Дело Николя Ле Флока - Жан-Франсуа Паро

Встряхнувшись, он подумал, что томительное ожидание может привести его к неверным выводам, поэтому радоваться рано, а лучше подождать, пока новые доказательства подтвердят возникшую у него гипотезу. Как говорят в Бретани, не стоит «искать слив в терновнике». И он вернулся к своим наблюдениям.

День тянулся долго, нетерпение наблюдателя нарастало. Дети, прибежавшие поиграть в прятки, едва не обнаружили его; спасла его маленькая кошечка: она вышла из их общего укрытия и, выгнув спину и вздыбив шерсть, с фырканьем испустила такое грозное мяукание, что дети в страхе убежали. Решительно, очень полезное животное, подумал Николя. Он устал от своего затворничества. Запасы, поделенные с новой подружкой, были съедены до последней крошки. Появилось еще несколько визитеров, в основном влюбленные парочки, но ввиду светлого времени дальше разговоров они не пошли.

Когда же наконец около шести часов он увидел Бурдо в обносках Кадильяка, то испытал подлинное потрясение: инспектор выглядел большим Кадильяком, чем сам оригинал. Бурдо занял пост на помосте напротив Николя. В семь часов появился человек в черной одежде. Николя был виден только его профиль. Неожиданно человек повернулся, и Николя узнал одного из молодых людей, посещавших Жюли де Ластерье; в роковой вечер 6 января этот человек сел играть в карты. Бурдо подошел к парапету, незнакомец заметил его, и в эту минуту появился агент, которому поручили провести переговоры. Состоялся краткий обмен приветствиями. Внимательно следя за движениями губ, Николя догадывался, о чем идет разговор: размер выкупа за шкатулку, советы быть осторожным и не зарываться, день и час следующего рандеву. Потом полицейский агент долго объяснял, что ежели Кадильяк или он сам после встречи случайно не доберутся до своих, об этом сразу станет известно кому надо и шкатулка перейдет в другие руки. На этом темы для беседы исчерпались, и, распрощавшись, посланец Камюзо удалился, бросив выразительный взгляд на загримированного Бурдо. Полицейский ускользнул в сторону внутреннего дворика аббатства, где ему предстояло отсидеться до тех пор, пока его сотоварищи не выяснят, ждут его на выходе или нет. Представив себе, сколько сейчас собралось вокруг термов агентов полиции и наемных убийц противника, Николя усмехнулся; к счастью, агенты знали друг друга в лицо.

Бурдо-Кадильяк покинул наблюдательный пост и поспешил на улицу, где его ждал экипаж. Все было предусмотрено, чтобы в случае погони экипаж инспектора смог бы оторваться от преследователей. Николя же в своих отрепьях намеревался раствориться в толпе простонародья. Труднее всего оказалось расстаться с кошечкой, которая после проведенной вместе ночи решила, что нашла себе хозяина, и теперь демонстрировала все свои таланты, желая убедить в этом Николя. Но он полагал, что Сирюс не потерпит присутствия юного создания, а потому считал ее усилия напрасными. Вытряхнув из мешка крошки паштета, он, пользуясь тем, что внимание лакомки переключилось на еду, тихо удалился. Однако когда он подошел к решетчатой калитке, кошечка уже поджидала его; в ее глазах прыгали задорные искорки, и она, наклонив головку, смотрела на него лукавым вопросительным взором. Он попытался обойти ее, но ее растерянный взор сломил его сопротивление. Не в силах долее противиться, он быстро схватил кошку за шкирку и сунул ее в заплечный мешок, где она, вполне довольная, моментально устроилась со всеми удобствами.

