Загадочные страницы русской истории - Николай Ефимов

«Для сохранения памяти в преъидущих веках великих дел генерал-фельдмаршала Нашего графа Суворова- Рымникского […] и в знак признательности Нашей перед целым светом, жалуем ему […] знаменитое достоинство князя Российской Империи с титулом Италийского…»

Из указа императора Павла I.

«Его Императорское Величество в благодарность подвигов князя Италийского графа Суворова-Рымникского повелевает гвардии и всем Российским войскам даже и в присутствии государя отдавать ему все воинские почести подобно отдаваемым особе Его Императорского Величества».

Из Высочайшего приказа.

«Побеждая повсюду и во всю жизнь вашу врагов Отечества, не доставало вам еще одного рода славы: преодолеть самую природу; но вы и над нею одержали ныне верх. Поразив еще раз злодеев веры, попрали вмести с ними козни сообщников их, злобою и завистью против вас вооруженных. Ныне, награждая вас по мере признательности Моей и ставя на высшую степень, чести и геройству предоставленную, уверен, что возвожу на оную знаменитейшего полководца сего и других времен»

Из рескрипта императора Павла I о возведении Суворова в почетное достоинство генералиссимуса всех российских войск.

Был май 1800 года. В окраинной части Петербурга, именуемой Коломной, в небольшом двухэтажном доме на Крюковом канале умирал генералиссимус князь Италийский граф Александр Васильевич Суворов-Рымникский. В невозвратном прошлом остались недавние победы на итальянской и швейцарской землях, восторг и благодарность Европы, небывалые милости русского императора. В настоящем были опала и ожидание близкого конца.

Почему? Да потому, что Россия вступала в очередную мирную полосу. По крайней мере, казалось, что именно так.

Думается, что утверждение это вызовет несогласие строгих знатоков, и они начнут говорить о противоречивом характере императора, об интригах, которые плелись его противниками, о том, что Суворов допустил некоторые тактические ошибки «на паркете», и о многом другом. Все это так, однако главная причина была в том, что война закончилась и Россия воевать более не собиралась.

Самодержцы ценили Суворова. Елизавета Петровна приметила его еще гвардейским капралом и наградила серебряным рублем.

Вступив на престол, Екатерина II произвела Суворова в полковники Астраханского пехотного полка. В период коронации, когда гвардия ушла в Москву, этому полку было поручено содержать городские караулы в Санкт-Петербурге. Тридцать шесть лет службы Суворова под знаменами Екатерины прошли в непрерывных походах, боях и трудах по укреплению границ на юге, западе, северо-западе, и в 1794 году государыня произвела Александра Васильевича в генерал-фельдмаршалы. Известно, что полководец отличался своеобразным характером, его знаменитые чудачества порой были дерзки, но он мог себе это позволить, потому что был незаменим для вечно воюющей державы.

Однако период победоносных екатерининских войн завершился, а императрица ушла в небытие, оставив Россию в довольно плачевном состоянии. Ее сын, император Павел, принялся наводить в государстве порядок. Работа это была титаническая, к тому же затрагивала интересы высших слоев общества. Государь хотел, чтобы все подчинялись закону — вне зависимости от чинов, титулов и заслуг.

Вот и фельдмаршалу Суворову сказали, что его эскапады несовместимы с требованиями военной дисциплины. «Мне поздно переменяться, — ответил полководец. — Доложите императору, что матушка его, Екатерина, тридцать лет терпела мои причуды, и я шалил под Рымником и под Варшавою, а для новой дисциплины слишком стар!» Доложили, и Александр Васильевич отправился в сельцо Кончанское… Историки единодушно осуждают императора Павла за эту ссылку, но что ему было делать, если полководец намеренно утрировал требования воинской дисциплины, откровенно издевался над установленной формой одежды и новыми порядками? Суворов оказался невостребованным аккурат до начала следующей войны.

«Теперь нам не время рассчитываться. Виноватого Бог простит. Римский император требует вас в начальники своей армии и вручает вам судьбу Австрии и Италии. Мое дело на сие согласиться, а ваше — спасти их! Поспешите приездом сюда и не отнимайте у славы вашей время, а у Меня удовольствие вас видеть».

Из письма Павла I.

Дальнейшее известно. «Маститый старец» отправился к армии и в очередной раз прославил Русское оружие и само Русское имя. А в то самое время в России плелись сети коварной интриги.

Как мы сказали, реформы императора Павла, направленные на то, чтобы навести порядок во всех отраслях общества и улучшить жизнь низовых слоев населения, встречали ожесточенное сопротивление верхов. Ведь если, например, улучшался солдатский быт, то командиры не могли уже бесконтрольно тратить казенные деньги. Регламентировалась барщинная работа крепостных — значит, ретивым помещикам не удавалось выжимать из них последние соки…

Стоит учесть, что государь норой перегибал палку, а вокруг трона хватало и дураков, которые излишним усердием могли извратить любое дельное начинание, и людей злонамеренных, которые реформы саботировали. Вот почему число лиц, недовольных императором Павлом, возрастало. Да тут еще и англичане не жалели золота, стараясь повернуть политику России в русло своих интересов.

Тайной оппозиции была нужна Личность, одно имя которой уже могло убедить народ в правоте заговорщиков. Суворов безусловно подходил на эту роль, а потому, говоря языком спецслужб, к нему был сделан подход — еще до Швейцарского похода. Не то Беннигсен, не то Пален предложил опальному полководцу вступить в заговор. Тот наотрез отказался: «Крови боюсь!»

Однако заговорщики Суворова в покое не оставили. Им было понятно, что возвратившийся из знаменитого похода полководец сделает царский трон незыблемым, а то подчеркнутое уважение, которое оказывает государь военачальнику, поднимает и авторитет Павла в народе и в войске. Значит, необходимо было поссорить монарха и генералиссимуса.

Можно долго рассказывать, как формировался характер Павла Петровича, откуда появились в нем подозрительность, недоверчивость и, одновременно, простодушие. Играя на этих качествах, интриганы смогли окружить престол, удалив от него таких верных слуг, как Аракчеев, Ростопчин… Как Суворов.

Можно только догадываться, что именно нашептывали монарху мнимые доброжелатели. Очевидно, говорили о том, что, получив воистину царские почести, полководец может войти во вкус и попытается сменить царя…

Известно, что и русские государи, и последующие советские правители боялись своих выдающихся полководцев. Схожими представляются судьбы князя Пожарского, фельдмаршала Барклая де Толли и маршала Жукова. В грозную годину каждый из них был наречен «спасителем Отечества», но после войны задвинут на второстепенные должности… А высшие военные посты занимали пусть не столь отличившиеся и даровитые, далеко не самые блистательные, зато во всем послушные властям военачальники. Такие, что слова поперек не скажут и свою точку зрения отстаивать не будут — за неимением оной. Такие, за кем войска не пойдут, если вдруг полководцу чего и заблагорассудится. В общем, военного переворота ни задумать, ни осуществить они не смогут.