Плавания капитана флота Федора Литке вокруг света и по Северному Ледовитому океану - Федор Литке

Мы несколько раз закидывали у берега невод, но не могли поймать ни одной рыбы. Хотели испытать свое счастье в речке Чиракиной, на южном берегу, но отмель не допустила нас и близко к ее устью. Застрельщики наши были не счастливее рыболовов; они подстрелили одного только разбойника, гонявшись долго, но без успеха, за несколькими, как снег белыми, совами, которых нам хотелось добыть, особенно потому, что они одни изо всей породы пернатых могут быть почтены настоящими жителями Новой Земли, оставаясь здесь на зиму тогда, как все прочие птицы без исключения отлетают прочь. Мы испытали, что совы и в самый ясный день весьма хорошо видят, ибо ни одна из них не подпустила стрелков наших на ружейный выстрел.

В следующие дни продолжали мы прежние наши занятия и, сверх того, тянули такелаж и наливали пустые бочки водой. В ночь с 9 на 10 августа показались на северном берегу пролива три оленя. Это побудило меня послать в ту сторону партию стрелков, которая, однако же, пробродив до позднего вечера, возвратилась без успеха, застрелив только несколько уток. Другой партии удалось, наконец, подстрелить сову, совершенно белую, без малейшего пятнышка, и двух лебедей. После вечерних наблюдений ездил я на островок Черный. Остров этот состоит из гнейса, пересекаемого толстыми слоями кварца, в которых находили мы много весьма чистых и правильных кристаллов. В изломах кварцевых слоев находился в великом множестве хлорит, попадавшийся нередко и в твердом виде. Вершина островка покрыта травой и цветками.

Суббота 11 августа. Удивительную пустоту и тишину, нас окружавшую, прерывали только моржи, время от времени проплывавшие мимо нас к W.

Заключая из этого, что животные собираются где-нибудь ближе к середине пролива, отправил я туда на шлюпке наших охотников. Несколько куличков составляли все, что они могли добыть за целый день: они даже не встретили никакой другой дичи.

В тот же день возвратился деятельный лейтенант Лавров, исполнив в точности возложенное на него дело. Оба пути по проливу должен он был сделать на гребле потому, что ветер в обе стороны дул ему противный. На пути к О весьма много препятствовало ему течение, которое около середины Шара в самом узком месте едва был он в состоянии одолевать. За Белужьим заливом, где 55 лет назад зимовал штурман Розмыслов, стали ему попадаться льды, сквозь которые пробираясь, достиг он до мыса Выходного, где останавливался на дреге. Неприступность берега не допустила его выйти на него, чтобы осмотреть восточный горизонт с возвышенного места; но, сколько видно было с катера, все пространство его покрывал лед, к N и S примыкавший к берегам. На возвратном пути изловил он белого медведя, шкуру которого сохранили мы для музея Государственного Адмиралтейского департамента. Моржей в восточной части Шара встречал стадами. Множество везде по берегам находящегося плавника способствовало ему проводить ночи довольно спокойно, невзирая на холодное время.

По измерению лейтенанта Лаврова, длина Маточкина Шара от мыса Бараньего до Выходного содержит 47 итальянских миль, что только тремя милями превосходит длину, найденную штурманом Розмысловым. Положение разных мест на его карте нашел лейтенант Лавров довольно верным, но многие реки, на ней показанные, оказались ручьями, текущими с гор, из которых не всегда ведром воды зачерпнуть можно. Таких же, в которые бы (как замечает Розмыслов) по выгрузке промышленные суда беспрепятственно входить могли, не было ни одной. Этим подтверждается известие о способе зимования в Маточкином Шаре промышленных судов, помещенное в прошлогодних моих Записках. Лейтенант Лавров нашел, однако же, около середины пролива бухту, в которой, по его мнению, и на зимовку можно бы расположиться.

К составленной нами карте Маточкина Шара должен я присовокупить только несколько слов. Идя в этот пролив от запада, следует остерегаться каменного рифа, окружающего северный берег даже за мыс Бараний и простирающегося почти до середины устья, и для этого держаться ближе к мысу Столбовому, который служит весьма хорошей приметой этому месту. От мыса Столбового открываются две низкие черные лудки, лежащие к S от Бараньего мыса и составляющие часть упомянутого каменного рифа. Будет также виден островок серого цвета и, следовательно, весьма несправедливо называемый Черным, который, сливаясь с берегом от W, с трудом может быть отличен. От Маточкина мыса, до которого следует держаться южного берега, до́лжно лечь несколько правее южнейшей из двух лудок, так чтобы пройти между ней и Черным островком. Это есть ближайший путь, но можно идти также и между островком и материковым берегом, где пролив шириной около одной мили и глубиной от 5 до 7 сажен.

Миновав островок и лудки, вправо на NO, держась посередине между обоими берегами и, когда Бараний мыс створится со Столбовым, клади якорь. Глубина будет 12, 11 и 10 сажен, грунт сначала ил, а потом ил с маленькими камешками; лежать в этом месте на якоре весьма спокойно и безопасно. Не следует только удаляться от середины, поскольку к обоим берегам глубина весьма скоро уменьшается, но эта самая покатость берега обращается в пользу, ибо при ветрах, дующих прямо на берег, нет почти возможности, чтобы якорь подрейфовало. Можно здесь также весьма удобно налиться чистой прекрасной водой из ручьев, стекающих во многих местах с гор; если же понадобятся дрова, то нужно посылать далее по проливу, где, как сказано выше, плавнику найти можно в изобилии.

В моментах полных вод, равно как и в течении, стремившемся без перемены от О к W, но только с различной скоростью, находили мы большие неправильности, которые не позволяют заключить положительно, от О или от W приходит сюда полная вода. Последнее кажется мне, однако же, вероятнее.

Мне было предписано стараться, пройдя сквозь Маточкин Шар, осмотреть восточную часть Новой Земли. Это было бы, без сомнения, кратчайшее средство получить некоторые сведения о том береге, о котором до сих пор известно нам только то, что он низок, отмел и не имеет ни одного безопасного якорного места. Невзирая на очевидную опасность плавания у него, где с каждым восточным ветром льды могут прижать судно к берегу, под которым невозможно найти никакой защиты, решился я попытаться, если только льды не сделают первого к нему шага невозможным, в надежде на то, что полутора суток доброго попутного ветра достаточно, чтобы от восточного устья Маточкина Шара дойти до южной оконечности Новой Земли.

По этой причине ожидал я с великим нетерпением возвращения лейтенанта Лаврова, который должен был доставить мне сведения о состоянии Карского моря, которое предписано ему было обозреть с гор. Выше упомянуто уже, что он нашел восточное устье Маточкина Шара затертым льдом от берега до берега. Это известие заставило меня отложить мысль об описании восточного берега и следовать к Карским Воротам западным путем.

Воскресенье 12 августа. Не теряя времени, снялись мы 12 августа в 4 часа утра при поднявшемся от NO ветре с якоря, но едва вышли в море, как встретили ветер, противный от S, который к полудню сделался крепким рифмарсельным и стал заходить к W. Мы лежали левым галсом, спеша удалиться от берега, на случай, если ветер еще более усилится, чего по понижению барометра и можно было ожидать. К вечеру, однако же, ветер примерно стих, небо прояснилось совершенно, и барометр в продолжение четырех часов стоял на одной точке, почему и повернули мы на несколько часов к берегу, а в полночь обратно в море.