Совершенная технология - Евгения Озерова

– В общем, за политкорректность, наверное… – пожала она плечами.

Вильриэль откровенно расхохоталась, закинув голову.

– Милая, ты классику вашу техноориенталовскую читала? – отсмеявшись, спросила она.

Шуша почувствовала, что краснеет.

– Не очень, – пробормотала она. – Времени в школе… не было.

– Потом, на досуге как-нибудь, постарайся восполнить этот досадный пробел в образовании, – генсек посоветовала это с улыбкой, но без малейшей иронии. – Если бы ты больше читала, давно бы знала, что за правильную идею не воюют. За правильную идею живут.

– Послушайте, зачем вы это со мной обсуждаете? – слегка осмелев, спросила Шуша.

– Не поняла ещё? – генсек отвернулась и подошла к окну. – Ну так давай поразмышляем вместе…

Они помолчали. Шуша, раздумывая о странном разговоре, генсек – о чём-то своём…

– Махатма и Кинг действительно были величайшими деятелями в истории Земли. Всех рас, – неожиданно сказала Вильриэль. – Ненасилие и компромисс. Они жили ради этих идей, хотя не сами их придумали. Все боги всех разумных Земли твердили на протяжении истории: ненасилие, любовь, братство. И наши, и ваши боги. И, тем не менее, только после Махатмы и Кинга до всех наконец дошло! Может, в этом помогли новые информационные технологии и журналисты, может… Не важно. Подумай – это же уникальный случай! Общество, всё в целом, настолько поверило их проповедям, что стало меняться самостоятельно. И менялось так глубоко и сильно, что в течение нескольких лет перемены затронули всех граждан поголовно. Махатма только провозгласил принципы. Кинг – заложил фундамент. И заметь, – он, пожалуй, больше всех верил и надеялся на то, что доживёт до мира своих снов… Потому что его проповедь была мирной. Потому что они оба не воевали за идеи, они проповедовали и жили ради них. Потому что сами были – не боги, а обычные существа, и при этом их духовная сила позволила им действовать в полном соответствии с теми взглядами, которые они проповедовали!

– Они были святыми… – пробормотала Шуша, покачивая головой, и услышала, что генсек усмехнулась.

– Понятие «святость» давно дискредитировано. Слишком много святых всех рас и религий поступали в полном несоответствии с заповедями своих богов. Тем более, что боги, твердившие «ненасилие, любовь, братство», относили эти слова только к тем, кто верил в них… Ты так и не поняла. Никто до Махатмы и Кинга, включая богов, не смог так последовательно нести в жизнь идею компромисса. И это было впервые. Просто два смертных. Просто два техноориентала. Не они придумали политкорректность, но она возникла на основе их идей сама собой. Как способ взаимососуществования. Как метод действий. Как механизм, если хочешь.

Генсек отвернулась от окна и подошла к Шуше. Присела на корточки перед ней и заглянула в глаза.

– Только очки не надевайте, пожалуйста… – робко попросила та, чувствуя, что разговор перестанет быть неофициальным, как только Вильриэль извлечёт из футлярчика свой любимый аксессуар, так помогавший ей манипулировать вниманием публики.

– И не подумаю! – отмахнулась та. – Не бери в голову, лучше послушай. Время ещё есть… Так вот…

Она задумчиво погладила колени, обтянутые модными кожаными брючками с вышивкой.

– Так вот. Это был первый случай, когда практически все земляне, а не только великие техноориенталовские писатели, додумались до того, что ради идеи стоит жить. Но! – генсек подняла палец, призывая Шушу быть внимательной. – Только если идея правильная! Правильная идея меняется вместе с миром и изменяет мир вместе с собой, а неправильная – пытается подстроить мир под себя. Насильничает над мироустройством. Поняла?

– Ну… Тогда мы возвращаемся к тому что за политкорректность… имеет смысл бороться! – возразила Шуша. – Как за правильную идею.

