Звезда Парижа - Роксана Михайловна Гедеон

Роксана Гедеон Звезда Парижа

Адель Эрио- 2

Глава четвертая

Первые вершины

Красота — тоже добродетель.

Красивая женщина

не может иметь недостатков.

Фридрих Шиллер

1

Они созерцали Вилла Нова с холма, сдерживая нетерпеливых лошадей, — всадник и всадница, молодой изящный блондин и ослепительно красивая синеглазая брюнетка.

— Мне нравится, — произнесла графиня де Легон своим низким, чувственным голосом. Белоснежный муслиновый шарф на ее цилиндре подчеркивал густую смоль темных волос: стан был обтянут тугим жакетом амазонки. — Да, мне нравится место, куда мы едем.

— Что до меня, — нетерпеливо сказал герцог Немурский, — то мне больше нравится женщина, которая там живет, а к вилле я равнодушен.

Графиня, смеясь, произнесла с легким акцентом:

— Что вы хотите — это мне известно. А вот чего хочу я? Сама не знаю. И как это странно — то, что мы едем туда вместе!

Мгновение спустя она добавила:

— Впрочем, я буду рада, если она примет ваше приглашение.

Графиня де Легон и двадцатидвухлетний герцог Немурский вот уже полгода, как были любовниками, хотя, надо сказать, у непостоянной жены посла было одновременно столько связей, что она не придавала продолжительности знакомства большого значения. Ее отношения с герцогом Немурским были такие свободные и дружеские, что она, прекрасно зная, что он едет в Вилла Нова лишь ради Адель Эрио, нисколько этому не удивлялась и не препятствовала. Она составляла ему компанию потому, что с тех пор, как увидела Адель в Опере, та представляла для нее известный интерес.

Сама Адель была совершенно застигнута врасплох этим неожиданным визитом. Пользуясь прохладой, наступившей в конце дня, она срезала цветы в парке. Принц крови и графиня застали ее в домашнем платье из прозрачного вышитого муслина, без корсета, в чулках розового шелка и домашних туфлях.

У нее сердце невольно пропустило один удар, когда она увидела герцога Немурского. Эпизод на балу, хоть несколько и померк, но не испарился из ее памяти — она хорошо помнила чувственный пыл, исходивший от этого юноши, и теперь, едва он взглянул на нее — заинтересованно, дерзко — все детали вновь ожили в сознании. Трепет пробежал по телу, в глазах вспыхнул теплый блеск.

Беттина де Легон, казалось, угадывала многое из того, что думала Адель. Когда они, целуясь, приветствовали друг друга, ее поцелуй был одновременно лукав и горяч. Графиня шепнула, чтобы слышала только Адель:

— Я приехала, чтобы предложить вам обмен, моя милая.

Адель, невольно улыбаясь, указала глазами на принца:

— Хотите обменять моего Фердинанда на вашего Луи Филиппа?

— Вы догадливы, — не переставая смеяться, сказала графиня.

— Не лукавьте. Мой Фердинанд уже давно ваш, не так ли?

— Зато мой Луи Филипп станет вашим, как только вы пожелаете. — Графиня сжала руку Адель в своей, пожатие было чувственным и горячим. — Хорошо, что мы так понимаем друг друга. Это поможет нам в дальнейшем. Ведь мы почти коллеги, не так ли?

Ее синие глаза смеялись, когда она любезно отошла в сторону и взяла под руку Тюфякина.

Разговор получился странным и возбуждающим: обе чувствовали взаимное притяжение и в то же время ревниво оглядывали друг друга. Адель облегченно вздохнула, когда графиня отошла. Ее тянуло к Филиппу Немурскому. От жары, летней духоты и долгого воздержания это чувственное влечение усиливалось десятикратно. Умом она понимала, что ничего хорошего из этой связи выйти не может, что Филипп так же не богат, как и Фердинанд, что он только втянет ее в новые долги. Но влечение было сильнее ее, она, вопреки доводам разума, хотела говорить с принцем, чувствовать его взгляды и, возможно, еще что-то.

Они ушли вглубь парка и устроились на скамейке, окруженной цветущими кустами амаранта. Адель со вздохом села, алые розы, которые она срезала, лежали у нее на коленях. Принц тихо произнес:

— Когда-то вы призывали меня к терпению. Достаточно ли я был терпелив?

Адель лукаво улыбнулась:

— Может быть, даже слишком.

Потом, прежде чем он успел опомниться и принять ее слова как поощрение, она легко, беззаботно заговорила о другом. О музыке. Один Бог знает, как она любит Оперу. Да и вообще, импровизировать на рояле — любимейшее ее занятие. Князь нанял ей учителей. Кто знает, возможно, при соответствующем образовании она даже сможет сама что-то сочинять — иногда у нее в голове проносятся обрывки мелодий…

Он слушал очень внимательно, хотя и был сбит с толку темой, которую она выбрала. Пока она говорила, он не сводил глаз с губ Адель, и ей даже казалось, что он смотрит на ее грудь, едва прикрытую легким муслином. И вдруг, словно не выдержав, герцог Немурский взял ее руку:

— Адель, разве вы не видите, что я люблю вас?

Ничуть не удивленная, она освободила пальцы и очень легко ответила:

— Меня нельзя не любить. Оттого меня все и любят.

Она все словно шутила. Он возразил:

— Все — не я, Адель. Я действительно готов привязаться к вам.

Она улыбнулась чуть насмешливо:

— Правда?

— Честное слово…

— Мне остается только пожалеть вас.

— Почему?

— Потому, что вы, мой дорогой мальчик, до сих пор не разучились выдавать желание за любовь. Надобно различать эти чувства. Мне не нравится, когда мне говорят о любви, а хотят всего лишь спать со мной.

— Это не совсем так, — пробормотал он.

— Что, вы не хотите этого?

— Хочу. Но это не все. Я по-настоящему увлечен, Адель. Иначе я не говорил бы о любви.

Она внимательно посмотрела на него. В темных глазах Филиппа ей почудилась не только заинтересованность и похоть, но и какое-то более теплое чувство.

И внезапно, едва она осознала это, едва поняла, что он испытывает к ней что-то похожее на то, что она чувствует к Эдуарду, в ней проснулось жестокое желание дразнить его, играть с ним, сделать больно. Сейчас, в данную минуту, ей и самой хотелось ласк юноши, но тем сильнее она предвкушала миг, когда он ей надоест. Она еще не знала за собой таких дурных качеств.

Выражение глаз Адель насторожило Филиппа.

— Что же вы скажете? — спросил он.

— Если вы влюблены в меня, тем хуже для вас.

— Почему?

Засмеявшись, она встала, прошлась по дорожке, скрывая от него