Несчастный случай - Лиза Гарднер

— Да, я познакомился с Мэнди, представившись сыном старого знакомого твоего отца, Бена Зикки. Я назвался Беном Зиккой-младшим. В чем прелесть этих собраний? В особой атмосфере товарищества, позволяющей завязывать отношения даже незнакомым людям. Мне хватило трех встреч.

— Ты познакомил ее с ним.

— Я сам ее поимел.

— Ты недотягивал до ее стандартов. Она не позволила бы тебе даже держать ее за руку.

Альберт нахмурился, явно задетый за живое, но тут же постарался вернуть утраченные позиции:

— Твоя дочь, Куинси, была очень общительной девочкой. Ленчи, обеды, завтраки. Вскоре я знал все, что мне нужно было знать о твоей семье. А сколько интересного я узнал о тебе, Пирс! О твоих привычках, о системе безопасности в твоем доме, о твоих письмах, этих трогательно-жалких попытках наладить отношения со старшей дочерью.

— Ты получил образцы моего почерка. Исходный материал для твоего хозяина, на основании которого он составил ту записку. И конечно, получил мою бумагу.

Монтгомери только улыбнулся и снова бросил взгляд на часы.

— Однажды вечером я был у Мэнди, когда ты позвонил, — сказал он. — Какой же неестественный у вас получился разговор! В самом деле, Куинси, ты никогда не понимал свою дочь. Стыдись.

— Он выжал из нее необходимую информацию, а потом убил.

— Это моя идея. Напоить и посадить ее за руль. Риск, конечно, был. Она могла не умереть сразу. Могла даже выздороветь совсем. К ней могло вернуться сознание. Ну и что? Она так напилась, что уже ничего толком и не помнила, а кроме того, мы всегда могли организовать небольшой инцидент в больнице.

— Мы?

— Я, — торопливо поправился Монтгомери. — Я мог устроить небольшой инцидент в больнице. Ее убийство было своего рода тестом. Заподозришь ли ты что-нибудь? Насколько хорош лучший из лучших? Но как и следовало ожидать, когда дело касается собственной семьи, твои инстинкты всегда молчат. Ты даже не остался у ее постели. Ограничился тем, что появился ненадолго и согласился отключить дочь от аппарата. Ты помог убить ее, Куинси. Нет, я, конечно, не имею ничего против, но неужели ты ничего не чувствуешь?

Пирс проигнорировал вопрос.

— Ты использовал ее, чтобы найти подходы к Бетти.

— Верно. Мэнди рассказала нам — мне! — все о своей мамочке. Любимые рестораны, любимая музыка, любимые блюда. Остальное — проще простого. К тому же, я знаю, как польстить женщине.

— Бетти ненавидит льстецов. Он взял ее тем, что представился реципиентом одного из органов Мэнди.

Глаза у Монтгомери расширились от удивления — он определенно не знал об этом факте. Последовавший взгляд на циферблат часов вроде бы успокоил его.

— Я тоже кое-что умею, Куинси. Пирс покачал головой.

— Ему пришлось ждать, пока Мэнди умрет. Ждать более года. Разве это не причина для беспокойства? Наверняка план не предполагал такого варианта.

— Терпение — добродетель, — сказал Альберт.

— Нет, он нервничал. Чтобы игра была интересной, требовалось привлечь мое внимание, возбудить во мне подозрения. В этом ему помогла Мэри Олсен.

— Я не спешил. После пятнадцати лет ожидания хотелось немного повеселиться.

— Мэри Олсен мертва.

Шок. Монтгомери даже побледнел и явно растерялся.

— Э… да.

— Как ты убил ее?

— Я…э…

— Пистолет? Нож?

— Я застрелил ее!

— Неверный ответ, Альберт. Ты отравил Мэри, подонок! — Злость захлестнула, но Куинси тут же взял себя в руки. — Она получила коробку конфет. Их прислал ей любовник. Конфеты, начиненные цианидом. Страшная смерть.

— Глупая сучка, — пробормотал Монтгомери, явно чувствовавший себя не в своей тарелке.

— Как, ты думаешь, он убьет тебя?

— Заткнись! И снова взгляд на часы.

— Яд? Или что-нибудь более личное? Ты ведь ему не нужен, Альберт. Благодаря Гленде ты не можешь даже убежать.

— Заткнись! Заткнись! Заткнись!

— Неужели ты ничему не научился из дела Санчеса? У психопатов могут быть партнеры, но не бывает равенства. Мигель Санчес жив. А его партнер, Ричи, умер на тюремном полу с собственными яйцами в глотке.

Монтгомери вскочил со стула. Второй стул покачнулся. Загипсованная нога со стуком ударилась о пол. Он удержался, ухватившись за край стола, а когда поднял голову, лицо искажала гримаса боли.

— Ты сам все испортил! Я собирался сказать, где твой старик. Хотел пожалеть этого беспомощного идиота! Но нет! Все, хватит! Пусть подыхает. Связанный, голодный, грязный. Пусть захлебнется в собственном дерьме. Как тебе это понравится, самодовольный ублюдок?

— Мой отец уже мертв, — спокойно, оставаясь на месте, ответил Куинси, хотя спокойствие далось нелегко и сердце уже начало стучать в ребра. Риск был большой. Игра шла на жизнь и смерть. Если он ошибается… «Нет, я не могу ошибаться. Господи, не дай мне ошибиться». — Мой отец уже мертв, — с большей убежденностью повторил он. — Мы нашли его тело.

— Не может быть!

— Хочешь сходить в морг и взглянуть?

— Но он не мог всплыть так быстро… мы привязали такой груз… — Монтгомери запнулся, услышав собственные слова, понял, что проговорился, и вскинул голову. — Ты меня поймал, мать твою! Скотина… бездушный сукин сын… ты же продал своего отца!

— Не так уж было и трудно, — небрежно пробормотал Куинси, хотя горло перехватило, а в груди нарастала боль. Монтгомери — чудовище. И тот, другой, — тоже чудовище. Боже, его тошнило от всего этого. — Игра закончена, — хрипло сказал Куинси. — У тебя есть выбор: рассказать все нам или умереть от рук сообщника.

— Ты ни хрена не знаешь!

— Скажи это Мэри Олсен.

— Будь ты проклят! Главный здесь я!

— Неужели? Докажи! Скажи нам что-то такое, чего мы не знаем. Удиви меня!

Монтгомери застыл. Потом на его губах появилась улыбка. Он выпрямился. Посмотрел на часы, на этот раз уже не таясь.

— Эй, Куинси. У меня есть для тебя кое-что интересное. Мэнди не была первой целью. Мэнди не предавала семью. Это сделала Кимберли.

— Что?!

— Посмотри на часы. Четыре четырнадцать. Почему ты не звонишь дочери, Куинси? Позвони и поругай Кимберли за то, что осталась в отеле. Там, где и была. Эверетт знал. Эверетт сказал мне. О, подожди! Извини, но ты больше не сможешь поговорить со своей дочерью. Четыре четырнадцать. Время вышло. И твоя дочь мертва.

Портленд, штат Орегон

Рейни подпрыгнула, когда зазвонил телефон.