Чистая правда - Дэвид Бальдаччи

Много лет назад, когда Чандлер хотел расслабиться после работы, он любил поиграть на подъездной дорожке с детьми в баскетбол, бросая мяч в кольцо, которое прикрепил к стене гаража. Сетка сгнила, кольцо и щит Бьюфорд давно снял. Сейчас он прошел в маленький задний двор, где присел на старую кедровую скамью, стоявшую под развесистой магнолией и перед небольшим фонтаном. Жена очень долго приставала к нему, чтобы он его сделал – и только после завершения всех работ Чандлер понял причину ее настойчивости. Все вместе оказывало на него очищающее действие: планирование, измерения, выбор материалов. Это напоминало детективную работу, нечто вроде головоломки, когда для достижения цели требуются умение и толика везения.

Минут десять он просидел тихо, потом вскочил на ноги, забросил куртку на плечо, неторопливо вошел в дом и окинул взглядом тихую темную кухню. Она была невероятно уютной, как и весь дом, исключительно благодаря усилиям его жены, Хуаниты. Она растила детей, вызывала врачей, платила по счетам, ухаживала за цветами, подстригала траву, заправляла постели, стирала и гладила одежду – занималась всеми этими вещами, пока он работал и работал, пробивая себе дорогу наверх. Таким было их партнерство.

После того как дети выросли и ушли, Хуанита вернулась в школу, а после ее окончания стала медицинской сестрой в педиатрическом отделении местной больницы. Их брак продолжался тридцать три года, и чувства все еще оставались сильными.

Чандлер не знал, сколько еще сможет работать детективом. Ему становилось все труднее. Вонь, руки в резиновых перчатках, мелкие осторожные шаги из страха наступить на важную улику, – что может стоить кому-то жизни, или позволить мяснику остаться безнаказанным. Бумажная работа, ловкие адвокаты защиты, задающие одни и те же вопросы, ставящие одинаковые словесные ловушки; скучающие судьи, читающие текст приговора так, словно они пытаются разобраться в результатах тестирования. Равнодушные, ничего не выражающие взгляды молчащих обвиняемых, которые отправлялись в тюрьму к своим приятелям, в университеты повышения квалификации, откуда выходили уже законченными преступниками…

Телефонный звонок прервал его мрачные размышления.

– Алло?

Пару минут он слушал, затем отдал серию распоряжений и повесил трубку. В переулке, где нашли тело Майкла Фиске, обнаружена пуля. Очевидно, она срикошетировала от одной стены и застряла в мусоре, выпавшем из контейнера. Чандлеру сказали, что пуля почти полностью сохранила форму. Лаборатории предстояло установить, она ли убила молодого клерка. Совсем простая задача: на пуле должны остаться частицы крови, кости и мозгового вещества, и все это можно сравнить – ведь тело Майкла Фиске все еще находилось в распоряжении полиции. Теперь, когда они получили пулю, начнутся тщательные поиски орудия убийства. Баллистики смогут соотнести пулю с пистолетом, из которого произведен выстрел, с такой же точностью, как отпечатки пальцев приводятся в соответствие с рукой человека.

Чандлер встал, перешел в гостиную, сознательно оставив пистолет, и уселся в кресло с откидной спинкой, удобное, подходящее к его массивным пропорциям. В комнате было темно, но его это вполне устраивало. На работе Бьюфорда окружало слишком много яркого света. Яркие лампы в офисе – и так каждый день. Беспощадное, слепящее сияние в прозекторской, превращающее человеческую плоть в нечто чудовищное и запоминающееся – в результате Чандлеру периодически приходилось заходить в туалет, где его желудок выдавал высокую оценку мастерству патологоанатома. Вспышки фотоаппаратов на месте преступления или в суде. Слишком много проклятого света. Темнота дарила спокойствие, приносила покой. Чандлер хотел, чтобы его уход в отставку был окружен такой темнотой. Прохладно и темно. Как его фонтан на заднем дворе.

Слова Уоррена Маккенны вывели детектива из состояния равновесия, хотя он и пытался этого не показать. Он не мог поверить в то, что Джон Фиске убил своего брата. Но, если быть честным до конца, разве не пытался Фиске убедить его, что он не причастен к преступлению?

Впрочем, у Чандлера имелись и другие проблемы, о которых ему требовалось подумать. Звонки Майкла Фиске в Форт-Джексон. А теперь еще и побег Руфуса Хармса… Существовала ли связь между ними? Джон прикрывал Сару Эванс, теперь это уже не вызывало сомнений… Чандлер покачал головой, понимая, что ему нужно поспать, потому что сейчас его старый мозг работал вхолостую.

Он собрался встать, но замер на месте. Неожиданно чьи-то руки обхватили его за шею, заставив вздрогнуть. Чандлер сжал предплечья неизвестного, и его глаза широко раскрылись. Пистолет – проклятье, где пистолет?

– Тяжелая работа – или вовсе перестал работать?

Он тут же расслабился и посмотрел на Хуаниту. Уголки ее губ слегка подрагивали, и Бьюфорд знал, что сейчас она улыбнется. У нее всегда было такое выражение, словно она собиралась пошутить или рассмеяться чужой шутке. И всякий раз ее лицо помогало его приободриться, к какому бы числу тел ни приходилось прикасаться и изучать их за прошедший день.

Чандлер положил руку на свою вздымающуюся грудь.

– Проклятье, женщина, если ты еще раз подкрадешься ко мне, я смогу работать только ангельскими крыльями.

Хуанита села к нему на колени. Она была в длинном белом халате, из-под которого выглядывали голые ноги.

– Брось! Такой крутой парень, как ты?.. И не слишком ли ты самонадеян, когда говоришь об ангельских крыльях?

Чандлер обнял ее за талию, которая после рождения троих детей уже не была такой же изящной, как в день их первой брачной ночи; впрочем, и сам он потерял былую стройность. Они выросли вместе, как он любил часто повторять. Состояние равновесия имело в жизни огромное значение. Если б один был толстым, а другой – худым, они бы двигались к катастрофе.

В мире не существовало человека, который знал бы его лучше, чем Хуанита. Возможно, это и есть самый главный результат успешного брака: знание, что не существует другой души, которой известно твое число до самого последнего знака после запятой, который может кого-то заинтересовать, как у числа «пи», – быть может, даже больше; и если такое возможно, то Хуанита знала его число.

Он ответно улыбнулся.

– Конечно, я большой сильный парень, но очень чувствительный, малышка. А нас, чувствительных парней, может вывести из равновесия любое неожиданное событие. И после того как я всю жизнь боролся с преступниками, Господу пора начинать шить мне симпатичные ангельские крылья – размера «икс-эль», естественно. Он знает все, поэтому Ему известно, что в старости я должен их распахнуть. – Чандлер поцеловал жену в щеку, и они взялись за руки.

Она провела пальцами по его редеющим волосам, почувствовав, что мужнины шутки немного вымучены.

– Бьюфорд, почему бы тебе не рассказать о том, что тебя тревожит? Мы поговорим, а потом ты отправишься в постель. Уже довольно поздно. А завтра обязательно будет новый день.

Чандлер улыбнулся ее словам.

– Неужели с моим лицом игрока в покер что-то произошло? Я смотрю на подозреваемого и изматываю его, не давая понять, что думаю на самом деле…