Победитель остается один - Пауло Коэльо

— Разошлите агентов по всем мероприятиям, — отдаетраспоряжения комиссар. — Пусть ищут людей, подходящих под это описание.Найдут — пусть держат под наблюдением и запрашивают подкрепление… В штатском,разумеется, и одеты сообразно обстоятельствам и принятому дресс-коду. Повторяю,всюду, где сегодня вечером в Каннах что-либо устраивается, должны быть нашилюди… Даже если придется задействовать дорожную полицию.

Савуа незамедлительно исполняет приказ. В эту минуту помобильному телефону сотрудник Европола сообщает, что результаты экспертизы влучшем случае можно будет прислать не раньше, чем через три рабочих дня.

— Пожалуйста, продублируйте ваше сообщение по почте. Яне желаю отвечать, если здесь опять что-нибудь произойдет…

Усмехнувшись про себя, он просит переслать копию и «человекуиз посольства» — теперь это не имеет никакого значения. Подлетев к отелю«Martinez», резко тормозит у самых дверей, перекрывая выезд, а на протестышвейцара показывает свой жетон, швыряет ключи: «Припаркуйте!» — и вбегает вхолл.

На втором этаже, в небольшой гостиной под присмотромполицейского стоят девушка — дежурный администратор и официант.

— Сколько мы здесь будем находиться? — спрашиваетдевушка.

Не обращая на нее внимания, он поворачивается к официанту:

— Итак, вы уверены, что видели в выпуске новостей тусамую женщину, которую обслуживали сегодня днем?

— Почти уверен… На фотографии она выглядит моложе, иволосы обесцвечены… Но я привык запоминать клиентов в лицо на тот случай, есликто вздумает уйти, не расплатившись.

— И уверены, что она сидела с постояльцем,зарезервировавшим столик?

— Вот в этом уж точно можете не сомневаться. Я егозапомнил — лет сорока, красивый, волосы седеющие…

Сердце Савуа бьется так, словно вот-вот выскочит.

— Проведите меня в его номер, — говорит он,оборачиваясь к администратору и полицейскому.

— А у вас есть ордер на обыск? Нервы инспектора сдают:

— НЕТ! Я не бумажки перебираю! Знаете ли вы,мадемуазель, от чего больше всего страдает наша страна?! От того, что всеслишком послушны! И не только наша страна, но и весь мир! Разве вы непокоритесь, если вашего сына погонят на войну? Разве он сам не подчинитсябеспрекословно? То-то и оно! А раз так, извольте проводить меня в номер, иначея вас арестую как сообщницу!

Похоже, он ее напугал. Вместе с полицейским они направляютсяк лифту, который с остановками на каждом этаже идет сверху. А ведь от скоростиих действий зависит, быть может, человеческая жизнь.

Савуа решает подниматься по лестнице. Администраторжалуется, что она на высоких каблуках, инспектор приказывает разуться иследовать за ними. Они бегут по мраморным ступенькам, хватаясь за бронзовыеперила, чтобы не упасть, пролетая мимо элегантных площадок у лифтов, гдепостояльцы, ожидающие лифта, с недоумением взирают на босую женщину иполицейского — что он делает в отеле? Куда несется опрометью? Что-нибудьслучилось? А если случилось, то почему не подняться к месту происшествия налифте — ведь так выйдет быстрее?! И бормочут себе под нос: Каннскийкинофестиваль теряет престиж, в здешних отелях теперь готовы принять когопопало, и полиция врывается сюда, как в дом терпимости. Надо будет непременнопожаловаться администрации…

Они не знают, что администрация-то и бежит сейчас босиком полестнице.

И вот наконец троица — у дверей апартаментов, где живетубийца. В это время появляется сотрудник службы безопасности, присланный снизуузнать, что происходит. Он узнает администратора, спрашивает, в чем дело и нетребуется ли его помощь.

Савуа, жестом показывая — говори тише, кивает: да, требуется.Оружие при себе? Охранник разводит руками.

— Ну ладно, в любом случае будьте рядом.

Они переговариваются шепотом. Администратор должна будет познаку инспектора постучать в дверь. Трое мужчин прижимаются к стене. Савуадостает пистолет. Полицейский делает то же самое. На стук никто не отзывается.

— Должно быть, вышел.

Савуа просит ее открыть дверь своим ключом. Она объясняет,что не взяла его с собой, а если бы даже и взяла — то без разрешенияуправляющего все равно открыть не имеет права.

Савуа проявляет неожиданную уступчивость:

— Ладно, неважно… Я сейчас спущусь в подвал, откудаведется видеонаблюдение. Рано или поздно он вернется, и я не хочу отказать себев удовольствии первым допросить его.

— На ресепшене есть ксерокопия его паспорта и номер кредитнойкарты. А почему вас так интересует этот человек?

— Это тоже неважно.

В получасе езды от Канн, в другом государстве, где, впрочем,говорят на том же языке и используют ту же денежную единицу, но где совершенноиное политическое устройство — страной, как в стародавние времена, правит князь— сидит за компьютером человек. Пятнадцать минут назад пришел мейл с сообщениемо гибели одного знаменитого артиста, и это привлекло его внимание.

Моррис разглядывает фотографию жертвы: имя этого человека решительноничего ему не говорит — в кино он не бывал сто лет. Но, вероятно, и впрямьзнаменитость, если новостной портал придает этому событию такое значение.

Он уже давно на пенсии, но подобные дела интересуют его кактрудная шахматная задача, в решении которых он не знает себе равных. Речь тутне о служебном успехе, не о карьере, но исключительно о самоуважении.

У него есть свои незыблемые правила, которым он судовольствием следовал, служа в Скотланд-Ярде: рассматривать все версии,начиная с самых немыслимых и неправдоподобных, благо это дает простор уму. Натомительно-скучных рабочих совещаниях он любил шокировать коллег такими, кпримеру, заявлениями: «Все, что вы знаете, есть результат опыта, накопленногоза годы службы. Но прошлые решения и годятся только для прошлых задач. Еслихотите творческого прорыва — позабудьте на время о своем богатом опыте!»

Матерые сыщики делали вид, что записывают, молодые взиралина него с изумлением, и совещание катилось дальше так, словно эти слова никогдаи не звучали. Но он-то знал: его посыл услышан и воспринят, и уже очень скоро —разумеется, не упоминая с благодарностью его имени, — начальники примутсятребовать от подчиненных свежих идей, нетрадиционного подхода.

…Он распечатывает досье, присланные каннской полицией, хотяобычно старается не изводить бумагу, чтобы не попасть в «серийные убийцылесов», но иногда без этого не обойтись.