Монголы на Руси. Русские князья против ханов восточных кочевников - Джеремия Кэртин

Но Новгород проявил не меньшее отчаянное сопротивление, чем раньше, и это противодействие было сильным, продолжительным и упорным. Обе стороны были готовы к кровавому завершению. С одной стороны было плотное городское население города, в котором все носили оружие; с другой – войско великого князя и ханские вельможи. Две почти равные силы стояли друг напротив друга, дойдя до крайних пределов возбуждения. Они дошли до такого момента, когда вот-вот могла начаться кровавая схватка. Но в этой критической ситуации Невскому пришла в голову идея, которая предотвратила опасность. Он попросил посланцев хана уехать из Новгорода, а всю ответственность взял на себя. Они так и сделали, и тогда он объявил людям, что у него кончились средства и способы их спасения; он оставляет их хану, а они пусть встречают его гнев, как могут. После этого он приказал своему войску немедленно покинуть город и сам вышел из крепости. У новгородцев этот приказ вызвал ужас. Все немедленно склонились перед Невским и стали умолять его не покидать их. Они обещали полностью подчиниться его воле. Так был положен конец волнениям. Монголов позвали назад, и их работа началась на полном серьезе. Позже радость Великого Новгорода была безгранична, когда чиновники хана закончили перепись и исчезли из города.

Борьба и тревоги этого периода, закончившиеся завершением новгородской переписи, отняли много времени и сил у Невского. Лишь в 1260 г. установился «какой-то мир для христиан», по словам летописца.

В начале 1261 г. у Невского родился младший сын Даниил. После этого года князя ожидали одни страдания.

Самое худшее в монгольском иге было не то, что каждая людская голова и каждые рог и копыто скота были зарегистрированы, не то, что монгольские надзиратели находились во всех уголках страны; самое тяжкое бремя ига проявилось тогда, когда хан отдал на откуп налоги на Руси людям из Хивы, Туркестана и Бухары. Среди партнеров и помощников этих налоговых откупщиков были евреи и армяне, люди, говорившие на разных языках и исповедовавшие разные религии. Эти торговцы данью, о которых на Руси до тех пор и слыхом не слыхивали, начали свою деятельность, которая значительно усилила монгольский гнет. Они стали настоящими мучителями, выжимавшими из людей последний медный грош. Они облагали высокими процентами территории, с которых собирали дань. Они были хуже, чем самый жестокий ростовщик. Людей, которые не могли заплатить, они продавали в рабство или жестоко избивали палками или пороли кнутом. Этот ужас царил по всей стране. Такое унижение и угнетение вызывало бунты, которые подавлялись самым беспощадным образом с немалым кровопролитием. Не было такого места, которое могло считаться безопасным и спокойным. В Суздале, Ростове и даже Переяславле-Залесском возникали беспорядки.

Эти восстания не были прямо направлены против монголов. Люди били налоговых откупщиков и их помощников, а не людей хана, поэтому хан не мог сильно гневаться; и все же его гнев можно было вызвать, и часто сообщалось о том, что полки из Орды идут «умиротворять» Русь.

В такой ситуации пришла весть о том, что немецкие ливонские рыцари с многочисленным войском наступают на Псков. Невский послал свою собственную личную дружину своему сыну Дмитрию, который в то время княжил в Новгороде, и приказал своему брату Ярославу Тверскому тоже отправиться туда, а сам поехал в Орду, чтобы попытаться спасти русских людей от некоторых новых больших напастей. Дары, которые он захватил с собой, были более ценными, чем какие-либо другие дары, привезенные им раньше, а его просьбы были самыми простыми и разумными. Но в Орде Невскому дали понять, что им недовольны. Берке был совсем другим, не похожим на того человека, который был при жизни Батыя или когда боролся с Сартаком за власть. Теперь его никто не мог обуздать; кроме того, его разгневала военная неудача в Закавказье, где он воевал со своим сильным двоюродным братом Хулагу. Он безо всякой нужды задержал в Орде Невского на всю ту зиму, потом на следующее лето, и лишь поздней осенью князь смог отправиться домой, больной и сломленный; он умер, не доехав до Владимира. Он прибыл в Нижний Новгород, а когда его привезли в Городец, был уже близок его последний час. В этом месте он принял монашеский постриг, и 14 ноября 1263 г. жизнь покинула его.

