Люди зимы - Дженнифер МакМахон

Внезапно отсвет фонаря Фаун погас, и все вокруг погрузилось в чернильный мрак.

— Что такое?! Почему темно?!! — из последних сил выкрикнула Рути, борясь с мгновенно подступившей к горлу паникой.

— Кажется, батарейки сели, — донесся из мрака голос Фаун. Потом послышался такой звук, словно фонарик немилосердно трясли. Рути отчетливо слышала, как батарейки глухо стучат внутри пластмассового корпуса.

Темнота в пещере была абсолютной. Рути и вообразить себе не могла, что где-то может быть настолько темно. Мрак казался плотным, почти осязаемым… Вечным.

«Так вот каково это — быть похороненным заживо!» — пронеслась в голове Рути еще одна паническая мысль.

— Да не возись ты с ним! — крикнула она сестре, стараясь не выдать своего страха. — Главное, не останавливайся, ползи скорее дальше!

Фаун была права: тоннель действительно расширялся, но через несколько ярдов сузился снова, и Рути закрыла глаза, пытаясь убедить себя в том, что когда она их откроет, вокруг будет светло. Двигаться на четвереньках стало совершенно невозможно, и Рути поползла на животе, отталкиваясь от камней израненными локтями и мысками башмаков, и толкая перед собой рюкзак. К счастью, после того как погас фонарик, подземный ход довольно круто пошел вниз, и ползти было не так уж тяжело, однако острые камни под животом и локтями причиняли Рути сильную боль.

— Стой! — крикнула она. — Мне нужно передохнуть!

— Мы почти пришли! — отозвалась Фаун. Ее голос звучал приглушенно, и Рути догадалась, что сестра намного ее опередила. — Я вижу впереди свет!

Рути все же остановилась, чтобы перевести дух. Уткнувшись лбом в рюкзак, она некоторое время прислушивалась к затихающим шорохам, которые производила Фаун, продолжавшая двигаться вперед, а потом поползла дальше. Какое-то время спустя Рути отважилась открыть глаза и действительно увидела впереди желтоватый свет, похожий на свет сильного фонаря. Еще через несколько футов она обнаружила, что может подняться на четвереньки. Последнее усилие — и Рути оказалась в большой, уютной пещере.

Встав на ноги, она с удовольствием потянулась, распрямляя затекшую спину, потом надела на плечи рюкзак, а заодно убедилась, что револьвер по-прежнему лежит в кармане куртки, а не выпал по дороге.

«Главное, не думать о том, что я под землей!», — приказала себе Рути, оглядываясь по сторонам. Взгляд ее упал на Фаун, которая протягивала ей фонарик.

— Смотри, он снова работает! — сказала девочка. — Наверное, я неправильно его включала. Извини, ладно?

— Ничего страшного, — ответила Рути. Теперь, когда узкий тоннель остался позади, она и в самом деле боялась куда меньше. — Мы же добрались сюда, правда? И, кстати, тебе известно, что ты — самая храбрая девочка на свете?!

Фаун с признательностью улыбнулась.

— Ты тоже, — великодушно ответила она.

Только после этого Рути увидела, что пещера освещена не только светом электрических фонарей Кэтрин и Кендайс, которые добрались сюда первыми. По углам и под потолком комнаты, — а это была самая настоящая комната с полками, столом и дровяной печкой, жестяная труба которой была выведена в какую-то расщелину в каменной стене, — горело несколько масляных светильников. В небольшой нише даже стояла кровать, застеленная несколькими старыми одеялами, а в печи тлел огонь. Дрова потрескивали почти по-домашнему уютно, и на мгновение Рути действительно забыла, что находится глубоко под землей.

В целом эта странная комната почему-то казалась ей знакомой, словно она уже бывала тут раньше.

В задумчивости, Рути шагнула к полкам и увидела на них кувшины и бутыли с водой, пакеты с мукой и сахаром, жестянки с чаем и кофе, банки консервированных сардин, овощей и супов. Под полками у стены стояла большая корзина с яблоками.