Выйдя на улицу, Николя с облегчением вздохнул и, чувствуя, как его одолевает усталость, на минутку прислонился к стене под портиком. Но передохнуть ему не удалось: в углу так сильно пахло застарелой мочой, что даже Мушетта, как он решил назвать кошечку, высунула свою изящную головку из мешка и принялась поводить носиком, с явным неудовольствием вдыхая окружающие ароматы. Сначала он направился в сторону, противоположную Шатле, затем улочками добрел до набережной Грандз-Огюстен, где нанял лодку, высадившую его на покрытый вонючим липким илом берег неподалеку от рынка Апор-Пари. По дороге в Шатле он с удовольствием созерцал привычную толчею вокруг прилавков с зеленью, над которыми зеленщицы и торговки фруктами водрузили зонтики. Несмотря на грязь, оживление, царившее на рынке, раскинувшемся возле мрачного театра правосудия, заставляло забыть о страхах, источаемых, подобно зловонию, толстыми тюремными стенами, смотревшими своими подслеповатыми глазами-бойницами на мост Менял.

Добравшись в толпе до готического портика, он незаметно скользнул под своды старой крепости. В дежурной части никого не было, и он смог спокойно переодеться. Пока он завершал свой туалет, Мушетта исследовала помещение, осторожно перепрыгивая с одного места на другое; обойдя всю комнату, она с видимым неудовольствием отряхнулась, вскочила на стол, потянулась, свернулась клубочком и заснула. Устроившись поудобнее на стуле, Николя вознамерился последовать ее примеру, но тут явились полицейские агенты, обеспечивавшие безопасность Бурдо.

Внезапно его осенило, и он удивился, почему эта мысль не пришла к нему раньше. Неужели лихорадочное желание поскорей распутать клубок интриг вытеснило у него привычку к анализу? Ведь появление в термах Юлиана в роли посланца Камюзо молодого человека, приглашенного в тот злополучный вечер к Жюли, бесспорно, доказывало связь между преступлением на улице Вернель и политическими интригами вокруг покойного короля и графини дю Барри. Вписав этот запоздалый вывод в канву своих рассуждений, Николя убедился, что он вполне укладывается в зародившуюся у него в голове гипотезу, последствия которой он пока не осмелился сформулировать.

Громкий топот прервал его размышления. В комнату в одежде Кадильяка, но без усов бодро вошел Бурдо, а следом за ним несколько приставов, доставивших троих арестованных.

— Три крупных рыбы, и все из последнего улова! — жизнерадостно сообщил инспектор.

— Расскажите все по порядку.

Бурдо плюхнулся на стул.

— Как вам известно, после непродолжительной, я бы даже сказал, краткой беседы в термах, когда наш агент предложил цену, назвал условия и предупредил о последствиях недружественных шагов, я покинул развалины. Стоило моему экипажу двинуться, как за ним тотчас увязался кабриолет, следовавший за мной вплоть до улицы Де-Порт. К счастью, телега с сеном прекрасно сделала свое дело, позволив мне удрать и сохранить свое инкогнито.

— А как же посланец Камюзо?

— Погодите! Вы слишком торопитесь. За ним следили, все как положено. Я занял позицию возле источника Самаритен, то есть в самом центре, откуда все хорошо видно. Гонцы, сменявшие друг друга с потрясающей скоростью, сообщали мне о передвижениях противника. Таким образом, мы смогли постепенно очертить границы интересующей нас части города. Наш подопечный вошел в Нотр-Дам незадолго до закрытия дверей. Наши люди незаметно проскользнули за ним и, скрываясь в темных приделах, наблюдали за тем, что он делал и куда ходил. А мы пока окружали храм…

— «Нас двинулось пятьсот, но воинство росло…»[59]

— Смейтесь, смейтесь! Через полчаса из боковой двери вышли три человека, в одном из которых узнали Камюзо. Я приказал проследить за ним, желая знать, куда он направится, чтобы, получив адрес, арестовать его. Что и сделали возле особняка д'Эгийона. А те двое заперли дверь, выходившую во внутренний дворик и улицу Шануанес, и сели в фиакр. «Замерли дверь на ключ», прошу вас отметить эту деталь!