Извините, но я люблю злодея! - Зозо Кат

     Сам же Морган разговаривал с Уильямом. Призрак нашёл свободные уши, если быть краткой. И рассказывал чёрт знает какие истории из своей живой жизни, где он похищал принцесс, соблазнял их и творил всякие грязные вещи, из-за которых на обложках книг обычно ставят пометку «+18». Что там точно сказать не могу, так как не слышу. Но если судить по ядрёно-красным ушам и щекам тринадцатилетнего мальчишки, который даже страх перед мёртвым Королём Демонов переборол, то истории там более чем «пикантные».

     Виноградик сидел ближе к кухонному столу с едой. Под одной щекой торчала копченая сарделька, под другой — шоколадная вафелька, и всё это он равномерно уплетал, пока занимался шитьём. На носу небольшие круглые очки, в лапах иголка с ниткой, а на хвосте-пике сахарные баранки болтаются, до которых также очередь дойдёт.

     Спрашиваете, что там Виноградик штопает? Всё просто! Перешивает рабочую форму Алану. Раз проклятие спало, а одежда не изменилась, надо что-то делать. На Моргана в этом случае лучше не надеяться. Да и вообще, как мне сказали, магию на одежду лучше не накладывать: недолговечной становится.

     — Мроу… — бросил Виноградик, подзывая Алана.

     Тот оторвался от книги, подошёл к зверю и повернулся к нему спиной. Виноградик тут же чиркнул мылом по ткани, а после кивнул, мол, свободен. Алан вернулся к чтению.

     — Нет, серьёзно, это как-то против правил, — бубнил Морган каждый раз, когда видел, как я использую демонического зверя. — Почему мне никто не объяснил, что так можно было?

     В принципе, Морган всегда и на всё жаловался. К этому даже как-то привыкнуть успели. Причём все. Что касается меня и Элвина, то… Ох, я не знаю. Мне кажется, что рядом с ним мир окрасился в розовое небо и кругом вечно порхают бабочки. Хотя вероятно, что это магия самого Элвина выходит наружу и влияет на окружение. Все растения цветут и покрываются цветочками. Даже старая дряхлая ветка, внутри которой осталась одна труха, стала напоминать букет роз.

     Нам, как оказалось, многого не нужно. Просто быть рядом, держаться за руки и изредка смотреть друг другу в глаза. Каждый раз, когда я видела лёгкую мягкую улыбку Элвина и его глаза цвета клубничного варенья… чувствовала, как всё внутри меня плавилось, превращаясь в мороженое на сорокоградусной жаре.

     В такие моменты я порой не могла сдержать себя и обнимала парня, прижимаясь ухом к его груди. А рукой как бы совсем случайно… кхм… проникала под жилетку, рубашку, кофту, в общем под всё, чтобы ощутить его немножечко ближе. Но Элвин либо не обращал на это внимания и не понимал, что происходит, либо, в принципе, не был против.

     — Клянусь вам, — отзывался Морган всякий раз, когда видел нас. — Если бы в моё время был хотя бы один человек, который смотрел на меня так же… Я бы махнул рукой на все эти злодеяния и уехал бы к морю. Так что вот тебе мой совет, как собрату по несчастью, — обращался он к Элвину.

     — Мне всё равно, где жить, — спокойно отзывался мой герцог. — Если милая Элион хочет, то можно и к морю…

     Твоя милая Элион много чего хочет, поверь. Ты тот самый лакомый кусочек, но не уверена, стоит ли спешить. Хотя…

     И вот где-то в этот момент гость к нам пожаловал.

     И это — моя прекрасная младшая сестра Аннабель, о которой я и забыть успела.

     Да и пришла она не одна, а с Фредериком. И не успела я дверь открыть, как прямо с порога мне на шею накинулась заплаканная девушка, и я буквально оцепенела на месте.

     — Сестрёнка! Я так скучала!!! У-а-а-а!!! — рыдала она в голос.

     Вот чёрт…

     Картина маслом или «Добро пожаловать в дурдом имени Звёздочки!»

     Чёрт бы его за ногу…

     Я думала, что мы уже всё решили с Аннабель и пошли разными путями. Я — в одну сторону, она — в другую. Иными словами, я выбралась из её сюжетной книги и стала жить на «белом поле». В той самой зоне, которую не прописал автор. НО!.. Не всё так просто, верно? Эх, это вызывает у меня мигрень. Кто-нибудь, подайте аспирин и стакан воды! Ах, да… Тут такого нет. Тогда и горячая ванная с маслами подойдёт. Расслабляет… Но, чтобы её принять, нужно оставить этот цирк с клоунами в стороне.

     И клянусь вам своим мылом, я о-о-очень хочу это сделать. Хочу, но не могу.

     — Аннабель, прошу, успокойся, — холодно произнесла я, ставя перед девушкой чашку горячего чая. — Мне не понятна причина твоих слёз. Как и причина того, почему ты вообще здесь оказалась.

     Сейчас я и Аннабель отошли отдельно ото всех на кухню. Парни, включая недавно прибывшего Фредерика, остались в гостиной. Надеюсь, что у них всё хорошо и ребята смогут просто пообщаться, не устраивая мне дополнительных проблем. В любом случае из всех этой компании я могу доверить происходящее только одному существу — Виноградику. Так и сказала, когда уходила: «Ты за старшего». Этого демону было достаточно, и он гордо выпятил свою грудь, словно был генералом с десятком медалей за отвагу.

     Но о чём мне разговаривать с Аннабель? Вот девушка сидит напротив меня, проливает крокодильи слёзы и мучает до потери пульса несчастный носовой платочек. Мне даже жаль ту несчастную тряпочку.

     — С… сестрёнка… — дрожащим голосом произнесла Аннабель, вновь растирая выступающие слёзы по щекам.

     Вот реально диво дивное, чудо чудное… Столько рыдать, а завтра ведь проснётся — и её личико так и останется идеальным, гладким и девственно невинным. Если бы я столько рыдала, как она, да хотя бы наполовину меньше, то мои глаза бы покраснели, опухли и напоминали две маленькие жопы. И где в этом мире справедливость? Ах, да… Ты же не главная героиня. Смирись.

     — Аннабель, — уже с усталостью в голосе повторила я. — Это действительно утомляет.

     — Сестрёнка, — вновь протянула девушка, крепче сжав платочек. — Почему ты так говоришь? Когда я узнала, что ты… что ты… ты…

     — Не тупая идиотка? — помогла ей с вариантом.

     — Я хотела сказать «здоровая», — тут же исправилась девушка. — Я тогда была так удивлена. Это же чудо! Действительно чудо и дар свыше! Мне хотелось с тобой о многом поговорить, поделиться секретами, стать подругами, ведь мы же сёстры! Но… Но… Не успела я осознать, что произошло, как ты уже исчезла. Алан также исчез после, а родители даже затрагивать эту тему не хотели, так как матушка каждый раз лишалась чувств, а у папеньки начинали сдавать нервы.

     — Оу… — протянула я, не зная, как на это реагировать.

     Сёстры? Ну… да. Мы сёстры. Но о чём нам с ней разговаривать? Она сказочная фея, которая вечно витает в облаках и желает добра каждому встречному. Этакая ветреная принцесса, которая, гуляя по лесу, может начать разговаривать с птицами, зверюшками, деревом или вообще пнём. В стиле: «Здравствуй, дерево ветвистое! Здравствуй, травушка зелёная! Здравствуй, небо голубое!» Та-дам!!! Моя младшая сестрёнка с синдромом главной героини.