– Нет, – покачала генсек головой. – Я повторю ещё раз: Кинг не придумал политкорректность, понимаешь? Для него это был просто мир его снов. Но мир меняется. Поэтому на основе его идей появилась политкорректность. Как теперь, яснее стало?

– Ну послушайте! – взмолилась Шуша. – Ну как вы не понимаете, меня стукнули по голове, мне до сих пор плохо, мне больно и тошнит, а вы…

– Дай-ка руку… – спокойно произнесла генсек.

Шуша неуверенно протянула ладонь. Пальцы генсека были неожиданно мягкими, хотя и суховатыми, – всё-таки сказывался возраст. В политкорректном обществе, представителям которого были отведены очень разные жизненные сроки, о прожитых годах говорить считалось не очень приличным, но Шуша, как геомант, знала: генсек застала последние Крестовые походы.

– Позавчера – Ганди. Вчера – мир, приснившийся Мартину Лютеру Кингу. Сегодня – политкорректность. А завтра? – спросила её генсек и, не дожидаясь ответа, продолжила сама. – Политкорректность… со всеми своими недостатками, издержками, а часто и откровенными злоупотреблениями, – только праобраз того мира, который может наступить на Земле, понимаешь? Того мира, к которому призывал Махатма, настоящего мира снов Кинга! Только ступень к нему! А что будет послезавтра?

Шуша улыбнулась, наконец, понимая, о чём идёт речь.

– Хм… Тогда, наверное, стоит сказать так: за будущий мир?

Генсек энергично кивнула.

– Только ты забыла важную деталь. Подумай ещё чуть-чуть… Подсказку дать?

– Не надо, сама догадалась. За будущий мир без… чужих влияний, каким бы он ни был?

– Звучит, как тост! – рассмеялась Вильриэль, легко массируя ей пальцы. – Но я бы сказала покороче. За собственное будущее Земли. Этого достаточно, по-моему.

– Согласна, – кивнула Шуша. – Жаль, шампанского нет…

Она чуть помолчала, потом не выдержала и задала вопрос, который беспокоил её с начала разговора.

– И всё-таки, зачем мы обсуждаем это? В принципе, я имела в виду то же самое, только формулировала иначе…

Генсек укоризненно покачала головой.

– Слова меняют мир, неужели ты не замечала этого раньше? Они уже изменяли его не раз. В последний – меньше сорока лет назад. Они помогли нам изменить общество. Эльф, гном, человек, дриада… Проблема была в том, что если для самой расы самоназвания выражали расовую гордость, то в устах других звучали оскорбительно. А нам надо было избавиться от тысячелетий оскорблений и ненависти. Поэтому мы договорились называть друг друга иначе. Остроухий, нативный горец, техноориентал, феминодендрофил… Поначалу звучало ужасно, ты-то этого времени не застала ещё. Но – помогло. Хотя бы на время, мир-то меняется. Пока что будем довольны тем, что уже получилось. Потом – посмотрим. Всего лишь слова, более того – искусственно придуманные. Хотя бы на время.

Вильриэль отпустила Шушину ладонь, встала и прошлась по комнате, видимо, разминая затёкшие ноги.

– Точно так же они изменят и тебя. Когда ясно, за что борешься, бороться легче. Первая Мировая закончилась фактически ничем. Ну, мирный договор и распад империй считать за результат не будем, – победы-то не было. Ничьей. Знаешь почему? Потому что никто из солдат, никто из простого народа не знал, за что послан в бой. Это была война правителей. Но сами правители, как понимаешь, не воюют… Совсем другое дело – Последняя Война. Так или иначе, в ней каждая раса, каждый представитель каждой расы понимал, за что… И поэтому шёл, даже рвался в бой сам. Орк – за жизненное пространство. Все остальные – за свои жизни, за само существование своих рас. Поэтому она и не могла закончиться иначе, чем победой… Любой стороны.