Когда пируют львы. И грянул гром - Уилбур Смит

Шон взял в руки толстую пачку бумаг:

– Может быть, вы возьмете на себя труд и просмотрите вот это, а затем мы можем перейти к составлению формального соглашения.

Макс осторожно принял пачку.

– Если желаете уединиться, то кабинет мистера Чарливуда, примыкающий к этой комнате, в вашем полном распоряжении.

Вся банда во главе с Градски проследовала в соседний кабинет. Через час, когда он привел ее обратно, банда больше была похожа на похоронную команду. Когда Макс откашлялся, казалось, он вот-вот расплачется.

– Я думаю, нам следует внимательным образом рассмотреть каждый пункт отдельно, – печально проговорил он.

Через три дня сделка была совершена. Дафф разлил вино и каждому вручил по бокалу:

– Итак, за новую компанию «Сентрал Рэнд консолидейтед»! Роды оказались довольно долгими, джентльмены, но я думаю, что ребенком, которого мы породили, все мы будем гордиться.

Градски добился власти, но обошлось ему это очень недешево.

Крестины компании «Сентрал Рэнд консолидейтед» состоялись в главном зале биржи. На общую продажу было выставлено десять процентов акций. Еще не начались торги, как биржу заполонила толпа и народ со всех сторон запрудил улицы на целый квартал.

Председатель совета биржи зачитал проспект «Сентрал Рэнд консолидейтед»; тишина стояла как в церкви, и в помещении для членов правления было отчетливо слышно каждое слово. Раздался удар колокола, но собравшиеся продолжали молчать. Тишину нарушил робкий голос официально назначенного Градски служащего:

– Продаются акции «Сентрал Рэнд консолидейтед».

Это походило на бойню: двести человек одновременно пытались купить у него акции. К нему тянулись десятки рук, и сначала по клочку был разобран его сюртук, за ним последовала рубашка, очки он сразу потерял, и они погибли, будучи стертыми в пыль тяжелыми каблуками осаждающих. Минут через десять ему удалось пробиться сквозь обезумевшую толпу.

– Я смог продать все, джентльмены, – доложил он хозяевам.

А Шон с Даффом только смеялись. И у них был для этого повод, поскольку через те самые десять минут их тридцатипроцентный пакет акций в «Сентрал Рэнд консолидейтед» оценивался в полмиллиона фунтов стерлингов.

В этом году рождественский ужин в «Кэндис-отеле» прошел с гораздо большим подъемом, чем пять лет назад. За одним столом собралось семьдесят пять человек, и к трем часам, когда ужин закончился, лишь половина из них могла стоять на ногах. Чтобы подняться по лестнице, Шону пришлось цепляться за перила, а добравшись до верхней площадки, он торжественно обнял Кэнди и Даффа:

– Я люблю вас, люблю вас обоих очень-очень, но сейчас мне надо поспать.

Шон оторвался от них и двинул по коридору, попеременно, как бильярдный шар, отскакивая от стенок, пока его не отрикошетило прямо в дверь его номера.

– Пошел бы ты присмотрел за ним, Даффорд.

– Ну да, один мертвецки пьяный повел бы другого, – невнятно пролепетал Дафф и таким же манером, от стенки к стенке, преодолел тот же маршрут.

Шон сидел на своей кровати и боролся с сапогом.

– Чем это ты занимаешься, дружочек, пытаешься сломать себе ногу, а?

Шон поднял голову и радостно улыбнулся:

– А-а-а, это вы, заходите-заходите, все четверо. Располагайтесь. Выпить хотите?

– Спасибо, я принес с собой.

Как заправский конспиратор, Дафф плотно закрыл за собой дверь и достал из кармана бутылку.

– А вы не против, если я попрошу помочь мне с этим проклятым сапогом? – спросил Шон.

– Очень хороший вопрос, – серьезно ответил Дафф и взял курс на одно из кресел в другом конце комнаты. – Я очень рад, что ты задал его, – продолжил он, плюхаясь в кресло. – Мой ответ, разумеется, да! Я против.

Шон отпустил ногу и повалился спиной на кровать.

– Дружочек, я хочу с тобой поговорить, – сказал Дафф.

– Разговоры бесплатно, не стесняйтесь и не церемоньтесь.

– Шон, скажи честно, что ты думаешь про Кэнди?

– Сиськи красивые, – высказал свое мнение Шон.

– Конечно, но человек не может жить одними сиськами.

– Согласен… хотя я полагаю, у нее в хозяйстве есть и другие важные комплектующие, – сонно проговорил Шон.

– Дружок, я говорю сейчас совершенно серьезно… Мне нужна твоя помощь. Как ты думаешь, правильно ли я поступаю… ну, я имею в виду наш брак и все такое.

– Я плохо разбираюсь в браке. – Шон перевернулся лицом вниз.

– А ты заметил, дружок, она ведь теперь называет меня Даффордом? Это знак, зловещий знак, это страшное предзнаменование. Ты заметил? Эй!

Дафф секунду молчал, ожидая ответа, но так его и не получил.

– Так меня звала и та, другая. «Даффорд, – говорила она, и я как сейчас это слышу, – Даффорд, ты свинья!»

Дафф внимательно присмотрелся к неподвижно лежащему на кровати Шону:

– Ты меня слышишь?

Ответа не последовало.

– Шон, дружок. Мне нужна твоя помощь.

Шон тихонько похрапывал.

– Эх ты, пьяный ты дурачок, – печально проговорил несчастный Дафф.

Работы в Ксанаду завершились к концу января, и свадьбу назначили на двадцатое февраля. Дафф послал приглашение коменданту, начальнику полиции города Йоханнесбурга, и в качестве благодарного ответа у дверей бальной залы Ксанаду, где были поставлены длинные столы для свадебных подарков, тот установил круглосуточное полицейское дежурство. Днем десятого числа Шон с Даффом и Кэнди поехали, как выразился Дафф, делать последний подсчет трофеев. Шон угостил сигарой стоящего на посту констебля, и они вошли в бальную залу.

– Посмотрите, ах, вы только посмотрите! – запищала Кэнди. – Как тут много новых подарков!

– А! Вот от Джока и Тревора, – прочитал Шон карточку.

– Открой поскорее, Даффорд, прошу тебя, давай посмотрим, что они нам подарили!

Дафф снял с коробки крышку, и Шон тихонько присвистнул.

– Обеденный сервиз чистого золота! – ахнула Кэнди, схватила тарелку и прижала ее к груди. – Я даже не знаю, что и сказать.

Шон провел осмотр остальных коробок:

– Эй, Дафф, смотри, этот подарок тебе особенно понравится. «С наилучшими пожеланиями, Норман Градски».

– Да, это я должен посмотреть. – С энтузиазмом, проснувшимся впервые за целый месяц, Дафф развернул пакет. – Ну надо же, целая дюжина! – весело закричал он. – Норман, бесценный ты мой еврей, тут целая дюжина кухонных полотенец!

– Главное, что от чистого сердца, – засмеялся Шон.