Добронега - Владимир Романовский

— Меня тоже, — сказал Яван.

— Жаль. Если он просто увидит кого-то из нас, беда небольшая. Но если он увидит нас всех вместе, вряд ли мы его потом найдем. Посему в город нам следует выйти по отдельности и стараться поменьше попадаться людям на глаза — до того момента, когда мы начнем действовать, а действовать мы будем очень быстро. Единственный, кого не знает Васс — Дир. Учтем это. Далее. Нужен план быстрого ухода из города, на все случаи. Кораблики нам более не подходят.

— Почему же? — спросил Яван.

— Потому что пока мы дойдем до корабликов, погрузимся и отчалим, пройдет немало времени. Нас просто убьют. Странно, что уже утро, а мы все еще живы, хотя даже не удосужились переменить крог, прежде чем завтракать. Есть другой способ, и я о нем позабочусь.

Он выдержал паузу. Никто не возразил. Дир смотрел на Хелье во все глаза.

— Далее, — продолжил Хелье. — Яван вполне мог приехать в Константинополь по своим делам. Меня знает только сам Васс. А вот Эржбету, помимо Васса, могут знать многие из его, Васса, людей. Здесь, в этом городе. Васс здесь не в первый раз — и Эржбета тоже. Не так ли?

Подумав, Эржбета сказала:

— Так.

— Эржбета могла бы не выходить из крога, не из этого, из другого, но приехать в Константинополь и сидеть безвыходно в кроге — подозрительное поведение, а люди болтливы, и несмотря на внушительные размеры города, сплетни распространяются здесь так же быстро, как в Киеве. Поэтому давайте предположим, что она приехала, чтобы приятно провести время с новым любовником. Это, само собой, Дир. Вдвоем они прогуливаются не очень близко к дому, где хранится нужное нам, но и не очень далеко от него. В семи кварталах.

— Это глупо, — сказала Эржбета.

— Почему же? — спросил Дир, неприязненно на нее глядя.

— Да, это глупо, — согласился Хелье. — Зато правдоподобно, как большинство глупостей. Далее. Если все-таки Васс прячет хартии не там, где мы предполагаем, и не зайдет в дом, а явится прямо во дворец, нужно, чтобы кто-то ждал его у входа. Это последняя мера, отчаянная попытка спасти положение, и я бы взял это на себя, но Васс выше и тяжелее меня, и мне, чтобы отнять хартии и скрыться, придется вытащить сверд, что приведет в недоумение дворцовую охрану. А Дир не знает Васса в лицо. Остается Яван. Нужно незаметно встать где-нибудь сбоку, незаметно пойти Вассу наперерез, выяснить, в руке ли у него хартии, в суме ли, в кармане ли, или за пазухой, незаметно вывести его из равновесия, забрать хартии, и уйти. Яван, хотелось бы, чтобы до всего этого не дошло. Но возможность есть. Возьмешься?

— Возьмусь, — согласился Яван.

— Прекрасно. Каким образом ты собираешься это сделать?

— Разберусь на месте.

— Тебе приходилось делать такое раньше?

— Да.

— Хорошо. Далее. Судно императора и сопровождающие корыта появятся на северо-востоке, как обещано, во второй половине дня. Глашатаи тут же разнесут приятную эту весть по городу. Васс выждет некоторое время и пойдет — сперва забрать хартии, затем в Буколеон. Мне и Диру нужно тут же бежать к дому, в котором находится тайник, и схватить Васса там же. Но не раньше, иначе мы себя выдадим. Нам нужен сигнал. И Явану тоже. Сигнал, который все мы увидим, одновременно. Сигнал нам даст Годрик.

Он снова замолчал.

— Каким образом? — спросил Дир.

— Годрик, — позвал Хелье.

Годрик поднялся с пола и подошел к столу.

— Змеев пускать умеешь? — спросил Хелье.

— Змеев? Наверное. Давно не пускал. С детства.

— Видел ли ты Софию?

— Кто это такая?

— Это церковь. Большая такая.

— Та, что у моря?

— Да.

— Тогда видел.

— Тебе нужно будет забраться повыше. Лучше всего к самому куполу. Но так, чтобы тебя не видели. Да? Понял?

— Да. А зачем?

— Ты будешь следить, не входит ли человек, внешность которого мы тебе опишем, в некий дом на некой улице. И если он войдет, ты запустишь змея. Прямо от купола. Подождешь некоторое время, а потом выпустишь веревку и спустишься вниз. И постараешься, чтобы тебя не поймали. А если поймают, не говори им, кто ты.

— Это опасно, — сказал Годрик.

— Да, — сказал Хелье.

— Не хочу, — заупрямился Годрик. — Я не маленький, чтобы змеев пускать. С кошелька придержателем такого договора у нас не было.

— А я вот тебя выпорю! — пригрозил Дир.

— Хозяин мой гневается напрасно, — заметил Годрик.

— Совершенно верно, — подтвердил Хелье. — Все гораздо проще. Если ты не согласишься, твой хозяин просто отдаст тебя мне. Отдашь, Дир?

— С хвоеволием великим, — сказал Дир. — Надоел он мне ужасно. Хамье бриттское.

— Это как же! — возмутился Годрик.

— Так, — сказал Хелье.

— Да у тебя же и денег-то нет никаких.

— Нет.

— Тебе не на что меня содержать!

— Правильно. Поэтому я и не собираюсь.

— А зачем же я буду тебе служить?

— Исключительно из рвения и преданности.

— Нет, так не пойдет.

— Пойдет. Дир, даешь его мне?

— Даю.

— Нет, не надо, — сказал Годрик. — Так и быть. Будем змеев пускать, как дети малые.

— Будем.

— А как он отличит человека на таком расстоянии? — спросила Эржбета с сомнением.

— Да, действительно, — спохватился Дир. — С такой высоты, да так далеко.

Хелье посмотрел на Дира и засмеялся.

— Отличит, — заверил он. — Как ты, Годрик, запустишь змея, слезай вниз и беги к Тибериевым Воротам. Там и встретимся. Яван, если через полчаса после взлета змея Васс не появится у дворца, значит все хорошо, и тебе нужно быстро идти к Тибериевым Воротам. У них мы все и встретимся.

* * *

Патриарх закрыл молитвенник и, не вставая, воззрился на дьякона.

— Слушаю тебя внимательно.

— Прости, что тревожу тебя, патриарх. Там какой-то странный человек… лезет.

— Где и куда лезет?

— Наверх.

— Наверх?

— Под купол.

— Зачем?

— Не знаю.

Патриарха это позабавило.

— Вооружен? — спросил он.

— Нет. Но при нем…

— Что?

— Змей.

— Змей?

— Змей.

— Это который был хитрее всех зверей полевых?

— Нет, — серьезно ответил дьякон. — Каких дети запускают.