Инженер магии - Лиланд Экстон Модезитт

На этом месте юноша останавливается, поскольку собственная логика представляется ему небезупречной. А что, если полное торжество гармонии или хаоса никогда не имело место по той единственной причине, что ни в той ни в другой сфере миру еще не был явлен маг, обладавший достаточной мощью для его достижения?

Доррин отпивает глоток сидра, думая о том, как многого еще он не знает.

— Теперь ты нечасто сюда заходишь, — говорит Пергун, заглядывая в наполовину опустошенную кружку с темным пивом.

— Так ведь я долго болел, ты же знаешь, — отзывается Доррин, пригубив соку.

— Уже восьмидневку как поправился. Ты по-прежнему вкалываешь без отдыха, хотя нынче имеешь собственную кузницу и сам себе хозяин. Чем занят-то? Все мастеришь свои игрушки?

— Не только. Яррлу частенько помогаю, а он, когда слишком занят, передает мне часть своих заказов. Кроме того, я смастерил-таки по чертежу хаморианский компас. На всякий случай сделал несколько штук. Это была самая сложная работа, какую мне приходилось выполнять. Работа с медью или бронзой сама по себе, может, и не так сложна, но я-то мастер по железу! Корпус компаса оказался для меня сущим кошмаром. Может быть, в будущем я и научусь работать с медью, но пока...

Допив кружку, Пергун выискивает взглядом служанку, бормоча под нос:

— Не могу поверить, что Кирил дерет теперь по четыре медяка за кружку! Четыре монеты — это же сущий грабеж!

— Все дорожает.

— Проклятые чародеи! Прошу прощения, мастер Доррин.

— Я так же проклят, как и все прочие.

— Что ты, я не имел тебя в виду! — говорит Пергун. Наконец ему удается дозваться служанку.

— А деньжата-то у тебя есть? — с сомнением спрашивает она. Раскрыв ладонь, Пергун показывает четыре медяка.

— А ты, мастер Доррин? Будешь пить?

— Нет, спасибо.

— Мастер Доррин? — к столику подходит болезненно худой темноволосый мужчина.

— Рад тебя видеть, почтеннейший, — говорит Доррин, вставая. — Весьма польщен.

Пергун порывается уйти, но Джаслот удерживает его:

— Сиди, сиди, ты не помешаешь. Садись и ты, Доррин. — Джаслот выдвигает стул и пристраивается на краешке. — Твои компасы работают исправно.

— Рад это слышать. Следует держать их подальше от воды. Вообще-то такие штуки делают из меди или бронзы.

— Их берегут как зеницу ока, — заверяет Джаслот, уставясь в столешницу, а потом, подняв на Доррина темные глаза, неожиданно спрашивает: — Ну, а что ты об этом думаешь?

— О чем?

— Я тут слышал, как твой друг толковал о ценах на пиво. Ты сам знаешь, так везде. Хорошо, что у вас есть возможность бывать в трактире...

— Неужто у тебя, купец, дела так уж плохи? — откликается Доррин, у которого вдруг пересыхает горло.

— Может быть, ты заметил, что в этом году не было фейерверка на Ночь Совета?

— Должен признаться, как-то не обратил внимания.

— Ты слышал, что Кертис объявил о весеннем наборе рекрутов?

— Это после того, как не удалось добиться своего с помощью ложных разбоев, — тихо произносит Доррин.

— Не удалось, благодаря Отшельничьему? — уточняет Джаслот еще тише.

— Сомневаюсь, чтобы тут имели место сознательные действия со стороны острова.

— Ты полагаешь, что великим магам Отшельничьего нет до этого дела?

— Не знаю, — отвечает Доррин, не желая вдаваться в подробности, и пытается сменить тему: — Ты, наверное, знаешь, я выстроил новый дом. Хотелось бы там пожить.

— А не мог бы ты изготовить что-нибудь, полезное для солдат Совета? Что-нибудь, основанное на гармонии?

Джаслот задает те же вопросы, что и Брид с Кадарой, но какой ответ может он дать? Ему и нож-то сковать трудно, не говоря уж о мече.

— Не знаю. Обещаю об этом подумать, вдруг что-нибудь придет в голову! Но для кузнеца, который связан гармонией, существует множество ограничений.

Джаслот хмурится.

— Мне сейчас тяжело взять клинок в руки, а не то, чтобы изготовить его, — поясняет Доррин. — Вот почему я использую посох.

— Ты используешь его так, что клинок тебе вряд ли нужен, — сухо замечает купец.

— Не знаю, — беспомощно повторяет Доррин. — Могу только подумать.

— О большем мы и не просим, — говорит Джаслот, глядя Доррину в глаза. — Может, подумаешь заодно и о вступлении в Совет?

— Я? Не думаю, чтобы я соответствовал требованиям...

— Если пока и нет, то это ненадолго. Я заметил, что в твоем новом доме есть помещения, предназначенные под склад.

— Ну, свободное место никогда не помешает, — говорит Доррин, не желая объяснять, что склад предназначается для Лидрал. — Но становиться купцом я не собираюсь.

У него и впрямь нет ни малейшего намерения заниматься торговлей.

— Неважно, — Джаслот улыбается и встает. — Так или иначе, мы надеемся на твою помощь. Зима нынче холодная, но мне впервые в жизни хочется, чтобы она тянулась подольше. Грустно, когда приходится бояться весны и надеяться на долгую стужу. Всего доброго, мастер Доррин.

— Свет... — бормочет Пергун после долгого глотка пива. — Этот расфуфыренный щеголь говорил с тобой так... так, будто ты более важная шишка, чем он сам. Да кто же ты все-таки такой, Доррин?

— Я — это я. Иногда кузнец, иногда целитель, а иногда... иногда и сам не пойму. Ладно, мне пора иди.

— А я еще посижу немного, пиво допью, и вообще... — тянет Пергун. — Куда мне идти? У Хеммила холоднее, чем в леднике. У Геббы, — он указывает пальцем на рыжебородого малого, играющего в углу в кости, — есть повозка. Он меня подбросит.

Пергун берет кружку и направляется в тот угол, где идет игра.

Сев в седло, Доррин едет по раскисшему снегу к мосту, присматриваясь к ближайшим домам. Еще не поздно, однако почти все окна темны, а если где и есть свет, то тусклый, какой может давать единственная свеча или плошка. Да и дым, несмотря на холод, поднимается лишь из немногих труб.

Цена на пиво выросла вдвое. Холодно и темно, однако люди почти не зажигают ни очагов, ни ламп. И при этом Джаслот молится о долгой зиме.

За мостом дорога схвачена морозцем, а сугробы по обе ее стороны высотой чуть ли не по пояс. А вот огней в придорожных домах так же мало.

Подъезжая к холму, откуда начинается подъем к его дому, юноша ежится при мысли о том, скольких людей в Спидларе погубит долгая, холодная зима... и ранняя весна.

Доррин идет по тропке, которую проложил в снегу между своим домом и домом Риллы. Утром опять шел снег, и сейчас ветерок гонит поземку поверх утоптанного наста. Над головой нависают тяжелые серые тучи, однако нового снегопада пока не предвидится.