Изгой - Юрий Никитин

Он выждал еще, присмотрелся. После обретения человеческоготела приходится ждать, когда глаза заново привыкнут к слабому свету, а руки тои дело еще делают движения, чтобы взлететь.

У костра вповалку человек десять. Еще один прохаживаетсявзад-вперед, зевает, трет глаза. Олег выждал, пока он повернется и пойдет вобратную сторону, быстро выдвинулся из темноты, подполз к ближайшему из спящих.Одна ладонь упала на подбородок, другая на затылок. Едва слышно хрустнулишейные позвонки. В следующее мгновение он волок неподвижное тело в темноту.

Страж дошел до освещенного другим костром круга, повернул.Олег из темноты наблюдал с сильно бьющимся сердцем. Страж прошел мимо спящих,снова зевнул, не заметив, что вместо семи тел осталось шесть, повернулся ипошел обратно. Руки Олега тут же спешно содрали с убитого одежду.

Он отполз, кожаные доспехи сидят плотно, даже тесновато, акороткий меч почти не оттягивает пояс. Шлем он постарался надвинуть поглубже,его красные волосы и зеленые глаза слишком приметны. К счастью, в сумраке серыене только кошки, глаз не воспринимает цвета, нельзя только, чтобы кто-то поднесфакел к его лицу и посмотрел в глаза...

Осторожно прошел на другую сторону лагеря. У костров воины,беседуют негромко, степенно, с ленцой сильных и уверенных в себе людей. Оружиерядом, щит всегда по левую сторону, в любой миг все готовы вскочить уже с мечомв руке и щитом на другой. Лишь у горцев оружие сложено в кучи, а сами они пьюти веселятся шумно, хохочут, все налитые силой, здоровенные, счастливые от возможностивырваться из своего маленького племени и увидеть белый свет.

Один оглянулся на Олега, весело крикнул, во вскину-той рукекувшин:

— Иди сюда, друг! Выпьем за нашего предка Сослана и запогибль врагов!

Олег отмахнулся. Нога его запнулась, он нелепо взмахнулруками и влетел в темноту. За спиной расхохотались.

Пламя костров наконец высветило шатер, который он отметилдля себя с воздуха. Костер шагах в десяти от входа, явно волшебница не хочетслышать шуточки грубых мужчин. Хотя вряд ли ее это смутило бы. Скорее не хочет,чтобы слышали ее...

Притаившись за шатром, он долго вслушивался, ловил запахи.Хоть он и не Мрак с его волчьим нюхом, но даже запахи говорят, что в шатре неменьше трех женщин. Ароматные притирания, светильник с благовониями, чувствуетсяприсутствие редких трав, снадобий, отваров... На тонкой ткани шатра проступаетслабое оранжевое пятно: пламя светильника приглушили, но не погасили, здесь втемноте спать то ли опасаются, то еще чего...

Воины весело ржали. Один подбросил сухого хвороста. Пламявзметнулось выше, Олег поспешно скользнул вокруг шатра, быстро отодвинул пологи юркнул вовнутрь.

Ему показалось, что он попал в пруд с теплой стоячей водой.Пруд, где разлагаются сотни болотных растений. Три женщины спят на расстеленныхшкурах, одна в самом центре шатра, две — у ее ног. Небольшой светильник в видераспустившейся розы на столбе, поддерживающем верх шатра, свет падает прямо налицо женщины.

Олег ощутил, как по телу пробежала волна отвращения и жалости.Его пальцы без колебаний сомкнулись бы на шее могущественной волшебницы Хакамы,но у его ног обнаженная женщина, которая на ночь стерла сурьму и румяна, итеперь он видит ее такой, какой видит себя только она сама: уже немолода,мелкая сеточка морщинок у глаз, чуть обвисают щеки, складки на шее, дряблаякожа рук, горькая морщинка между бровей... что ему нравится, как признакмудрости, но женщины ее почему-то ненавидят, мол, старит...