Наклонившись, Рути взяла одно яблоко. Его румяная кожица была упругой и сочной, и на ней не было ни пятнышка гнили.

— Когда я сюда попала, лампы уже горели, — сообщила Кендайс. Держа револьвер перед собой, она внимательно осматривала комнату с помощью своего налобного фонаря. Проследив взглядом за движущимся по стенам световым пятном, Рути заметила, что кроме тоннеля, по которому они только что спустились, в подземную пещеру-комнату вели еще три неосвещенных коридора.

— Рути, смотри!.. — воскликнула Фаун, бросаясь к кровати. Через секунду она уже держала в руках вязаную шерстяную накидку-пончо красного цвета с яркими желтыми полосами.

— Это мамина накидка, — кивнула Рути, и Фаун широко улыбнулась.

— Она была на ней в тот вечер, — сказала девочка. — Ну, когда она исчезла!

Рути шагнула вперед, чтобы получше рассмотреть накидку (больше всего она боялась увидеть на ней кровь — засохшую или свежую), и вдруг встала как вкопанная. В изголовье кровати, рядом с подушкой, сидел зеленый плюшевый медвежонок.

Ее любимый Шерстюнчик!

Схватив медвежонка, Рути прижала его к сердцу, и в то же мгновение в ее памяти ожили детские воспоминания… только это были совсем не те воспоминания, которых она ожидала. Ей вдруг стало ясно, почему эта странная подземная комната кажется ей такой знакомой. Она уже бывала здесь раньше.

Давно.

Кто-то привел ее сюда, чтобы…

Рути закрыла глаза, надеясь, что воспоминания станут более отчетливыми и ясными. Да, она была здесь много лет назад. Тогда в этой комнате жила другая девочка ненамного старше нее, но Рути она не понравилась. Совсем. Девочка показывала ей что-то мрачное. Что-то по-настоящему ужасное, а потом…

…А потом папа сказал, что это был просто дурной сон, и она поверила, потому что хотела поверить.

Открыв глаза, Рути еще раз огляделась. Нет, это невозможно, подумала она. Никакая девочка не могла бы жить в пещере под Чертовыми Пальцами одна!..

— Это твой мишка? — спросила Фаун. — Я видела его на твоей старой фотографии, когда ты была совсем маленькая.

Рути кивнула. Она по-прежнему крепко прижимала игрушку к себе, надеясь разбудить еще какие-то давние воспоминания.

Что же показывала ей та странная девочка?

— Здесь есть еще что-то… Вон там, под кроватью, — сказала Фаун. Сама она почему-то под кровать не полезла, хотя была любопытным ребенком. Похоже, в этот раз осторожность пересилила, и Рути пришлось самой заглянуть под кровать, подсвечивая себе фонариком.

На каменном полу под кроватью лежал красно-белый лыжный костюм. Он был сильно разорван и покрыт бурыми пятнами давно засохшей крови.

— Такая же курточка была на девушке, которая пропала, правда? — шепотом проговорила Фаун. — На Уилле Люс…

Рути нехотя кивнула и… отвернулась. При виде изодранного в клочья лыжного костюма она вспомнила рассказ Кендайс, утверждавшей, что отец и мать Рути пытались свалить смерть ее настоящих родителей на какое-то существо, которое якобы обитает в здешних лесах. Сама Кендайс, похоже, не особенно верила в то, что с Томми и Бриджит О'Рурками могло расправиться какое-то таинственное чудовище. Рути, честно говоря, — тоже, однако теперь, когда она увидела окровавленный лыжный костюм Уиллы, ее скепсис оказался поколеблен. Кроме того, теперь, — благодаря все той же Кендайс, — Рути знала о своем прошлом намного больше, чем раньше, и поэтому не могла не задаться вопросом, не была ли она сама невольной свидетельницей гибели своих настоящих родителей?