазом через полуприкрытую дверь в помещение, где собрались ученые...

Усевшись за стол, профессор Гоклениус распечатал пакет, извлек оттуда какие-то записи и пробежал глазами первые страницы; потом задумался, снова взял пустой конверт и, бормоча себе под нос, внимательно оглядел его.

— Нуте-с, обратный адрес — юго-восточный Тибет, Бутан... Датировано первым июля тысяча девятьсот четырнадцатого... Гм, за четыре недели до начала военных действий... Итак, господа, это послание находилось в пути больше года, — сказал он уже громко. — Далее коллега Скопер среди прочего пишет: «О той богатой коллекции насекомых, которую мне удалось собрать

за время длительного путешествия от китайских пограничных областей через тропические леса Ассама в до сих пор не исследованный Бутан, я подробнейшим образом сообщу в следующем отчете, сейчас же вкратце о странных обстоятельствах, повлекших за собой открытие нового вида прямокрылых — белых сверчков». — Профессор Гоклениус поднял глаза и бросил долгий, запоминающий взгляд на инсекта в пузырьке. — «Этот вид используется шаманами в колдовских целях, местное суеверное население презрительно именует его "пхак" — слово ругательное, так в Тибете называют все, что хотя бы отдаленно напоминает человека белой расы.

Однажды я узнал от ламаистских пилигримов, совершающих паломничество в Лхасу, что неподалеку от моего лагеря находится одно чрезвычайно высокое в тибетской духовной иерархии лицо — так называемый дугпа — один из тех служителей темных сил, которые держат в страхе весь Тибет. Узнают их по ярко-красным конусообразным головным уборам; говорят, что они потомки демона — повелителя летающих инсектов. Во всяком случае, несомненно одно: дугпа принадлежат к древнейшей тибетской традиции Бон, о которой мы практически ничего не знаем, и являются последними представителями какой-то таинственной, канувшей во мглу веков расы, в корне отличающейся от всех существующих на земле. Так вот, этот дугпа, рассказывали мне пилигримы, в суеверном страхе усердно крутя свои маленькие молитвенные мельницы, не кто иной как самтшех митшебат, то есть некая сущность, которую и человеком-то назвать уже нельзя; самтшех митшебат дано право "вязать и разрешать", для него, прозревшего и постигшего в полной мере иллюзорность пространства и времени, нет ничего невозможного в этом мире. Есть два пути, объясняли мне, преодоления тварной человеческой природы: первый — "путь света" — растворение в Будде, второй, противоположный ему, — "тропа левой руки", как вступить на нее, ведомо лишь тому, кто рожден дугпой, — кошмарная черная инициация. Такие дугпы "от рождения" встречаются — хотя и очень редко — на всех земных широтах; примечательно, что почти всегда это отпрыски особо благочестивых людей.

— Как если бы рука демона тьмы, — добавил паломник, понизив голос почти до шепота, — привила ядовитый побег на древо святости.

Известен лишь один способ определить по ребенку его духовную принадлежность: он дугпа, если волосы у него на макушке закручиваются спиралью по часовой стрелке.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 153
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?