Смерть Невского оглушила Русь, как удар грома. Это было национальное бедствие, которого никто не ожидал, ведь, совершив все свои великие подвиги, Невский умер всего лишь в возрасте сорока двух лет. Даже когда хоронили его, люди не могли поверить в то, что он навсегда покинул их. Его имя, сам его гроб казались священными.

Когда Петр Великий основал на Неве город Санкт-Петербург, заключил мир со шведами и возвратил себе древнюю вотчину – ижорские земли, он перевез останки Александра Невского в столицу, где они в настоящее время покоятся в Свято-Троицкой Александро-Невской лавре, почитаются и веками будут почитаться как мощи святого и героя. Во всем русском православном календаре нет более значимого святого и более великого государственного деятеля или воина в истории Руси, чем Александр Невский. Благодаря своей мудрости и политике уступок и смирения перед тиранией монголов он подавлял бунты, которые, возможно, привели бы к отмене национального управления и замене русских князей монгольскими владыками. Такая замена поставила бы под угрозу язык, религию и само существование русского народа. Этого нужно было избежать любой ценой. Никто лучше Невского не знал сравнительную численность монголов и русских; никто не был больше, чем он, предан Руси; никого соотечественники не уважали больше, чем его. Вот почему его слова имели вес и, когда он объяснял, что сопротивление приведет к гибели, а подчинение – лишь путь к спасению народа, люди верили и повиновались ему. Так он спас Новгород и многие другие города от полного уничтожения, сохранил неисчислимые тысячи жизней. Самое главное – его влияние осталось; оно усмиряло страсти, вселяло терпение и мужество в сердца людей, давало знание того, что насилие лишь делает иго более тяжелым.

Приблизительно в то время, когда умер Невский, Москва начала увеличиваться в размерах и обретать большее значение. Самый младший сын Невского Даниил получил в вотчину этот город, который тогда был очень маленьким, и несколько деревень вокруг него.

Во Владимирском княжестве Юрия Долгорукого был заложен фундамент Москвы, и все, что отличало Владимир от Ростова и Суздаля, отличало Москву в еще большей степени. Преимущество Владимира перед более древними городами состояло в том, что в нем не было этих «сильных древних родов», которые держались особняком от всех остальных. Владимирское княжество населяли люди, которые прибыли из многих мест и обосновались в нем в тот исторический период, когда из разнообразного множества славянских племен и родов сложился единый русский народ. С самого начала это было «всерусское» место, и в этом состояло отличие Владимира. Это в большей степени касалось Москвы, самого молодого и недавнего поселения, подчиненного Юрию, которое позже других образовало упорядоченную территориальную единицу. Когда вотчина Долгорукого превратилась в сильное государство под властью князей, ставших его преемниками, города на его территории настолько уподобились Владимиру, что уже не признавали претензии на главенство Ростова и Суздаля. При Всеволоде Большое Гнездо название Великая Русь было довольно слабо связано с Владимиром. Это название, которое приняли не только Ростов и Суздаль, но и перед которым вынужден был склониться Господин Великий Новгород, обрело постоянную связь с Москвой, когда этот город наконец пришел к власти. Если после смерти Андрея Боголюбского ростовские и суздальские бояре упорно называли Владимир «придатком», то они не могли притязать на то, что Москва зависит от каких-либо бояр, так как Юрий Долгорукий построил ее против воли бояр в целом. Предание гласило, что Москва была основана Долгоруким, а затем отнята у него боярами насильственным путем, за что последовало наказание – смерть.