Камень - Станислав Николаевич Минин

окончательная редакция положения которого будет утверждена до конца этой недели сиятельной комиссией, в которую пригласили и главу моего рода. Первая игра у него была назначена сегодня вечером, в восемнадцать тридцать. Я же ему сообщил, что у меня в девятнадцать, так что мы договорились встретиться уже в «Метрополии».

Уже на подходе к дому получил сообщение от Вики: «Соскучилась. Когда увидимся?» Решил пошутить, зная, что поеду на базу корпуса, и ответил: «Завтра». В ответ она мне прислала: «Договорились».

Прохор погладил мне брюки и белую рубашку, жилетка и бабочка висели в шкафу. Слегка перекусив, я начал собираться.

— Красавец! — прокомментировал мой внешний вид воспитатель. — Удачи!

— Спасибо, Прохор! — Я накинул курточку и пошел в гараж, где меня уже должен был ждать на «Волге» Юра, который как-то незаметно стал у меня водителем.

К «Метрополии» мы подъехали в восемнадцать сорок пять. В бильярдной было непривычно много народа для буднего дня — видимо, участники турнира начали свои встречи. Первым делом я нашел глазами Долгорукого, который играл за своим столом с мужчиной лет сорока, но подходить к нему не стал, а, удостоверившись, что Андрей меня заметил, махнул ему рукой, получил ответный кивок и начал набирать господина Паршина. На этот раз ответивший бас был окрашен едва заметными нотками доброжелательности:

— Добрый вечер, Алексей Александрович, мы на месте. Трое в форме Измайловского полка.

Я огляделся и в углу зала заметил искомую троицу.

— Иду, Владимир Ильич, — сказал я и направился к ним.

Зрелище, представшее передо мной, было типичным для гвардии — стол ломился от закуски, во главе была водка. На бильярдном столе неторопливо наносил удары здоровенный мужик в расстегнутом кителе со знаками различия капитана, другие два измайловца, тоже капитаны, развалились на диване рядом со столом и неторопливо что-то пережевывали.

— Добрый вечер, господа! — поприветствовал я их. — Пожарский, Алексей Александрович.

— А-а… Князь! — соизволил подняться один из сидящих. — Харитонов Дмитрий Юрьевич к вашим услугам! — Он был заметно пьян и слегка шатался. — Паршин Владимир Ильич, — он указал на мужика, упражнявшегося на столе. — Ильин Василий Федорович! — Сидящий изобразил некое подобие кивка, от которого чуть не подавился едой. — Володя, подойди к нам, надо извиниться! — обратился Харитонов к Паршину.

Мужик в расстегнутом кителе бросил кий на стол и нетвердой походкой подошел к нам.

— Алексей Александрович! — пробасил он. — Вышло досадное недоразумение! Прошу меня простить!

— Извинения приняты, Владимир Ильич! — кивнул я.

— Ну, раз мы уже тут все друзья, — заулыбался Харитонов, — за это надо выпить! — Он указал на накрытый стол.

— Дмитрий Юрьевич, нам сейчас играть, — попытался я отказаться, — и очень хотелось бы это делать трезвым.

— Ты что, князек, русских офицеров не уважаешь?.. — прошипел Паршин, а я перехватил совершенно трезвый взгляд Харитонова, брошенный на дружка.

— Господа, господа! — Дмитрий Юрьевич вновь вернулся в образ пьяненького рубахи-парня. — Не стоит горячиться! Мы же все здесь друзья! Ну, хоть чуть-чуть? За дружбу? — Он попытался взять меня за локоток, но я вывернул руку.

Так, какая-то ерунда происходит… Они взяли стол в углу, явно делают вид, что пьяные, а на это в глазах общественности очень многое можно списать. Меня провоцируют непонятно на что. Опять же, с Паршиным мне играть придется в любом случае, иначе «баранка» и падение в нижнюю сетку. Но очередные оскорбления…

— Дмитрий Юрьевич! — Я натянуто улыбнулся. — Передайте своему другу, что я его слова спишу на алкогольное опьянение. Если он сейчас же не извинится, я, как и обещал ему вчера, руки и ноги повыдергиваю.

Надо было видеть лицо Паршина! Он покраснел, побледнел и покрылся пятнами! Харитонов подскочил к нему, отвел в сторонку и начал что-то усиленно шептать.

— Извиняюсь! — вернувшись, заявил мне Паршин.

— Не извиняюсь, а извините! — поправил я его.

— Из… Из… Извините. — прошипел он, еле сдерживаясь.

— Вот и славно! — кивнул я. — Играть-то будем, или вы намерены и дальше выпивать? — обратился я сразу к ним троим.

Опять влез Харитонов:

— Алексей Александрович, тут такое дело… Короче, князь! — Он попытался меня приобнять, но я опять вывернулся. Не обращая на это никакого внимания, капитан продолжил: — Может, разыграем энную сумму? Для интереса, так сказать?

Теперь все становилось понятным! Меня, в силу возраста, воспринимают за лоха, да еще фамилия подразумевает наличие большого количества денег. Видимо, Паршин очень неплохо играет на бильярде, но при этом совершенно не умеет общаться с людьми, а Харитонов — это его группа поддержки, «мозг» разводок и штатный «забалтыватель». Стандартная схема — один предлагает сыграть «по маленькой» с товарищем и «садится на уши» тебе на протяжении всей игры, отвлекая и создавая атмосферу дружбы и полного доверия. Столкнулся я с этим впервые, и было бы очень интересно посмотреть все это в исполнении господ офицеров, но статус турнира не позволял заниматься такими вещами.

— И?.. — обозначил я свою заинтересованность.

— Разыгрываем тысяч пять-десять, но вы должны дать фору! Володя-то пьяный! — заявил он.

— Как будто я в него эту водку заливал! — хмыкнул я. — Какую фору? — Я сделал вид, что заинтересовался еще больше.

— Девять-семь, не меньше! — ответил Харитонов серьезно.

Я же достал телефон и сказал:

— Сейчас гляну, сколько денег у меня на карте. — А сам краем глаза принялся наблюдать за реакцией офицеров.

Они переглянулись. На лице Харитонова появилась совершенно трезвая хищная улыбка — лох заглотил наживку. Я заблокировал телефон и убрал его в карман, после чего обратился к Паршину, больше не обращая внимания на Харитонова:

— Владимир Ильич, мы играть-то будем?

Тот вылупился на меня, не понимая, что происходит: отработанная схема дала сбой. Опять вмешался Харитонов, который должен был мне напомнить в очередной раз, что все мы здесь друзья:

— Алексей Александрович! Мне казалось, что мы договорились?

— При всем моем уважении, Дмитрий Юрьевич! — усмехнулся я. — Вы кто?

— Как кто? — не понял он.

— Вы участник турнира?

— Нет. — Харитонов продолжал смотреть на меня недоуменно.

— Тогда не мешайте нам играть. — Я вновь повернулся к Паршину.

— Но позвольте!.. — не унимался Харитонов.

— Дмитрий Юрьевич, в