Непокорная - Ини Лоренц

Его жеребец, немного нервный, но быстрый и выносливый, родился от лошади, которую его отец привез из Польши более двух десятилетий назад. При мысли о Польше и о лошадях Матиас вспомнил красивую молодую женщину, которая сопровождала тогда его отца. Она была очень дружелюбна с ним, пятилетним мальчиком, который оплакивал свою мать, и позже никогда не отдавала предпочтения собственным детям.

Вспомнив Йоханну и Карла, Матиас задрожал. После смерти матери близнецы были очень уязвимы и нуждались в его защите. Но он позволил мачехе затянуть себя в сети, а брата и сестру воспринимал исключительно как нарушителей спокойствия и претендентов на наследство.

– Боже, где же вы? Живы ли еще или ваша кровь на моей совести? – прошептал Матиас побледневшими губами и только теперь осознал, что все еще находится в замке, и увидел направленные на него взгляды озадаченных конюхов и слуг, выбранных им для военного похода. – Вперед! В Гунцберг! – крикнул он и пустил лошадь рысью.

Когда Матиас добрался до Гунцберга и вошел в рыцарский зал, он обнаружил там всех соседей, которых собирался навестить. Он коротко поздоровался с ними и с раздражением подумал, что они могли уже что-то решить, не вовлекая его в обсуждение.

Кунц фон Гунцберг, который по настоянию Геновевы должен был жениться на Йоханне, подошел к Матиасу с приветливой улыбкой и обнял его:

– Рад вас видеть, Аллерсхайм! Мы хотели наведаться к вам завтра и узнать, не желаете ли вы согласно старинному обычаю возглавить наше войско. В конце концов, ваши отец, дед и прадед когда-то были нашими капитанами.

Это предложение развеяло недовольство Матиаса, и он кивнул:

– Господа, я с радостью приму на себя руководство нашим войском и именно поэтому собирался навестить каждого из вас. Но раз уж мы собрались все вместе, то можем прямо сейчас обсудить, сколько лошадей, обозных повозок и припасов каждый из нас должен будет предоставить.

Гунцберг нахмурился:

– Почему это мы должны предоставлять припасы? Было сказано, что об этом позаботится император!

– Для начала нам нужно добраться туда, где император сможет обеспечить нас всем необходимым. По дороге нам придется либо питаться собственными припасами, либо покупать продовольствие, – ответил Матиас.

– Разве об этом не должен позаботиться капитан? – спросил один из присутствующих.

– Я позабочусь о своих людях, а вы о своих! – Матиас готов был оплатить часть расходов, но прокормить двести человек, а также их верховых и тягловых лошадей было не под силу даже ему.

На лице Гунцберга промелькнула тень. До сих пор он считал, что Матиас довольно наивен и легко поддается влиянию. Но теперь рыцарь Кунц понял, что тот обладал таким же непреклонным нравом, как и его отец.

– Мы сделаем все, что понадобится, – смягчился Гунцберг. – Но где вы планируете собрать людей? В своем имении? – спросил он, надеясь, что Матиасу придется хотя бы частично оплатить продовольствие для отряда.

Матиас немного подумал и кивнул:

– Вы и другие господа приведете своих людей ко мне за два дня до запланированного отъезда. Тем временем я подготовлю все к выступлению.

Имперские рыцари и заместитель настоятеля монастыря Святого Матфея вздохнули с облегчением, услышав, что Матиас с готовностью принял должность капитана. Дорога в Вену была долгой, и то, что они слышали о турках, ни у кого не вызывало желания ехать туда в одиночку. Поэтому они охотно согласились с предложением Матиаса и подняли бокалы, чтобы выпить за здоровье нового капитана.

– Перед отъездом вам следует жениться, – сказал рыцарь Кунц.

Он сам недавно в очередной раз сочетался браком, и живот его новой жены уже заметно округлился. Скоро в имении Гунцберг должен был появиться еще один ребенок, и старик надеялся, что это наконец-то будет мальчик. Поскольку Матиас (в качестве компенсации за потерю Йоханны) пообещал ему жениться на одной из его дочерей и при этом даже не потребовал приданого, рыцарь Кунц определил для него Кунигунду, которой было всего четырнадцать лет. Она была наименее привлекательной из его девочек, и таким образом ему удалось обеспечить ей богатого жениха.

Несколько друзей Кунца согласились с его предложением, но Матиас покачал головой. Он не хотел прикасаться к девушке отягощенными грехом руками, поэтому решил подождать с женитьбой до возвращения с войны.

– Я сочетаюсь браком с фройляйн Кунигундой после возвращения, – твердо сказал Матиас.

– Если бы вы поторопились, то, возможно, успели бы зачать наследника еще до отъезда, – заметил рыцарь Кунц.

Матиас подумал о своей мачехе. Девушке вроде Кунигунды не удалось бы выдержать противостояние с Геновевой, и он решил избавить свою будущую супругу от этой борьбы.

– Это окончательное решение, – заявил Матиас, снова удивив соседей своей непреклонностью.

В далекой Польше Йоханна внимательно посмотрела на кольцо, которое висело перед ней на стойке, и поскакала вперед. Кончик копья, которое она до этого держала ровно, тут же начал покачиваться. Стиснув зубы, девушка протянула копье в направлении кольца, которое предстало перед ней слишком быстро, и что есть силы метнула. Раздался тихий звон, и кольцо соскользнуло с копья в ее правую ладонь.

– Очень хорошо! – похвалил сестру Карл.

Йоханна улыбнулась, но затем Адам вышел вперед и все испортил:

– Иногда даже слепая курица находит зерно. Так-то легко попасть в кольцо. А ты попробуй сделать это с закрытыми глазами.

Йоханна развернула коня и с возмущением посмотрела на Османьского:

– Это никому не под силу!

– Откуда ты знаешь? – насмешливо спросил Адам.

– В таком случае я требую показать пример. Или вы себе не доверяете?

Адам продемонстрировал бы этот трюк, даже если бы Йоханна над ним не насмехалась. Он сел на коня и направил конец копья к небольшому кольцу, которое Войслав снова повесил на стойку.

– Завяжешь мне глаза, Кароль? Если я просто закрою их, твой брат решит, что я подсматриваю.

– Пусть это сделает пан Игнаций. Меня могут обвинить в том, что я действую в интересах брата.

Карл бросил на Йоханну испепеляющий взгляд, поскольку тоже не верил, что Адам попадет в кольцо. Однако если капитан промахнется, его репутация изрядно пострадает.

Игнаций вскочил на коня и направился к Адаму.

– Вы что, с ума сошли? Как вы могли позволить этому малышу бросить вам вызов? – прошептал он.

На лице Османьского промелькнула улыбка.

– Не волнуйся. Я знаю, что делаю. Просто не отвлекай меня.

– Как скажете. – Игнаций взял у Войслава платок и завязал Адаму глаза. – Вы что-нибудь видите? – наконец спросил он.