Камень Света - Дэвид Зинделл

– Если ты и в самом деле хотел нам помочь, то что-то долго ждал… – промолвил я, глядя на луг.

– Другого выхода не было. Невозможно подкрасться к Серым и атаковать их, пока их разумы не сосредоточатся на жертве.

– Выходит, ты использовал нас, как наживку?

– А было бы лучше, если бы я попал в их ловушку и погиб вместе с вами?

Я кивнул, так как его слова имели смысл.

– Мы должны поблагодарить тебя за то, что ты пошел на такой риск, спасая наши жизни.

– Мне не благодарность ваша нужна.

– Тогда что? Ты сказал, что год меня разыскивал. Зачем?

Остальные тоже поднялись и подошли к нам. Все ждали, что он ответит.

Солнце поднималось выше, и в лесу становилось жарковато. Кейн шагал взад и вперед под дубом. Его мрачное скуластое лицо напоминало череп, вены на шее пульсировали под обожженной солнцем кожей, на скулах перекатывались желваки.

Да, – подумал я, – этому человеку приходилось выдерживать страшные сражения, и самые тяжелые – с самим собой.

Я ощущал его сомнения и то, что он злится на себя за них.

Наконец Кейн повернулся ко мне.

– Я расскажу тебе о пророчестве Айонделлы Кайрилэнд. – Звуки, исходившие из его горла, напоминали скорее рычание животного, чем человеческий голос. – Слушай, слушай хорошенько… Семь братьев и сестер земли с семью камнями войдут во тьму. Камень Света будет найден, и Майтрейя восстанет…

– И начнется новая эра, – перебил его Мэрэм. – Мы уже знаем слова пророчества – посланцы короля Киритана принесли их в Меш.

– Вот как? – Пылающие глаза Кейна остановились на Мэрэме.

– Да, семь камней…

– Замолчи! – неожиданно приказал Кейн. – Замолчи сейчас же – ты ничего не знаешь!

Рот Мэрэма захлопнулся, как у черепахи. Он с удивлением и некоторым страхом посмотрел на Кейна.

– Вам неизвестно пророчество целиком. Вот его последняя строка: седьмой сын со знаком Валорета убьет дракона. Старый мир будет разрушен, и создан новый.

Его голос затих в глубине леса, а я стоял, потирая шрам на лбу, и думал об Азару, Кэршаре, Йарашэне, Джонатэе, Рэваре и Мэндру – шести моих братьях, сыновьях Шэвэшера Элахада. Потом Мэрэм повернулся ко мне, словно бы увидев в первый раз. То же сделали Атара и мастер Йувейн.

– Почему же посланцы короля Киритана ничего не сказали об этом?

– Потому что не знали.

Кейн посмотрел мне в лицо и поведал о трагедии Айонделлы Кайрилэнд.

– Известно, – сказал он, – что Айонделлу поразил нож убийцы – как раз тогда, когда она записала первые строки пророчества. Однако мало кто знает, что в Трайю проникли клирики Морйина, помогавшие убить прорицательницу. Перед тем как умереть, она прошептала последние строки двум клирикам Каллимуна – Таланну Хэстару и Сешу Йонку.

– Если строки пророчества были тайной, то как ты о них узнал?

– Таланн и Сешу сказали Морйину, конечно же, – темные глаза сверкнули ненавистью, – а перед тем как Таланн умер, он прошептал полный текст пророчества мне .

Я посмотрел на нож Кейна, висевший у него на боку. Не хотелось даже думать о том, что сделал Кейн, чтобы Таланн выдал такую тайну.

– Таланн был убийцей. А я – убийца убийц. Когда-нибудь я убью самого Великого Зверя – если ты не успеешь раньше.

Шрам над глазами жгло, словно огнем молнии. Я стиснул рукоять меча.

– Ты носишь знак Валорета, о котором говорила Айонделла. И, если я еще не разучился считать, ты седьмой сын Шэвэшера Элахада. Вот почему Морйин послал за тобой убийц.

Атара положила руку мне на плечо, я ощутил ее волнение. Мастер Йувейн радостно улыбнулся, словно отыскал утерянный кусок головоломки. Мэрэм гордо вскинул голову.

– Почему ты не сказал мне об этом в замке герцога? – спросил я.

– Потому что ты мне не доверял – а я не доверял тебе.

– А почему я должен верить тебе сейчас?

Кейн засопел и заглянул мне в глаза.

– И правда, почему, Вэлаша Элахад? Почему? Я верю твоей доблести и огню твоего сердца. Я верю твоему мечу. Я верю твоим словам. Я верю, что если ты отправился на поиски камня Света, то не повернешь назад.

Он раскрыл ладонь и показал мне черный камень, который выковырял из головы предводителя Серых.

– Вот один из тех камней, о которых говорится в пророчестве Айонделлы. А камень, что дали вам локии, – другой.

Мастер Йувейн достал зеленый джелстеи из кармана и поднял сверкающий кристалл к солнцу.

– Первые два из семи камней найдены. И вот стоим мы, пятеро из семи братьев и сестер земли.

– Невозможно, – прошептал я – Не обо мне говорит пророчество. Не о нас.

Но даже произнося эти слова, я уже знал, что это не так. Что-то звало меня – далекое и такое близкое, шептало мне сильным ветром, к которому нельзя было не прислушаться. Что-то пылало во лбу, покалывало позвоночник и гремело, как гром, с каждым ударом сердца.

– Ты не можешь изменить судьбу, – сказал Кейн. – Ты можешь только попытаться от нее бежать.

Я заглянул в его темные зрачки и ощутил целое море чувств: гнев, надежду, ненависть, любовь – и жажду жизни во всех ее красках. А еще в нем была страшная тьма, которой я боялся больше, чем самой смерти.

Неожиданно Кейн выхватил меч, которым убил так много Серых. Длинное лезвие сверкнуло в солнечном свете.

– У тебе есть дар вэларды. Когда хочешь, ты слышишь правду в сердцах других. Прислушайся к моему: я буду служить тебе этим мечом, пока мы не отыщем камень Света. Твои враги будут моими врагами. И я умру, защищая тебя.

В Кейне была тьма, черная, словно космос, – и в то же время было что-то невыразимо яркое. Те глаза, что смотрели на врагов с адской ненавистью, теперь сверкали, как звезды. Они ослепили меня, и я с трепетом взирал на это сияющее существо.

– Я буду драться с тобой бок о бок у самых врат Дамуума.

– Хорошо, – я склонил голову, – идем с нами.

С этими словами я положил руку на его меч. Через секунду он убрал свое страшное оружие в ножны, и мы по-братски пожали друг другу руки.

Странно было решать, не спросив мнения других. Но я знал, что мастеру Йувейну нравится мудрость Кейна, а Мэрэму – мощь его меча. Что до Атары, она испытывала к этому несравненному воину лишь уважение.

– Коли судьба свела нас, мы должны быть как братья и сестры. Я рада, что ты с нами.

Мастер Йувейн и Мэрэм тоже приветствовали присоединение Кейна к нашей компании. Мы все стояли под дубом и улыбались друг другу.