Сумерки героя - Дэвид Геммел

— Очень болезненно, мой повелитель.

— Именно поэтому, дорогой Элдикар, я и не хочу допускать к себе Нездешнего. Убить меня он не может, но способен причинить мне боль, а я этого не люблю.

«Зато ты любишь, когда другим больно», — подумал Элдикар, вспомнив их многочисленные духовные беседы и пренебрежение, с которым Дереш относился к его страданиям. Они вполне могли бы разговаривать обычным образом, но Дереш каждый раз опасался, что их могут подслушать, хотя поблизости не было ни единой живой души. Боль, испытываемая Элдикаром, явно доставляла ему удовольствие, и маг ненавидел его за это.

Внезапно ненависть в нем сменилась горячей любовью, и он улыбнулся, глядя на уродливые черты своего хозяина. Элдикар знал, что причиной тому приворотные чары, но не мог им противиться. Дереш Карани — его друг, которого он любит и за которого готов умереть.

— Даже Нездешний не устоит против этих чар, — сказал Элдикар. — Он полюбит вас так же, как и я.

— Возможно — но мы все равно отдадим его Анхарату.

— Одному из его демонов, вы хотите сказать? — спросил Элдикар, не в силах сдержать страх.

— Я хотел сказать то, что сказал. Ты поможешь мне в приготовлениях.

Сквозь успокоительное тепло приворотных чар пробилась паника.

— Но для того, чтобы умертвить простого смертного, нам не нужен сам Анхарат, повелитель. Разве не оскорбится он тем, что его вызвали по столь ничтожному поводу?

— Быть может, и оскорбится, — согласился Дереш. — Но даже повелитель демонов не может обходиться без пищи. Невредно будет также напомнить Анхарату, кто здесь хозяин, а кто слуга. — Видя растущий ужас Элдикара, Дереш стал производить крайне неприятные звуки, обозначающие смех. — Не бойся, Элдикар. У нас есть веская причина для вызова Анхарата. Нездешнему помогает Устарте. Она знает несколько оберегающих заклинаний и наверняка применит к нему одно из них. Если я вызову кого-то из обычных демонов и заклинание сработает, демон набросится на меня — вернее, на моего лоа-чаи. Анхарата же никакое заклинание не остановит, и назначенная ему жертва не уйдет от своей судьбы.

Элдикар признавал правоту этих слов, но вызов такого уровня требовал огромных затрат силы, и он содрогался при мысли о предстоящем.

— Отбери десятерых слуг, — распорядился Дереш. — Молодых, предпочтительно женского пола. Будешь приводить их сюда по двое.

— Да, мой повелитель.

Покидая башню, Элдикар пытался думать об озерах и парусных лодках, но это уже не помогало ему.

Перед Ю-ю выросло мохнатое белое чудище. Сонг Чжу кинулся ему наперерез и рубанул мечом по шее. Чудище с ревом взмахнуло лапой. Сонг Чжу схватил Ю-ю за руку и отдернул прочь. Рен Танг и Кисуму разом вонзили свои мечи в демона, и он в корчах рухнул наземь. В брешь прорвались еще несколько чудищ. Ю-ю проткнул белую змею у самой головы, Кисуму наполовину обезглавил черного кралота.

Вслед за этим туман отступил, и риадж-норы сомкнули свои ряды. Ю-ю показалось, что они потеряли около сорока бойцов, пройдя не более полумили. Риадж-норы дрались с недоступной его воображению яростью. Ни боевого клича, ни восклицаний, ни криков раненых и умирающих — только ослепительный голубой блеск волшебных клинков, рубящих демонское войско.

Ю-ю понимал теперь, что Кисуму был прав и что ему здесь не место. Он всего лишь человек, медлительный и неуклюжий. Несколько риадж-норов погибли, защищая его, а Сонг Чжу с Рен Тангом опекали его постоянно.

— Спасибо, — сказал он им, пользуясь передышкой. Рен Танг ухмыльнулся в ответ:

— Защищать приа-шатха — наш долг.

— Я чувствую себя полным дураком.

— Ты не дурак, Ю-ю Лиань, — вмешался Сонг Чжу. — Ты храбр и дерешься на славу. Будь ты смешанным, тебе бы цены не было.

— Они опять наступают, — сказал Кисуму.

— Так не будем заставлять их ждать, — проронил Рен Танг.

Риадж-норы ринулись вперед. Туман катился на них, окружая со всех сторон. Над головой появились крылатые существа, кидающие зазубренные дротики. Риадж-норы, в свою очередь, стали метать в них кинжалы. Крылатые демоны падали вниз, и воины их добивали. Один риадж-нор вырвал из плеча дротик, подпрыгнул и ухватил летуна за ногу. Тот забил черными крыльями, но воин стянул его вниз и воткнул дротик в его костлявую грудь. Летун издох, но в агонии разодрал когтями горло риадж-нора. Кровь воина брызнула на Ю-ю. Он обернулся и обезглавил демона.

Рядом упал Рен Танг. Ю-ю перескочил через него и нанес мощный удар в грудь свалившему его белому медведю. Клинок вошел глубоко, и демон, взревев от боли, опрокинулся назад. Рен Танг встал. По его лицу текла кровь, на виске болтался лоскут кожи.

Бой делался все более ожесточенным. Демоны напирали со всех сторон и сверху, но риадж-норы шаг за шагом продвигались вперед.

Больше половины Глиняных Людей полегло, но и орда демонов тоже поредела.

Силы покидали Ю-ю, его волчий полушубок оброс льдом. Он споткнулся о мертвого риадж-нора и упал, но Кисуму поставил его на ноги.

Туман рассеялся, по руинам пролетел теплый бриз, и демоны исчезли.

Сонг Чжу, обняв Ю-ю за плечи, показал ему на гряду утесов впереди.

— Вон они, Врата.

Ю-ю вгляделся во мрак и увидел голубой свет, мерцающий среди серых скал.

Но больше всего внимания привлекал не свет, а двести черных криаз-норов, занимавших оборону перед Вратами.

Ю-ю выругался:

— После всего, через что мы прошли, мы уж, кажется, заслужили немножко удачи.

— Это и есть удача, — сказал Рен Танг. — Сердца демонов в пищу не годятся.

Ю-ю промолчал. Вид у Рен Танга, несмотря на напускную беззаботность, был усталый до предела. Сонг Чжу оперся на меч и оглянулся, прикидывая, сколько воинов у них осталось. Ю-ю сделал то же самое и увидел позади чуть больше сотни риадж-норов, из которых многие были ранены.

— Ну что, одолеем их? — спросил он.

— Нам не обязательно их одолевать, — сказал Сонг Чжу. — Достаточно будет пробиться к Вратам.

— Но это-то нам под силу?

— За этим мы сюда и пришли.

— Так давайте покончим с этим делом, — подхватил Рен Танг. — В ближайшем городишке уж верно найдется таверна и толстозадая бабенка — или две.

— Чего две — таверны или бабенки? — крикнул кто-то.

— Таверны, — сознался Рен Танг. — Для двух бабенок я что-то притомился. — Он прижал к ране окровавленный лоскут кожи, а Сонг Чжу, достав из кисета за кушаком кривую иглу, парой стежков пришил лоскут на место.

— Если тебе вторая баба не нужна, я ее у тебя заберу, — сказал он.

— Идет, — ухмыльнулся Рен Танг. — Ладно, нечего тянуть. Порубим этих гадов и напьемся.