Палачи и казни в истории России и СССР - Владимир Игнатов

Здесь отсутствует упоминание тюрьмы в Луцке, областном центре Волынской области, однако другой документ — «Ведомость выбытия и движения эшелонов по тюрьмам НКВД Украинской СССР», сообщает: «В Луцке — выбыло осужденных к ВМН — 73 з/к. Освобождено — 44 з/к. Расстреляно около 2000 з/к.». Из докладной записки зам. начальника Тюремного управления НКВД УССР политрука Демехина «О результатах эвакуации заключенных из тюрем г. г. Чертков и Коломыя» начальнику Тюремного управления НКВД СССР Никольскому, от 31 июля 1941 г.: «Тюрьма гор. Чертков: В тюрьме гор. Черткова содержалось — 954 з/к, эвакуация которых производилась 2 июля 1941 г. Все заключенные были этапированы пешим порядком. Из гор. Чертков этап следовал через пункты: Каменец-Подольск, Жмеринка, Тывров, Ситковцы, Христиновка, Умань. В пути следования при попытке восстать и бежать было расстреляно 123 заключенных — членов ОУН. 20. VII. с. г. в г. Умани по распоряжению военного прокурора фронта и зам. Народного Комиссара Государственной Безопасности УССР — майора госбезопасности т. Ткаченко расстреляно и закопано 767 заключенных, осужденных и следственных по контрреволюционным статьям».

Из докладной записки начальника 3-го отделения НКВД 42-й бригады Конвойных войск мл. лейтенанта госбезопасности Компанийца начальнику 3-го отдела НКВД СССР ст. майору госбезопасности Белякову: «Старший лейтенант Дьячков и старший политрук Панченко возглавляли эшелон заключенных, погружавшийся из Виленской тюрьмы. Во время налета авиации противника и действия к-р групп в гор. Вильно, Дьячков и Панченко бежали, а за ними почти весь конвой. Оставшаяся группа в 4 человека во главе с младшим сержантом Умеренковым, силой оружия, понудила паровозную бригаду вести эшелон по маршруту и четверо, вместо 80-ти человек конвоя, отконвоировали 609 человек заключенных в гор. Горький, не имея ни одного побега».

Из оперсводки командира 42-й бригады подполковника Ванюкова начальнику Управления Конвойных войск, по состоянию на 5.7.41: «В ночь с 24 на 25.6.41 конвоем 226-го полка 170 заключенных из тюрем г. Минска были отконвоированы за реку Березина для отрывки окопов. В пути движения в районе Червень состав конвоя вместе с колонной заключенных подвергся сильной бомбардировке с воздуха. Распоряжением начальника тюремного управления НКВД БССР Степанова заключенные за к/р преступления были расстреляны, а остальных распустили. Конвой в полном составе 37 человек возвратился в часть».

Из доклада о служебной деятельности частей 13-й дивизии конвойных (затем: внутренних) войск НКВД за период с 22.6 по 4.8.41 г. и за III квартал 1941 г.: «При эвакуации тюрем, как правило, принимались конвоями з/к неподготовленными (раздетые, босые и плохо обеспечивались продуктами: 200–400 г хлеба в сутки и рыба). Продукты выдавались на 5–7 суток, а конвоирование продолжалось 20–30 суток».

В Российской Федерации, в Медведевском лесу, в 10 км от Орла, 11 сентября 1941 г., т. е. более чем за три недели до взятия Орла немцами, сотрудники НКВД расстреляли 157 заключенных, содержавшихся в местной тюрьме, включая осужденных на третьем Московском процессе Х.Г. Раковского, С.А. Бессонова и Д.Д. Плетнева, большевика — деятеля оппозиции П.Г. Петровского, лидеров эсеров Марию Спиридонову, И.А. Майорова, А.А. Измайлович, жен «врагов народа» — Ольгу Каменеву (жена Л. Каменева и сестра Л. Троцкого), жен Я.Б. Гамарника, маршала А.И. Егорова, А.И. Корка, И.П. Уборевича, мужа Марины Цветаевой журналиста-евразийца и агента НКВД Сергея Эфрона, астронома Б.В. Нумерова и других. Основанием для расстрела стала докладная записка Берии Сталину от 6 сентября 1941 г. о том, что «некоторая — наиболее озлобленная часть содержащихся в местах заключения НКВД государственных преступников — ведет среди заключенных пораженческую агитацию и пытается подготовить побеги для возобновления подрывной работы. Представляя при этом список на 170 заключенных, разновременно осужденных за террористическую, шпионско-диверсионную и иную контрреволюционную работу, НКВД СССР считает необходимым применить к ним высшую меру наказания — расстрел».

