Замок над Морем. Книга первая. Голос рода - Галина Гончарова

– Благодарствую. Если бабушка дядьку не уломает – обязательно воспользуюсь.

– Если что – учти.

Алаис поклонилась еще раз и вышла на улицу. Невелик труд – пару шагов пройти…

Они ждали ее неподалеку от крыльца. Стояли в темноте сумрачными тенями. Алаис крепко сжала в кулаке платок с завернутыми в него медными монетами. Отлично утяжеляет удар, а с ее цыплячьими силами…

Силы не понадобились.

– Погоди, паренек.

Тени оказались маританцами.

– Чего надо? – опознанное зло было уже не страшным. И Алаис позволила себе выместить зло в короткой фразе. – Я ж чужой, что с меня взять-то?

– Взять и правда нечего, – Карн смотрел спокойно. – Разве что тебя на Маритани.

Алаис вскинула брови.

– С чего бы такая милость?

– Не бескорыстно берем ведь. Отработаешь?

– Чем и как?

– А вот так и сочтемся. Пока плыть будем, будешь по вечерам команду развлекать.

Алаис не возражала. Но…

– А чего вы меня тут ждали? Там сказать было нельзя?

– Ты ж хозяину про наш разговор тоже не сказал, – ответствовал Реваль. Алаис зло сверкнула глазами. Ишь ты, наблюдательный…

Впрочем, в темноте это все равно было незаметно.

– Вот и решили с тобой здесь поговорить. Чтобы лишнего внимания не было.

Алаис кивнула. Господин Агилар, как все трактирщики, отличался завидным любопытством. Болтать он не любил, но деньги чуял за версту. И чужие секреты – тоже. Верно, ни к чему ему на глаза попадаться.

– А монетой сколько запросите? Я не слишком богат…

– Двадцать монет золотом. Потянешь?

– Вполне.

Как поняла Алаис – это больше было на пропитание. Пансион на месяц в столице – и тот дороже обходился. Только вот…

– А капитан согласится абы кого на борт взять?

– Я и есть капитан, – Карн не расправил плечи, не выпрямился, подчеркивая свои слова. Ему не надо было. Он и так излучал внутреннее достоинство.

Алаис молча поклонилась.

– Тогда благодарен буду. А что за корабль?

– Бригантина «Русалка». Найдешь в порту? Мы стоим у пятого причала.

– Найду. А отплытие когда?

– Послезавтра в обед будешь на борту, а с ночным приливом и отплывем. Отдельную каюту не предоставим, поживешь с Тином. Устроит?

– Мне что? Было бы куда ее пристроить, – Алаис любовно провела рукой по гароле.

– Пристроишь.

Алаис улыбнулась впервые за вечер.

– Послезавтра. В обед. «Русалка». Благодарствую. Непременно буду.

Тени отвесили по поклону и медленно растворились в темноте.

Великая сила искусства?

Алаис подозревала, что до «Варяга» ее на борт брать никто не собирался. Но что-то такое оказалось в этой песне, что затронуло души маританцев. Да, не зря она когда-то ходила в музыкальную школу, в хор, не зря училась…

Великая вещь – образование! С ним нигде не пропадешь, хоть в своем мире, хоть в чужом.

И Алаис отправилась спать. Надо было придумать, куда упрятать деньги, продумать костюмы, чтобы не разоблачили ненароком, мало ли – дождь, или искупаться придется, или еще чего… вот надо, чтобы грудь наружу не вывалилась. Еще, что ли, шмоток у старьевщика прикупить?

Завтра займемся.

И Алаис с чистой душой отправилась спать.

Завтра она придумает, как себя обезопасить, завтра она сходит в лавку к старьевщику, даст последний концерт, а послезавтра уйдет по-английски, как последняя свинья, даже не попрощавшись. Ибо своя шкурка ближе к телу.

Лишь бы не прибили, не продали в рабство и не попользовали всем кораблем. Алаис точно знала, что моряки и сифилис раньше отлично уживались друг с другом. Порты ведь, бордели, а полезных резинотехнических изделий тут еще не изобрели. Страшновато…

С другой стороны…

Выбирая между супругом и сифилисом, Алаис четко выбирала сифилис. Там еще есть шанс выжить.

Эх, продержаться бы еще чуток….

Семейство Даверт.

В последнее время Луис все чаще соглашался с отцом. Вот смотрел на людей – и соглашался.

Стадо же!

Баранье безмозглое стадо! Им сказали, а они и рады блеять!

И на бойню сами пойдут, и куда скажешь…

Как есть бараны!

Это ж надо…

Эттан с предстоящим Туараном зря времени не теряли. Составили список из двадцати семей и принялась за работу. А именно…

Вызывался к Эттану глава семьи, и преотец принимался «ласково» его расспрашивать.

О том, о сем…

Веруешь ли ты в Ардена, чадо, не молишься ли Ириону, как относишься к власти….

Расспрашивать Эттан умел. Из его кабинета даже аристократы выходили с подгибающимися коленками. Тут-то на выходе их и прихватывал предстоящий Туаран. Подхватывал под локоток, И шептал, что на вас, господин хороший, донос поступил.

Знаете?

Ну… теперь точно знаете. Написал вот злой человек, что вы Ириону молитесь, козлов в жертву приносите и Тавальен сжечь собираетесь.

Нет?

А так убедительно написано…

Вот Преотец и приказал вас вызвать… вы точно не того? Нет?

Вот и ладненько. Идите уж, и не грешите.

Кто написал?

А кто ж его знает, анонима проклятого… но вы поосторожнее, говорят же, что дыма без огня не бывает…

Люди благодарили предстоящего в меру сил и фантазии, и уходили. А через два-три дня…

Да, их вновь вызывали. Но уже к предстоящему Туарану. И тот скромно намекал, что получил еще один донос. Что делать-то будем?

Делалось во всех случаях одно и то же. А именно – донос выкупался у предстоящего за очень хорошие деньги. Где-то четверть состояния должника.

Если тот хотел откупиться добровольно, конечно. А если нет…

От всего состояния Эттан тоже не отказывался. Двое «подозреваемых» сгинули в застенках Шемона, и Луис точно знал, что гнить им там до скончания века. А их имущество было конфисковано в казну. Эттан разве что чуток женам и детям оставил, чтобы из Тавальена убрались куда подальше. И то не из благородства.

Просто милосердным быть выгоднее.

Отбери у человека все, а потом верни ему крошку, так он тебя еще и благодарить будет. Так уж это баранье стадо устроено.

И пока схема работала идеально.

И ведь никто – НИКТО! – не поделился с соседом подробностями вызова к Преотцу. Никто не подумал, что четверть – это сейчас, пока у Эттана еще ни зубы, ни аппетиты не отросли, потом только хуже будет. И никто… Никто не сообразил хватать все в охапку и бежать!