Тёмных дел мастера. Книга четвёртая - Алексей Берсерк

С тех пор как все они покинули Кальстерг на патрульной самоходке КСС, которую их новый хаас-динский проводник собственноручно вскрыл, перезачаровал и угнал, прошло не так уж много времени. Однако каждый новый этап этого путешествия к Чартанским горам давался им всё с большим трудом. И если для Альфреда самым сложным испытанием были безделье и скука, то его попутчикам скучать не приходилось.

Вначале, когда похищенную Махтуком самоходку всё же решили бросить (из-за подозрений Вада, который считал, что её могут магически отслеживать), группе пришлось искать новое средство передвижения. А затем — и провизию, да к тому же ещё хоть какую-нибудь тёплую одежду. К счастью, все три пункта Альфред сподобился обеспечить сам, когда к рассвету устроил нападение на случайно проезжавший мимо торговый обоз, и, до смерти напугав его хозяев, присвоил одну из крытых кибиток себе.

В ней нашлись не только кое-какие съестные припасы, но даже несколько комплектов тёплой рабочей униформы, а также полмешка овса для коней. Правда, общее физическое и моральное напряжение от этого всё равно никуда не делось. И вскоре путники начали опасаться, что на горизонте вот-вот покажется точно такой же обоз правительственных самоходок «псов короны», отправленный из столицы по их души. И поэтому всем членам группы, кроме Альфреда, волей-неволей приходилось следить за обстановкой вокруг. Однако к вечеру молчаливый Махтук снова сумел выручить всю группу, отыскав необходимый маршрут и спешно погнав кибитку окольными путями через какие-то глухие селенья и пролески, вместо того чтобы следовать по главной дороге.

И всё же, приблизительно догадываясь о том, насколько велики возможности КСС в плане разведки, Вадикус до сих пор продолжал робко упрашивать Альфреда, чтобы тот хотя бы изредка отслеживал расположение возможных преследователей с помощью своей особой магии. На что молодой колдун, естественно, каждый раз отвечал грубым отказом, поскольку совершенно не против был схлестнуться с королевскими отрядами ещё раз.

Между тем погода в окрестностях Кальстерга постепенно становилась всё ненастней. Конец осени начал частенько сопровождаться злющими, холодными ветрами, которые время от времени налетали с севера и немилосердно терзали путников. А ночевать в кибитке всем четверым становилось сложнее день ото дня. Однако касалось это, пожалуй, в основном лишь Вада и Махтука, поскольку у Альфреда теперь каждую ночь имелось новое развлечение, которое помогало ему согреваться не хуже, чем таящаяся в его теле тёмная магическая энергия. И имя этому увлечению было… Бесстиен.

О, вне всяких сомнений, от непредсказуемости характера этой женщины и сокрушительной обольстительности её чарующих форм молодой колдун просто сходил сума! Наконец-то он нашёл в этой иностранке то, чего так долго не мог отыскать ни в одной современной женщине. Но что самое главное: оба они будто пульсировали на одной волне. И за всё это удовольствие Альфреду даже не нужно было платить. Ему не приходилось расходовать на Бесстиен своё драгоценное внимание, когда поднималось солнце, не требовалось дарить ей ненужную заботу или обзаводиться ежедневными обязанностями, равно как и давать обещания.

Зато, проводя с ней каждую ночь у заднего борта кибитки, молодой колдун не только не стеснялся предаваться любовным утехам прямо в присутствии своих попутчиков (из-за чего те постоянно были вынуждены удаляться и бродить по округе, пока Альфред и Бесстиен не закончат), но и буквально чувствовал, как в тело его вливается совершенно иная энергия. Её потоки были нисколько не похожи на те, с помощью которых он обычно творил свою ужасающую магию. По первым ощутимым воздействиям эта энергия больше охмеляла Альфреда, чем усиливала его способности. Однако не только это казалось странным, поскольку наличие подобной энергии в своём теле молодой колдун впервые смог почувствовать лишь сейчас. Прежде ничего подобного с ним не происходило, даже когда он отсиживался в борделе Астии по прибытии из Эргарота, и имел там сразу по несколько шлюх в день.

Что же касалось самой Бесстиен — она как будто и вовсе забыла о том, что именно этот ужасный человек, ставший отныне её любовником, всего несколько дней назад заставил их с братом решать, кто кого прикончит. К тому же сделал это не из крайней необходимости, а исключительно для того, чтобы потешить свои самые гадкие инстинкты. Но, пожалуй, не будь гилийке настолько ненавистна её прошлая жизнь, в которой ей с рождения приходилось мириться с наличием такого жалкого существа, как Ральде, в роли родственника и быть привязанной к денежному состоянию семьи как придаток, то она никогда бы и не смогла решиться на столь отчаянный шаг. И всё же Бесстиен прекрасно понимала, что именно её решение спасти тогда этого странного магуса-анархиста из лечебницы позволило ей узнать, что мужчины, оказывается, вообще способны быть настолько… подавляющими. Ведь раньше ей в основном попадались лишь кичливые аристократы или сопливые романтики.

Бесспорно, один лишь этот факт разжигал в ней сейчас жгучее желание отдаваться ему снова и снова при первой возможности! Отчего и вынужденное убийство брата, и присущие Альфреду революционные замашки, и даже его способности повелевать столь жуткой силой отходили для гилийки на второй план, пока каждый проведённый с ним день всё более способствовал её разгульному времяпрепровождению.

И сильнее всего такое положение дел раздражало Вада. Наблюдая иногда за ними по ночам из густых зарослей, он всё больше проникался отвращением к Альфреду, хотя и не совсем осознавал, по какой причине. А может, просто не хотел осознавать, вместо этого размышляя о том, что ведь это именно он, Вадикус, был самым первым человеком, кто бросил всё — абсолютно всё — что оставалось у него в прежней жизни, решив последовать за своим кумиром. Уставший от превратностей судьбы библиотекарь углядел в нём тот самый светоч надежды, который мог действительно исправить ситуацию в жизни каждого похожего на Вада человека, остро восприимчивого к бедам этого мира.

Но тем не менее, пережив сначала несколько холодных ночёвок в наполовину уничтоженном головном вагоне дымогона, а затем и последующее предательство у главной площади столицы, не говоря уже о нынешних кочевых буднях, высокорослый очкарик определённо больше так не думал. Особенно если учесть, что чуть ли не каждая их новая встреча с властями или случайными людьми сопровождалась только возрастающим количеством крови и убийств, которые, похоже, не вызывали в Альфреде никаких угрызений совести. А теперь в глазах Вадикуса его кумир опустился ещё ниже, связавшись с этой женщиной. И новый день их путешествия начинался для бывшего библиотекаря с очень тяжёлых дум.

— Мистер Альфред… А вы и правда не убивали Его Великосвятейшество Короля, когда проникли во дворец? — задал вдруг Вад давно волновавший его вопрос молодому колдуну, видя, что тот, как обычно после бурной ночи с Бесстиен, не знал чем себя занять.

— Чего ты там щебечешь, длинный? Не пойму… Громче говори, — не сразу ответил бывшему библиотекарю Альфред, продолжая смотреть в низкое осеннее небо.

Сидевшая рядом со своим юным любовником иностранка только что сунула руки в тёплый, но совершенно уродующий её фигуру бушлат, ни в коей мере не подходящий к платью, и теперь аккуратно причёсывалась, используя для этого расчёску из своего чудом уцелевшего ридикюля.