Контрольный поцелуй - Дарья Донцова

Девчонка начала пускать дым, потом с чувством произнесла:

– Спасибо тебе.

– За что? – искренне удивилась я.

– Видишь, как получается, – поясниладевчонка, – пожадничала, думала, не заметят, что на чужой территориивстала, а он уж тут как тут, подсученыш сраный! И ведь больно-то как бил,небось синяки будут! Если бы не ты, в кровь изувечил бы. Гнида, вошьсифилисная!

– Вошь не переносит сифилис, только тиф, – поднялво мне голову преподаватель.

– Ай, какая разница, – отмахнулась девка.

– Так это ты, бабушка-монашка, – дошло наконец доменя, – ну даешь, в жизни б не подумала! Старуха так дышала, прямо кровьсворачивалась от жалости!

– Еле-еле сипеть научилась, – захихикала девчонкаи вытащила из шкафчика довольно неплохой пятизвездочный коньяк. – Ну,давай, за встречу и знакомство, – сказала «старуха» и щедро плеснулаароматную, коричневую жидкость по рюмкам.

Я отказалась, сославшись на аллергию, и принялась энергичнорасспрашивать девицу:

– Как же додумалась монашкой-то приодеться?

Девчонка ловко опрокинула еще одну рюмку и рассказала:

– Федька надоумил, хозяин, он и к делу пристроил, унего знаешь какие мастера работают – слепые, безногие, параличные…

– Как же ты в этот бизнес попала?

Девица глотнула еще коньяку и слегка опьянела. Самая хорошаястадия для доверительных разговоров. Выяснилась довольно обычная по нашимвременам история.

Зовут «монашку» Галей, и лет ей всего ничего – только чтоисполнилось двадцать. Семья вполне добропорядочная, папа – кандидат физматнаук, всю жизнь протрудился в НИИ имени Курчатова. Чем он там занимался?Каким-то твердым телом. Любимая мама пахала там же, в одном с мужем отделе. Попрежним, советским, временам жили прекрасно. Институт выделил своим сотрудникамотличную квартиру, даже слишком просторную для троих, зарплата позволялаоткладывать на машину… Летом ездили в Коктебель или в Сочи и уж, конечно, неэкономили на питании. Но главным было другое.

То ли во всем Курчатнике, то ли только в отделе, гдеработали Галочкины родители, сложилась удивительная обстановка. Люди трудилисьсамозабвенно, не тратя времени на скандалы и склоки. Впрочем, так часто бываетв коллективах, где идет творческая работа. Физики были полны гордости – ведьони помогали крепить мощь и обороноспособность великой страны, своей Родины.

Потом все рухнуло. Институт не закрылся, но зарплату невыплачивали месяцами, рубль стремительно катился вниз, доллар поднимался вобратном направлении. Кое-кто из ученых, плюнув на патриотические чувства, сталкрепить мощь и обороноспособность другой страны – Америки. Но только не Галиныродители. Они по-прежнему каждый день ходили на работу, занимались в своемотделе какими-то непонятными расчетами и очень гордились своей неподкупностью,честностью и умом.

Моральной закалки, которую Галочка получала в раннемдетстве, просто не хватило для новой жизни. Идеалы пали при виде красивойодежды, обуви и косметики. Но все это можно иметь только за наличные. А денег удевушки не наблюдалось, не считать же в самом деле капиталом стипендию вшестьдесят рублей!

Может быть, Галина жизнь сложилась бы по-другому, окажисьона в таком вузе, где студенты учатся. Но девушка поступила вавтомобильно-дорожный. А студенты МАДИ день-деньской простаивают в подземномпереходе под Ленинградским проспектом с бутылками пива в руках. И разговорыкрутятся вокруг шмоток и автомобилей.

Галя, одетая в связанные мамой кофточки, естественно, непринадлежала к элитной тусовке, хотя изо всех сил пыталась туда прорваться. Ногде взять деньги на кожаные мини-шортики, блестящую куртку и ботиночки-копыта!

К тому же, когда другие девчонки небрежно вытаскивают изроскошных кожаных сумок «Парламент», «Давидофф» или, на худой конец, доброестарое «Мальборо», чувствуешь себя абсолютно нищей, раскуривая «Золотую Яву».

Чего только не перепробовала девчонка, пытаясь вырваться изнищеты. Бегала по ресторанам «Макдоналдс» с тряпкой и шваброй, сидела ссопливыми, противно ноющими детками, выгуливала собак, даже мыла машины, но всене то…

И тут судьба улыбнулась. На одной из студенческих вечеринок,в доме у глупой, но более чем обеспеченной Ляли Поповой, Галка познакомилась сФедей. Вот это принц! Костюм от Версаче, сотовый телефон, золотая печатка,блестящая иномарка и бумажник, битком набитый баксами.

Бурный роман продолжался месяц. За это время Галя приоделасьи привыкла ужинать в ресторанах. Но ветреный Федька вскорости нашел другую,сказав Галочке «прощай».

Бывший любовник оказался не злым и решил пристроитьброшенную подругу к делу. Тут-то и выяснилась правда. Никаким актером Федор небыл и никогда не учился в театральных вузах. Принц оказался натуральнымбандитом, курирующим в столице нищенский бизнес. Очаровательный Федя имел рублис бабушек, инвалидов и параличных детей. Дело было поставлено с размахом. Избедных, полуголодных Украины, Белоруссии и Молдавии привозили настоящих калек иопределяли их в метро. Почему в подземки? Да потому, что улицы и проспекты«курировали» другие. Федина территория – метро, причем только определенныестанции и переходы.

Инвалидов селили группами в специально снятых квартирах,кормили плохо, зато от души угощали дешевой водкой.

Бедолаги часто умирали, и на их место заступали следующие.Детям давали снотворное или вкалывали галоперидол – лекарство стоит копейки, аэффект потрясающий. У несчастного ребенка внезапно на глазах у всех начинаютсясудороги, а секрет в том, чтобы до укола влить в него хоть двадцать граммовлюбого алкоголя. И, пожалуйста, вот вам эпилептик. Дети долго не выдерживали, вособенности груднички. Впрочем, в них тоже недостатка не было. На любом вокзалеможно найти новых.

Особая категория – это старухи. Если «чеченским» и«афганским» «ветеранам», параличным, сиротам с гармошками все-таки подавали, тобабки почему-то не вызывали особой жалости. Может быть, потому, что они злы,агрессивны и не столько просили, сколько требовали. Иногда какая-нибудь наивнаястарушка, думая подработать к пенсии, устраивались возле эскалатора в своей,так сказать, возрастной группе. Как правило, до вызова смотрящего дело недоходило. Смиренно просящие подаяние бабули забивали непрошеную сами. Крутые браткипросто столбенели, глядя, как «убогие», «больные» старухи пинают поверженноетело несостоявшейся товарки подагрическими ногами.

Это самый нижний этаж попрошаек, дно нищенского бизнеса,чуть повыше располагались «постановочные». Те, кто прикидывается служителямикульта, например.