Кровавый корсар - Аарон Дембски-Боуден

Ксарл откинулся назад и испустил низкий горловой вой. Вокс-динамики исказили звук, придав ему металлический оттенок, но ничуть не уменьшили громкость. Все четверо смертных прикрыли уши руками — даже Пес, который из-за рывков капсулы пока не сумел выдавить ни слова. Его тоненький голосок ни за что бы не пробился сквозь царящий вокруг шум.

— Пятнадцать секунд, — крикнул навигатору Талос.

— О'кей.

— Мне всегда хотелось заполучить собственный корабль. — Кирион перегнулся на сиденье и орал во всю глотку. — Талос, когда мы угоним следующий, сможешь забрать его.

Девушка вздрогнула от силы крика, но все же улыбнулась. Покосившись на другой конец капсулы, она встретилась глазами с Септимусом и впервые за долгое время обнаружила, что не может выдержать его взгляд.

— Пять. Четыре. Три. Два. О…

Столкновение было хуже всего, что выпадало до сих пор на долю Октавии. На несколько обморочных секунд она искренне поверила, что мертва. Ведь невозможно было пережить костоломный удар капсулы, врезавшейся на такой скорости в борт корабля. По сравнению с грохотом этого удара весь полет в капсуле выглядел спокойным и мирным, как полуночная прогулка по саду ее отца на верхней площадке их шпиля. Оглушительнее грома и даже гула волн имматериума, терзающих корпус ее корабля… Октавия подумала, что и с заткнутыми ушами она будет слышать этот вой торжествующего цунами до конца своей жизни — короткой и проведенной в глухоте.

Она попыталась сказать: «Похоже, я умерла», — но не услышала собственного голоса.

С дальнего конца капсулы полился свет. Искусственный, бледный и нездоровый, он хлынул внутрь и принес с собой отвратительную вонь. Девушка закашлялась от острого запаха немытых тел, ржавеющего железа и человеческих испражнений.

— Тьфу, — отфыркнулся один из Повелителей Ночи, — здесь воняет, как в Зрачке Бездны.

Талос сорвал оружие со стены и, не сказав ни слова, выбрался из капсулы. Его братья двинулись следом. Рабам пришлось бежать трусцой, чтобы не отстать. Октавия вышла последней — перед этим она, наверное, уже в сотый раз проверила свой пистолет.

— Виши та? — спросил голос из глубины капсулы.

Девушка видела спины Септимуса, Маруха, Пса и гигантов-легионеров впереди, в коридоре. На секунду она оцепенела, не в силах сделать и шага, но и оглянуться не решалась.

— Виши та? — снова спросила маленькая девочка.

Казалось, что она находится в капсуле — возможно, сидит на одном из гигантских кресел.

— Ты мертва, — выдавила Октавия сквозь стиснутые зубы. — Ты умерла, тебя больше нет.

— Но я все еще могу убить тебя, — медовым голоском ответила девочка на чистейшем готике.

Октавия развернулась, вскинув пистолет и целясь в пустоту капсулы.

— Не отставай, — позвал Септимус. — Идем.

До сих пор операция шла практически бескровно — не считая парочки огорчительных инцидентов, — и Вариил смотрел на обзорный экран с чувством, близким к гордости. Команда была встревожена, растеряна, возбуждена и отравляла воздух запахом пота и страха. Вариил с отвращением вдыхал эту смесь. Он надел шлем только ради того, чтобы спасти обоняние от человеческого смрада, — лучше уж было дышать застоявшимся воздухом доспеха.

Почему такие вещи приводили в восторг Повелителей Ночи, апотекарий понять не мог.

Флот Красных Корсаров оставался на низкой орбите, и его внимание по-прежнему целиком было поглощено вращавшейся внизу планетой. Поскольку воксы и ауспик-сканеры не работали, не представлялось возможным определить, заметили ли с других кораблей крохотные снаряды, пронзившие пространство и врезавшиеся в обшивку «Эха».

Сам масштаб флота способствовал маскировке. В армаде такого размера, стоявшей на орбитальном якоре, нельзя было позволить большим кораблям приближаться друг к другу. Строй флотилии определялся стокилометровыми расстояниями между самыми крупными крейсерами. Корабли сопровождения курсировали среди них, готовые ответить на угрозу, если враг появится из варпа в дальнем конце системы.

Вариил проводил взглядом эскадрилью эсминцев, кинжалами прорезавших пустоту между «Заветом» и «Эхом». Однако скорость эсминцев осталась неизменной, — обогнув крейсера по плавной дуге, они устремились к другой группе больших кораблей.

Обычный патруль. Все в порядке.

— Господин? — спросила женщина-офицер, которую апотекарий так невольно и необдуманно повысил в звании лишь потому, что она оказалась рядом в момент убийства командующего.

— Да?

— Капитан Калеб… проявляет активность, сэр.

Долго ждать он не стал.

Сброс не был простой случайностью или неисправностью. Ничто внутри ангара не могло активировать сигналы биозаражения, значит, реальная опасность исключалась. На пусковой палубе все еще царил вакуум. Ворота ангара оставались открытыми и незащищенными пустотными щитами. Ледяные кристаллы серебряной окантовкой поблескивали на немногом уцелевшем оборудовании и покрывали металлические корпуса катеров налетом инея.

Катера не были заправлены топливом. Это исключало самое очевидное решение, даже если двигатели получилось бы запустить при абсолютном нуле.

Калеб Валадан обладал многими достоинствами, делавшими его выдающимся командиром, но терпение среди них, несомненно, не числилось. Кто-то пытался убить его на его собственном корабле. И кто-то в самом скором времени за это заплатит.

Капитан медленными шагами пересек ангар. Магнитные подошвы ботинок удерживали его на палубе. Дойдя до колоссальных дверей, ведущих обратно вглубь корабля, он провел рукой по заиндевевшей стали, смахивая быстро формирующийся слой льда.

Эти двери не получилось бы разрезать или пробить. Проблема заключалась даже не в том, что декомпрессируются остальные части корабля, — нет, просто ворота ангара были чрезвычайно толстыми, укрепленными сверхпрочными металлами и предназначались для того, чтобы оградить судно от любой внешней угрозы.

Под шлемом снова зачесались ритуальные шрамы. Последний, сделанный в шестой раз за несколько дней, чтобы предотвратить регенеративное заживление, был еще достаточно свежим и причинял боль. Яйца Богов, чего бы Калеб не отдал, чтобы почесать его!

Капитан убрал руку, оставив ледяные кристаллы медленно парить в невесомости.

— Мародеры, — сказал он по воксу близкой связи, — если мы не можем пробить дорогу внутрь, пробьем наружу.

Вариил склонил голову к плечу. Такого он не предвидел.

Маленькие, как жучки, фигурки его братьев начали спотыкающийся переход по ангару, где воцарилась невесомость. Ботинки удерживали их на палубе. Калеб был уже на краю. Еще несколько метров — и он шагнет на внешнюю обшивку судна.

Вариил с трудом разжал зубы. Это была не его роль, и он начал терять терпение. Если бы он жаждал лидерства, то добился бы этого предательством намного раньше.