Цветок яблони - Алексей Юрьевич Пехов

упустить появление демонов, и треттинец, прочитав на его лице колебание, ответил:

— Ты был занят боем. Так бывает. Следи! Они появятся еще! Теперь точно появятся!

Он дал шпоры, Тэо крикнул ему в спину:

— А герцог?!

Но волшебник не ответил. Или не услышал. Унесся по выгоревшему полю.

Вир опустил щит, ободы которого тускло мерцали рубиновым. Раскаленный металл шипел, когда на него падали капли дождя. Враги бежали от него.

Да и не только от него. От всех них. Побросав оружие, забыв о сражении.

Друзья смотрели только на него.

Кто-то даже опустился на колени. Кто-то шептал:

— Шестеро на нашей стороне! Мальт!

— Нет, это Миерон!

— Моратан!

Но в большинстве своем люди не знали, как реагировать. Все, словно забыв о бое, просто стояли, потрясенные увиденным зрелищем: высокий рыцарь, уцелевшие из его сотни, ириастцы и треттинцы.

— Соберитесь! — сказал Вир им, потому что следовало сказать хоть что-то, прежде, чем они совсем потеряют голову от произошедшего. — Ничего не кончено!

Ее отряд обстреляли арбалетчики.

Спас сотканный из праха щит.

Попытались догнать всадники.

Спасли карифцы, бросившиеся наперерез, связавшие боем.

Шерон скакала на своей странной, чудовищной лошади, закрыв глаза, не нуждаясь в собственном зрении. Рядом, легко, точно гончие, бежали мертвые. Она слушала их и то, о чем они ей говорили. Искала смутившее ее, необычное, странное.

Глаза болели, во рту появился странный кислый привкус, показавшийся ей столь отвратительным, что она сплюнула. А затем «заметила» их. Чужеродные и необычные. Высокие фигуры, почти две с лишним сотни, разбитые на небольшие отряды, двигались в разные стороны Четырех полей, чтобы приблизиться к воинам, противостоявшим горному герцогу.

Другие. Шерон никогда их не видела, но поняла, кто перед ней.

Натянув поводья, заставляя весь отряд остановиться, она замешкалась, решаясь, к кому из врагов направиться. Она чувствовала, что с этими справится легко. Другие слишком сильно походили на заблудившихся. Ее законную цель.

И в этот момент. Точно пауки. Расставив лапы, на нее бросились выросшие из-под земли шаутты…

Их было девятнадцать.

Девятнадцать грязных, иссиня-черных клякс, проступивших на серебристой поверхности мира. Теперь, не отвлеченный схваткой, Тэо разглядел их всех.

Оценил, запомнил рисунок теней каждого, отметил нахождение и начал действовать.

Сизым вихрем, на глазах у людей, сорвался вперед по истончившейся изнанке мира. Над тысячами солдат, туда, где его ждал настоящий бой.

Его битва с демонами.

Шерон не могла справиться с шауттами, несмотря на все усилия и попытки. Они, словно на этот раз были готовы для встречи с ней, не вселялись в людей, и их нельзя было сковать, ранить или запереть в мертвых. Нематериальные дым, тени, тьма. Проворные жгуты, похожие на пауков, текучие и жестокие.

Гвардейцы пытались остановить их простыми мечами. Шерон, поднимала тела, бросала в бой погибших, закрывая дорогу, замедляя. Демоны рвали живых и мертвых, тянулись к ней.

Один преодолел воинов прыжком, навис над Шерон, раскинув лапы, и в него врезались игральные кубики, белым светом выжгли фрагмент тьмы, а в следующую секунду шаутт рухнул на нее и издал резкий, болезненный для ушей вой, когда в него воткнулся Фэнико.

Второй демон, держащий в лапах разорванного человека, застыл, оценивая обстановку, а потом бросился прочь, через мокрое поле, давя всех, кто оказался у него на пути.

— Мильвио!

Он подъехал к ней на коне, взглядом быстрым, внимательным проверяя, цела ли указывающая. Она ужасно рада была его видеть, хоть и удивлена появлением так далеко от ставки де Бенигно.

— О, Шестеро. Ты ранен!

Треттинец остановил ее руку, потянувшуюся к окровавленной повязке.

— Другие. Тебе надо с ними справиться. Сделай это. Прежде, чем шаутты вернутся.

— Где герцог?

— Под защитой стен Лентра. Шаутты охотятся на тебя, а не на него. Ты опасна.

— Я?

— Другие. Сделай это! Прямо сейчас! Иначе вся поддержка от алагорцев и карифцев, все, чего мы смогли добиться, было зря. С тобой мы еще можем победить. То, о чем я говорил перед боем, о силе и расплате за нее. Тебе придется рискнуть. Мне придется рискнуть. Не отвлекайся ни на что! Сделай это!

Три шаутта появились в двух десятках ярдов от отряда: один из них втек в тело мертвого солдата, начав создавать молнию. И Мильвио отправил коня в их сторону, крикнув лейтенанту де Ремиджио, чье лицо было окровавлено, а правая рука висела плетью:

— Защищайте ее до последнего! Она ключ к нашей победе!

Шерон закрыла глаза, поэтому не видела, как гротескные тела десятка ближайших к ним других окружили синие сети, точно цепочки молний побежали по жесткой каменной броне. Раздался надсадный, тонкий вой. Невидимые пузыри созданий горного герцога раскидали полк алагорцев, головы людей превращались в синее пламя, тела падали. Она взяла их всех. Каждого. Собрала вместе, сложила из них одно могучее существо, отправила в бой против созданий да Монтага. Потянулась дальше.

Четыре поля были щедрыми на смерть, и тзамас легко тратила силы, собирая мертвых. Те, подчиняясь ее воле, обращались в мертвых гигантов. В разных частях битвы. Везде, где шли другие.

Твари, названия которых Вир не знал, отвратительные и отталкивающие, «головами» достающие низкие облака (во всяком случае так ему казалось с того места, где он находился), дрались с тварями, изрыгающими синие лучи и молнии. И еще нечто стремительное, неуловимое глазу, убивало демонов, появляясь то тут, то там.

Тэо.

Он не знал, что делать. Просто смотрел. Как и все остальные. Битва людей замерла. Началась битва чудовищ. Сил, неподвластных обычному человеку.

Высокий рыцарь воткнул свой двуручник острым концом в землю, облегченно вздохнул. Тощая галка с торчащими во все стороны неопрятными перьями села на его плечо, глянула на парня маленькими черными глазками.

Рыцарь откинул забрало забрызганного кровью армета, сказав знакомым голосом:

— Битва достойная легенд, Бычья голова.

[1] Одежда, надеваемая под доспех. (Например: стеганный камзол, комбинезон, набитый ватой).

[2] Рондаш — средний круглый щит, из легкого дерева, часто окованный сталью.

[3]Закрытый шлем.

Глава 16. После

Удар. Колокол.

Звук тягучий и гулкий.

Проникающий в самую суть.

Звоном над домами,

вдоль переулков,

провожает

в последний путь.

Всех отживших. Когда-то великий город,

Ныне временем побежден.

Для него все закончилось.

Только холод.

Только мертвый

Последний

Сон.

Автор неизвестен

Удар колокола.

Звук.

Тягучий, глубокий, низкий. Пробивающий до костей. Будоражащий душу.

Он плыл над пустым городом, тек по улицам и проулкам, отражался от стен, множился, слабел и затихал. Оставался звучать лишь в сердце.

Долгой тяжелой паузой застывал миражом в бесконечной тишине оставленного всеми