Последняя воля Нобеля - Лиза Марклунд

— Что? — спросила Анника.

Берит вздохнула, как будто собираясь с мыслями.

— Он не смог вытерпеть вида издевательств, которым подвергали заключенного, и вышел, оставив беднягу на произвол судьбы. Самолет улетел, но этот офицер не имеет ни малейшего понятия о том, в каком состоянии находился Джемаль во время посадки.

— Господи… — выдохнула Анника.

Она помолчала, задумавшись.

— Знаешь, а ведь мы не одиноки, — произнесла она наконец. — ЦРУ нанимает частные самолеты и летает по Европе, забирая людей. Это происходит сплошь и рядом уже несколько последних лет.

— В Иордании Джемаля приговорили к пожизненному заключению. Его избивали и пытали током до тех пор, пока он не признался; после этого военный трибунал признал его виновным в планировании и проведении терактов. Адвокату не позволили вызвать в суд свидетелей, приговор окончательный и не подлежит обжалованию. Он сгниет в тюрьме. И его дочери никогда не увидят своего отца.

Берит отодвинулась к столу. Анника несколько секунд молча смотрела на подругу.

— Как ты смогла все это узнать? — спросила она.

— Фатима навестила мужа в тюрьме, и он сказал ей, что его пытали.

— Что говорит ЦРУ?

— Я выяснила, что это был за самолет. «Рейтеон-Хокер» 800ХР, бортовой номер N168BF. Самолет принадлежит небольшой американской компании.

— И что дальше? — спросила Анника.

— Я позвонила в компанию и сказала, что хочу нанять самолет.

— Что они ответили?

— Они ответили, что у них только один заказчик — американское правительство. Патрик навел справки об этом самолете. Он летает по всему миру. На нем вывозят людей из разных стран. Многих увозят на Кубу, в Гуантанамо.

— Но кто-то же несет за это ответственность, кто-то принимает решения, — заговорила Анника. — Кто-то должен за это ответить! Швеция — конституционное государство, мы же не можем отправлять людей на пытки и смерть.

— Правительство утверждает, что получило гарантии от властей Иордании: Джемаля будут судить объективно, без пыток. Ну, мы видим, чего стоят все эти обещания.

— Когда мы это опубликуем?

— Надеюсь, что завтра, — ответила Берит, вставая. — Мне надо идти, у меня встреча с министром иностранных дел.

— Ты ничего от него не добьешься, — сказала Анника.

— Конечно нет, — ответила Берит, повесила сумку на плечо и направилась к выходу.

Анника села за стол Берит и взялась за телефон.

Биргитта Ларсен не подходила к телефону ни на работе, ни дома на Биситтаргатан.

С телефона К. ее перенаправили дежурному.

Дежурная служба криминальной полиции все еще отказывалась комментировать смерть Эрнста Эрикссона.

Пресс-секретарь сказал, что полиция планирует провести пресс-конференцию ближе к вечеру.

Анника попыталась в национальной базе данных отыскать детей Эрикссона, надеясь найти сына по возрасту. Но результатов на фамилию Эрикссон было так много, что от этой затеи пришлось отказаться. Выяснилось, кроме того, что бывшая жена Эрикссона живет во Франции, в Провансе.

Анника позвонила в Нобелевский форум и поговорила с очень вежливой, но скрытной секретаршей, которая ничего ей не сказала по существу.

Вот черт, кажется, это безнадежно!

Может быть, Эбба что-нибудь знает?

Она взяла в руку сотовый телефон и нашла сохраненный в памяти номер.

— Алло?

— Эбба! — сказала Анника. — Боже, как я рада слышать твой голос!

— Анника?

В голосе Эббы слышалось удивление и тревога.

— Да! Ты слышала, что произошло?

В трубке слышался сильный шум.

— Что такое? В дом кто-то вломился? Был пожар?

Анника несколько раз моргнула, глаза горели, как от огня.

— Нет, никто не вломился. С домом ничего не случилось. Случилось с Эрнстом. С Эрнстом Эрикссоном. Ты слышала новость?

— Я сейчас в машине, еду в магазин в Дансбро, в Даларне — хочу купить еду и газету.

Разговор принял совершенно неожиданный оборот.

— Эрнст Эрикссон умер, — сказала Анника. — Он умер прошлой ночью.

В трубке повисло молчание.

— Эбба?

— Да-да, я слушаю. Ты в этом уверена?

— Полиция считает, что его убили.

— Ты шутишь? — не поверила Эбба.

— Боюсь, что нет.

— Как его убили?

— Пока не знаю, причину смерти еще не обнародовали.

Новости по радио на другом конце стати тише. Видимо, Эбба приглушила приемник и остановилась у обочины.

— Это ужасно. Ведь я только в субботу видела его живым.

— Я знаю, — сказала Анника. — Ты говорила, что собиралась на тот семинар. Как он прошел — удачно?

— Семинар прошел нормально, но после него случился небольшой скандал. В буфет пришел Ларс-Генри Свенссон. Он был просто вне себя. Все кончилось тем, что вызвали полицию и Свенссона увели. Мне так его жалко.

— Он разговаривал с Эрнстом?

— Не знаю, но думаю, что да. Вероятно, он говорил со всеми. Почему ты спрашиваешь?

— Полицейские увезли Ларса-Генри на допрос, — ответила Анника.

Эбба громко фыркнула.

— Это смешною. Ларс-Генри не обидит и мухи.

Это, видимо, устоявшееся клише, подумала Анника.

— Тебе он что-нибудь говорил?

Эбба вздохнула.

— На меня он злится, потому что думает, что я купила себе место в науке за деньги, и не может мне этого простить. Но за его руганью ровным счетом ничего не стоит — он абсолютно безвреден. Вот увидишь, полицейские скоро его отпустят.

Анника услышала, как Эбба нажала педаль газа и отъехала от обочины, захрустев гравием.

Она вдруг вспомнила, как стояла в своей машине у светофора, а в соседнем ряду остановился красный универсал с женщиной за рулем.

— Где ты сейчас? — спросила Анника.

— Только что проехала Хулон, а сейчас подъезжаю к Скамхеду.

— Ты вчера не заезжала в Стокгольм днем?

— Я вернусь завтра вечером, если мне не придется приехать раньше из-за смерти Эрнста. Пожалуй, я лучше…

Анника закрыла глаза и попыталась представить, как Эбба ведет машину, прислушиваясь к доносившимся из трубки звукам. Что видит Эбба из окна машины? Темный сосновый лес? Городской пейзаж? Ведь должна же быть разница?

— Ясно, — сказала Анника. — Если что-нибудь будет. нужно, звони.