Русский калибр (сборник) - Пётр Разуваев

— Где няня? — рявкнул я на Паолу, толчком помогая ей войти в салон. От приданного мною ускорения она не удержалась на ногах и буквально врезалась в съёжившегося в углу Давида.

— Она сказала, что останется там, у неё был ключ от квартиры соседки, как раз из этого дома, так что она в безопасности, — ответил за Паолу Давид. От избытка чувств я плюнул на историческую мостовую.

Мне оставалось убрать ногу и захлопнуть дверь, я уже почти сидел в машине, когда из окна над нами раздался жуткий крик проснувшегося хозяина «Гольфа». И одновременно с этим, из только что оставленной нами двери, появилось двое людей. Увидав готовую отъехать машину, они среагировали мгновенно, и заднее стекло буквально вдребезги разлетелось от прицельной очереди. Лишь по чистой случайности никого из нас не задело. Резко дав задний ход, я врезался в стоявшую позади «Тойоту» и, левой рукой выкручивая руль, обернулся, выбрасывая назад правую с зажатым в ней «Узи». Попал бы я или нет — этого уже никто и никогда не узнает. То, что произошло в следующую секунду, никакому разумному объяснению не поддавалось.

На моих глазах стрелявший по машине «чёрный человек» вдруг выпустил из рук автомат и, резко сложившись пополам, рухнул на землю. Его напарник, отброшенный сильным ударом к стене, медленно сползал по ней, постепенно исчезая из моего поля зрения. И всё это в почти абсолютной тишине, если, конечно, не считать полицейской сирены и разъярённых воплей владельца «Гольфа». Нет, технически ничего сложного в этом не было: хороший глушитель, приличная винтовка и опытный стрелок — вот и все составляющие успеха. Но — с какой стати? Размышлять над неожиданным подарком судьбы времени не было, оставалось лишь принять как должное помощь неизвестного доброжелателя и быстро смываться с места происшествия, дабы его старания не пропали зря. Под аккомпанемент негодующих воплей экспроприированный «Гольф» вихрем промчался по неудержимо просыпающейся улочке, унося нас из этого безобразия.

* * *

Плеск воды смешивался с разноязыкой речью людей, неудержимо неслась вперёд колесница Океана, запряжённая парой диких коней, трубили в свои раковины бородатые тритоны, и лились, струились по причудливому каменному склону потоки воды. Мельчайшая водяная взвесь окутывала мраморное тело Океана, а чуть ниже, отделяя от реальности неистовство мифа, тихо разливался широкий и спокойный бассейн. По его поверхности бежала лёгкая рябь, весёлые солнечные зайчики метались в разные стороны, отражаясь от объективов многочисленных фотолюбителей; то и дело взлетали в воздух монетки, на миг зависая над водой, а потом с лёгким всплеском уходя на дно. Народная примета: хочешь вернуться в Рим — брось пару денежек в фонтан Треви, и твоё желание непременно сбудется. Машинально и я поддался на эту массовую провокацию, тоже бросив в воду несколько новеньких монеток. На самом деле, я с куда большим удовольствием утопил бы там пару сотен долларов, лишь бы никогда больше не возвращаться в эту чудную страну. Не спорю, никто и не говорил, что всё будет очень просто . Но количество происходящих вокруг меня неприятностей уже давно переросло в качество, казалось, что я иду по плодородному минному полю, и каждый шаг приходится на очередной заряд гадких неожиданностей. А удача, как и любое другое проявление милостей Фортуны, имеет одно подленькое свойство — иногда она оставляет тебя в самый ответственный момент. Образно говоря, сейчас я стоял посреди этого самого минного поля с задранной ногой и решительно не понимал — куда же мне её опустить без риска для жизни? И я был отнюдь не единственной «цаплей» в этом болоте. В полной мере всё вышеизложенное относилось и к Паоле, и к Давиду.

Прятаться лучше всего среди толпы — это я усвоил хорошо. После поспешного бегства из дома синьоры Лонги мы ещё некоторое время колесили по ночному Риму, но возле Parco Traianeo «Гольф» пришлось бросить. Разъезжать на угнанной машине по столице было просто глупо. Там же остался бронежилет и всё оружие, с которого я тщательно удалил отпечатки пальцев. Патроны практически закончились, а таскать с собой груду бесполезного железа? Зачем?

Остаток ночи мы провели под сенью кедров и пиний, как разжалованные римские патриции без определённого места жительства и занятий. Согласно традиции, посвятив это время беседе. Легко можно догадаться о том удовольствии, которое мы все получили, обсуждая реалии нынешнего дня. Несколько часов такой жизни доконали меня окончательно, и, с трудом дождавшись утра, я начал действовать. Отправив Паолу с Давидом на такси в центр и условившись с ними о встрече на Piazza di Spagna, возле которой всегда была масса людей, а рядом располагались целые кварталы самых престижных римских магазинов и кафе, я поймал другое такси. И потребовал от шофёра доставить меня прямо к местному отделению Royal Bank of Canada, в котором я держал почти все свои «сбережения». Где именно он находится, не знал никто, так что поездка получилась увлекательной и дорогостоящей одновременно. На её оплату ушли последние деньги, изъятые мною у Паолы. Зато в результате я стал обладателем вполне приличной суммы в местной валюте и совершенно перестал зависеть от «опасных» кредитных карт. Опасность «засветиться» во время подобной операции была ничтожно мала. Установить движение денег на счёте можно элементарно, но зато поймать меня, проследить дальнейшие действия — практически невозможно. Никто из «чужих» не мог знать о моих взаимоотношениях с этим банком. А если бы меня гоняли «свои»… всё закончилось бы гораздо раньше, в этом я был уверен на двести процентов. Впрочем, о том, как именно я делил окружающих меня людей на «своих» и «чужих», — это вообще разговор совершенно особый.

Паолу и Давида я обнаружил сидящими возле фонтана, у подножия знаменитой лестницы, которую я по привычке называл Испанской. Хотя на самом деле её звали как-то иначе. С тех пор прошло больше трёх часов, мы успели позавтракать и истратить кучу денег на то, чтобы привести себя в божеский вид, но… настроение от этого не изменилось. Выглядели мои соратники неважно. И, сидя сейчас у фонтана Треви, я чувствовал это в полной мере. Слишком уж неестественен был наш «триумвират». Паола, окончательно выбитая из колеи ночным происшествием. Давид, усталый и больной. И я, довольный и счастливый, с любимой девушкой по одну руку и ценным трофеем в виде Давида — по другую. Они были нужны мне поодиночке, и каждый из них был мне по-своему дорог, но, имея на руках эту сладкую парочку «в комплекте»…

Я решительно не представлял, как мы будем уживаться в одной компании. Наша ночная беседа окончательно выявила в моих спутниках резкую взаимную антипатию. Проще говоря, они друг друга терпеть не могли. Хотя, в отличие от Паолы, Давид всячески старался не демонстрировать своих чувств. Кроме того — оставалась нерешённой проблема с Дашей, и я не видел пока ни одного реального способа вытащить её из рук Кольбиани. А бросать девушку на произвол судьбы… Нет, это как-то не по-джентльменски.

— Андре? — Паола коснулась моей руки, и я с облегчением вернулся на землю.

Она сидела рядом со мной, на низком каменном парапете, окружавшем бассейн. Лёгкое, яркое платье очень шло девушке, но на его фоне была особенно заметна бледность её лица, тёмные круги под глазами, усталый, потухший взгляд. Легко шлёпнув ладошкой по поверхности воды, Паола прохладной и влажной рукой коснулась моего плеча.