Палеонтология антрополога. Книга 2. Мезозой - Станислав Дробышевский

Как и в юре, в раннем мелу отлично чувствовали себя многочисленные представители Dryolestida, например, переходящие из юры до валанжина виды Laolestes и барремские Crusafontia в Европе, а в Южной Америке они жили и в позднем мелу — Groebertherium и Leonardus cuspidatus. Большинство их были весьма скучными на вид помесями бурозубок и белок, питавшимися кто насекомыми, кто фруктами, но южноамериканские животные всегда умели удивить даже взыскательных палеонтологов. Самым неожиданным было открытие Cronopio dentiacutus из сеномана Аргентины, выделенного в свой отряд Meridiolestida, родственный дриолестидам. Кронопио как две капли воды похож на безумную саблезубую белку из мультика «Ледниковый период» — та же длинная тонкая морда, те же длинные тонкие клыки. Авторы открытия в интервью журналистам признавались, что когда смотрели на любителя желудей в мультфильме, думали что-то в духе: «Надо же было придумать этакую несуразицу, такого и быть-то не может!», ведь это существо было едва ли не единственным во всём мультике, у кого не существовало реального палеонтологического прототипа. И вот учёные своими руками выкопали, отпрепарировали и описали кронопио: «Он и вправду существует!» При размерах черепа меньше трёх сантиметров ясно, что иглоподобные клыки не могли служить хорошей защитой, наверняка это был очередной выкрутас полового отбора.

Саблезубость бывает разная. Барремско-аптский Vincelestes neuqueniams, тоже из Аргентины, имел массивный семисантиметровый череп с огромнейшими толстыми клыками явно недекоративного свойства. Винцелестес продолжает линию от дриолестид к более совершенным зверям и морфологически стоит в основании развилки сумчатых и плацентарных. Хотелось бы видеть брутального винцелестеса в блистательном ряду Великих Предков, но он припоздал, ведь в это время и сумчатые, и плацентарные уже существовали.

Cronopio dentiacutus

Подобных существ, зависших в неопределённости между сумчатыми и плацентарными, известно довольно много, правда, в основном по фрагментарным останкам. Иногда они объединяются в одну группу Boreosphenida. Примерами могут служить валанжинский английский Aegialodon dawsoni и альбский монгольский Kielantherium gobiensis. У последнего на каждой половинке челюсти было по четыре моляра — очень примитивная черта, а на самих молярах имелась маленькая дополнительная режущая кромка — у сумчатых её вовсе нет, а у плацентарных она очень длинная. Ради названия можно помянуть ещё и Comanchea hilli. Аптско-альбские североамериканские Holoclemensia texana и Pappotherium pattersoni иногда засчитываются за плацентарных, но они известны почти исключительно по изолированным зубам, так что детали их филогенетических взаимоотношений ещё предстоит распутать.

Metatheria — сумчатые Marsupialia и их родственники — в мелу не сильно отличались от самых примитивных современных представителей типа опоссумов. Так выглядел и самый древний почти-сумчатый зверь — Sinodelphys szalayi, пятнадцатисантиметровый отпечаток которого со следами пушистой шкурки найден в барремских слоях Китая. Синодельфис был настолько примитивен, что имел четыре моляра на верхней челюсти, тогда как почти все современные звери имеют только три или меньше (впрочем, многие сумчатые по-прежнему четырёхмоляровые). В раннем мелу подобные сумчатые — Kokopellia juddi — жили и в Северной Америке. Позднемеловые североамериканские Didelphodon и Alphadon уже и вовсе уверенно определяются как опоссумы, которые внешне и по поведению вряд ли сильно отличались от своих современных потомков. Известны такие существа и Перу — Peradectes austrinus, и в Монголии — Asiatherium reshetovi, а Arcantiodelphys marchandi из сеномана Франции был древнейшим европейским сумчатым. Cумчатые неизвестны из мела Африки и парадоксальным образом из Австралии; вероятно, туда они попали позже всего. Впрочем, дело может быть просто в плохой изученности африканских и австралийских фаун.

И среди сумчатых были свои саблезубы: прямые клыки позднемелового китайского Lotheridium mengi далеко выдавались за нижний край нижней челюсти. Что поделать: суровые времена — суровые рожи.