Список составлялся в спешке, без всякой проверки, и в него были включены фамилии 9 человек, которых к тому времени в Орловской тюрьме уже не было (одни умерли, другие были освобождены после пересмотра их дел). На основании этой записки было издано постановление № ГКО-634 сс от 6 сентября 1941 г., в котором указывалось: «Применить высшую меру наказания — расстрел к 170 заключенным, разновременно осужденным за террористическую, шпионско-диверсионную и иную контрреволюционную работу. Рассмотрение материалов поручить Военной коллегии ВС СССР». Без возбуждения уголовного дела и проведения предварительного и судебного разбирательства Военная коллегия Верховного суда СССР под председательством Ульриха В.В. (члены коллегии Кандыбин Д.Я. и Буканов В.В.) вынесла смертный приговор 161 заключенному.

Известны и другие случаи бессудных расстрелов заключенных в начальном периоде войны. Виктор Кравченко в книге «Я избрал свободу» пишет: «…Некоторые из нас, в Совнаркоме, знали о случаях массового уничтожения заключенных, когда выяснилось, что их невозможно эвакуировать. Это происходило в Киеве, Минске, Смоленске, Харькове, в моем родном Днепропетровске, в Запорожье. Один такой эпизод остался у меня в памяти в подробностях. В маленькой Кабардино-Балкарской советской автономной республике, вблизи Нальчика, находился молибденовый комбинат НКВД, где работали заключенные. Когда Красная Армия отступала из этого района, несколько сотен заключенных, по техническим причинам, не могли быть своевременно вывезены. Директор комбината, по приказу комиссара кабардино-балкарского НКВД товарища Анохова, расстрелял из пулеметов этих несчастных мужчин и женщин до одного. После того как этот район был освобожден от немцев, Анохов получил награду и был назначен председателем совнаркома этой республики» (76:151).

С 22 июня по 31 декабря 1941 г. в НКВД было осуждено за самочинные расстрелы и убийства — 19 человек. Так, зам. начальника тюрьмы Табер и пом. оперуполномоченного Мохов 13 сентября были приговорены военным трибуналом к высшей мере наказания «за участие в самочинном расстреле 714 заключенных, эвакуированных из тюрьмы № 28 белорусского города Глубокое». Проходившие по этому же делу И.Я. Баталов, В.Н. Малинин и П.И. Скребневский получили по 10 лет. На захваченных территориях в пропагандистских целях немцы проводили эксгумацию трупов расстрелянных. Для этого в ряде случаев насильственно привлекалось еврейское население. Так, в Тельшае (Литва), где гетто было создано коллаборационистами за несколько дней до обнаружения тел жертв «евреев из ЧК», 30 мужчин из гетто были привлечены к раскопкам общей могилы. В процессе раскопок их избивали и заставляли целовать раны трупов. 13 июля — в день погребения жертв — избиение было продолжено, а 15 июля большинство мужчин гетто было убито. Аналогичные события со схожим подтекстом («евреи — убийцы из НКВД») имели место и в других городах Прибалтики. В более широких масштабах такие мероприятия проводились в Западной Украине. Отчеты СД сообщают о убийствах евреев украинцами в Львове, Тернополе, Самборе, Злочеве и ряде других мест.

1. Постановление ГКО об утверждении положения о ГУКР «Смерш» НКО СССР// Цит. по: Лубянка: Органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ-МВД-КГБ. 1917–1991: Справочник. М., 2003. С. 623–626.