Она разметалась во сне, ее маленькие груди все еще хранятформу, только соски потемнели и сморщились, словно только что вылезла изхолодной воды, да и вообще тело еще красивое и сильное, гораздо моложе лица.

Он стоял, колеблясь, Хакама вздохнула и чуть повернулась направую сторону. Теперь запавший живот выдвинулся, дряблые мышцы не держат,груди некрасиво свесились набок, а складка у рта стала глубже. Никогда не станупереживать, мелькнуло у него в мозгу, что старею! В каждом возрасте своирадости. Стариков чтут. Будь у меня длинная седая борода, тогда все то, чтоговорю сейчас, слушали бы с почтением, в каждом оброненном слове искали бы инаходили глубокую мудрость, каждый совет тотчас бы выполняли... А сейчассмотрят как на деревенского дурачка, что бормочет невесть что.

Он на миг ощутил глубокую жалость, что он еще не старик, аздоровенный, еще молодой мужик, от которого ждут только доброго удара кулаком,который быкам ломает хребты для потехи... тоже мне потеха... скрюченные пальцымедленно разжались.

Хакама во сне горестно вздохнула. Складка на лбу сталаглубже, губы шевельнулись. Со вздохом сорвалось какое-то слово или имя, но Олегуже пятился к выходу. Там сбоку на столике пламенели коробочки с притираниями,благовониями. Он ткнул пальцем в румяна, быстро начертал на тонкой ткани четыреразмашистых слова, откинул полог и выскользнул наружу.

Из шатра Агафирса вышли еще двое. Теперь голоса доносилисьнегромкие, усталые. Олег с беспокойством посматривал на небо, из-за темногокрая показался блестящий купол, похожий на голый череп Окоема.

Он скользнул к входу. В тот миг там погас свет, Олегинстинктивно упал, прижался. Мысли лихорадочно носились в черепе, какрастревоженные муравьи. Будь на его месте прямой Мрак или простодушныйТаргитай, оба попросту решили бы, что там легли спать, но Олег перебирал сотнивариантов, возможностей, пока после долгого прислушивания решил, что тамвсе-таки наговорились и решили соснуть перед рассветом.

Все еще сомневаясь, он привстал, отодвинул полог. Слышнодыхание спящих. Увы, не двое, как он ожидал, а по меньшей мере четверо.

Рука выпустила полог, в полной темноте он сделал шажок,прислушался, сделал шаг, присел. Ровное дыхание спящего раздавалось совсемрядом. Дыхание сильного здорового мужчины. Пальцы Олега вздрагивали, когда онпротянул руки. Меч упирался в ноги, просился в ладонь, но пальцы уже коснулисьтвердого и горячего... Это плечо, понятно.

Он поднял руку выше, с силой сжал пальцы, повернул. Хрустшейных позвонков показался громче треска переломленного дерева. Застыл, сновапревратившись в слух. Тело под ним слегка дернуло ногами в судороге, затихло.

Олег поспешно перешел ко второму. На этот раз пальцы леглиточно на затылок и горло, сдавил, повернул. Умирающий дернулся, слышно было,как пихнул ногами грузное тело соседа. Из темноты раздался хриплый сонныйголос:

— Еще раз лягнешь... коней сторожить пошлю!

Олег лежал тихо. Сквозь тонкую ткань шатра проникал слабыйлунный свет. Глаза уже привыкли, он уловил очертания человека, что со злостьюперевернулся на другой бок. Выждав несколько мгновений, Олег переполз к нему,навалился всем телом, одновременно зажав рот и ломая шею. Этот в самом деле небился, затих сразу.

В шатре, к его ужасу, спали еще трое, а с убитыми — шестеро.Уже дрожа от этих хладнокровных убийств, он быстро, почти не скрываясь,подходил к каждому и ломал шейные позвонки. С последними двумя получилось такудачно, что парализованное тело застывало в тот миг, когда ломал шеи.