Дыхание земли - Роксана Гедеон

Задыхаясь, я стала говорить обо всем. О том, каким враждебным был Жан очень долгое время. О планах Антонио. Об Анне Элоизе, которая выражала свое недовольство Жаном на каждом шагу. О том, что мальчик, вероятно, решил, что я хочу от него избавиться, что коллеж – самый лучший для этого способ.

– Словом, Жан пропал! – выкрикнула я в крайнем отчаянии. – И вероятно, это Антонио увез его!

– Если я не ошибаюсь, Антонио – это ваш брат?

– Да. О, только бы мне вернуть сына… Только бы мне вернуть его!

Я замолчала, понимая, что вот-вот разрыдаюсь снова. Но сейчас у меня не было права на слабость. Чтобы отыскать убежавшего мальчика, надо постараться рассуждать трезво и не поддаваться эмоциям. Слезы ничем мне помочь не могли.

– Мы вернем его. Обещаю вам, мадам.

Я обернулась, пораженная мягким тоном, которым были сказаны эти слова. Можно было даже предположить, что Александр искренне сочувствует мне. По крайней мере, вглядываясь в его лицо, я видела самое искреннее беспокойство.

– Вы… вы поможете мне?

Он усмехнулся.

– Похоже, в вашем воображении, мадам, я существую только как чудовище. Конечно, я помогу. Вы моя жена, и мне не нравится, когда что-либо заставляет страдать мою жену.

– А Жан? Что вы думаете о Жане?

– Он мне небезразличен. А его судьба – тем более.

Я благодарно кивнула, чувствуя, как мало-помалу во мне оживает надежда. Слова герцога значительно ободрили меня. Да еще те уверенность и сила, которые звучали в них. Чувство благодарности и полного доверия, которое я ощутила при появлении мужа, сейчас охватило меня с новой силой. «Все-таки он хороший человек, – подумала я неожиданно. – Можно сказать, очень-очень хороший».

Лишь в охотничьем домике я ощутила, до какой степени замерзла. Плащ Александра только частично согрел меня. Теперь я поняла, что вся просто-напросто заледенела. В первые минуты я была не в состоянии двигаться и стояла, прислонившись к камину, возложив все заботы на Александра. Он вскоре вернулся из соседней комнаты. Я вопросительно посмотрела на мужа.

– Они уехали отсюда несколько часов назад, – сказал он, протягивая мне сложенный вдвое лист бумаги. – Вероятно, на рассвете.

– Как вы это определили? – спросила я. – Шарль в последний раз разговаривал с Жанно еще вчера вечером.

– Камин еще теплый, мадам. Если бы они уехали вчера, он бы уже остыл. – Александр снова протянул мне бумагу. – Возьмите. Это, вероятно, вам адресовано.

Сдерживая дрожь, я взглянула на письмо. На одной его стороне рукой Антонио было выведено: «Ритте». Не мудрено, что герцог засомневался, кому письмо адресовано. Я развернула бумагу и взглянула на послание. То, что я прочла, привело меня в бешенство. Со множеством орфографических ошибок мой брат сообщал о том, что увозит Жана на Мартинику, «как и было условлено», и что если я сама передумаю и решусь оставить своего мужа, они будут очень рады видеть меня у себя. Я в ожесточении скомкала письмо.

«Черт бы побрал такого братца! – подумала я в ярости. – Уж лучше бы он вообще не появлялся во Франции!»

– Что-нибудь новое? – спросил Александр спокойно.

– Нет. Ничего нового. Он ставит меня в известность, что забирает Жана на Мартинику. – Голос у меня дрогнул. Название острова показалось мне сейчас таким ужасным, что ресницы снова стали тяжелы от набежавших слез. – Ах, ведь мы даже не знаем, что за корабль они выберут и когда уплывут! Антонио говорил мне… но я забыла дату!

– Корабль отходит из Нанта?

– Да.

– Нет причин так волноваться, мадам.

Я метнула на него сердитый взгляд сквозь слезы. Он улыбнулся.

– Да-да, все не так уж плохо. И не так уж много кораблей уходит из Нанта, особенно в это время года.

– Вы думаете, их еще можно догнать?

– Это будет несложно. Полагаю, оба они не являются первоклассными наездниками. Всего вероятнее, они поехали в дилижансе, а не верхом. И за ночь не могли уехать слишком далеко.

Я надеялась, что он говорил так не просто из желания утешить меня. Его слова казались мне резонными.

– Тогда чего же мы ждем? – вырвалось у меня.

– Мы? – переспросил он.

– Неужели вы думаете, что я не буду в этом участвовать?

Александр распахнул дверь, пропуская меня вперед. Я пошла к лошади, все время оглядываясь на мужа. Он еще не дал мне ответа.

– Так когда же мы выезжаем? – не выдержала я.

Он внимательно посмотрел на меня.

– Думаю, вам лучше вообще не ехать.

– Но кто же поедет?

– Я. Поеду я. И управлюсь один гораздо быстрее.

Я умоляюще схватила его за руку. Неужели он не понимает, что для меня невыносимо остаться сейчас в Белых Липах и пребывать в неведении! Я просто сойду с ума от тревоги!

– Нет, вы должны понять, – торопливо проговорила я, чувствуя досаду от того, что мы тратим время на объяснения. – Я поеду с вами. Я просто не могу иначе! И вы не можете меня остановить.

По его лицу промелькнуло такое раздражение, что я со страхом подумала, что сейчас он мне откажет. Но Александр пересилил себя, качнул головой и, отвязывая Дьявола, резко бросил:

– Хорошо. Так и быть. Только с одним условием.

– Каким?

– Вы обещаете мне не своевольничать и во всем подчиняться. Я буду принимать решения.

– Почему?

– Потому что в таких делах лучше разбираюсь.

В доме, несмотря на спешку, он заставил меня выпить две чашки обжигающе горячего кофе и очень тепло одеться. В общей сложности это задержало нас еще на полчаса. Когда ажурные ворота поместья захлопнулись за нами, было уже больше девяти.

Когда вечером 2 декабря, после десяти часов бешеной верховой езды, мы прибыли в Нант и остановились на одном из постоялых дворов, я буквально сползла с лошади и, если бы не герцог, то, вероятно, оказалась бы на земле.

– Я говорил, что вы не выдержите. К тому же вы только задерживали меня, мадам, без вас я был бы в Нанте еще пять часов назад.

– Нечего мне объяснять, – проговорила я в отчаянии, – я и так это понимаю. Но вы не можете не признать, что я старалась.

– Да уж, это чистая правда.

Я едва стояла на ногах. Не долго думая, Александр подхватил меня на руки и зашагал к гостинице. Я попробовала протестовать, но это у меня не очень получилось.

– Вы останетесь здесь, мадам, а я сейчас же отправлюсь в порт и осмотрю все корабли, направляющиеся в Вест-Индию.

– Я бы тоже хотела! – осмелилась сказать я.