Ведьма и инквизитор - Нерея Риеско

Они на какое-то время замирали, глядя друг другу в глаза с испуганным видом. И тут Эдерра начинала театрально икать, а Май — визжать от восторга, потом обе падали на траву и начинали по ней кататься, щекоча друг друга и умирая со смеху.

Несмотря на то что Май неоднократно была свидетельницей действительно необычных явлений, ей было известно по собственному опыту, что управлять природными стихиями дело очень непростое. До настоящего времени она знала только одного человека, способного мастерски это проделывать: это была Эдерра. Няня обладала удивительным даром. Май пыталась ей подражать, не впадая в отчаяние: она лелеяла надежду на то, что хоть какой-нибудь талант получила в наследство от отца-дьявола.

Май с детства привыкла к присутствию полупрозрачных лесных духов, которые преспокойно и открыто, что было выражением доверия, проносились перед Эдеррой, Бельтраном и ею. Она не пугалась, если, купаясь в реке, чувствовала липкое и холодное тело Эренсуге, золотого змея о семи головах, обвивающего ее щиколотки. Она уже знала, что змею нравится баловаться и что люди его не интересуют, он питается только скотиной, которую ему удается завлечь в воду своим травяным дыханием. Не боялась она и ужасного Эль-Торто, который ловил молоденьких девушек, отважившихся зайти в его пещеру, где он их разрезал на кусочки, жарил, а затем съедал без приправ. При всем при этом Эль-Торто был относительно безобиден, поскольку у него имелось одно слабое место: он был существом весьма недалеким, его легко было обвести вокруг пальца с помощью пары каламбуров. Если же ты обделен красноречием или же состояние нервного напряжения мешает тебе вымолвить хоть слово, остается еще возможность ткнуть ему пальцем в единственный, как у циклопа, глаз посреди лба и выбежать из пещеры, пока он будет с воплями корчиться от боли.

Так же без опаски относилась она и к Йельтсу, птицеподобному ночному духу, который умеет пускать огонь из клюва и, хотя выглядит устрашающе, совершенно безобиден. Однако следует опасаться этих огней, с их помощью он может заворожить заблудившихся путников и подвести их к самому краю оврага, чтобы посмотреть, как они туда свалятся. Это доставляет ему удовольствие.

Однако заклинать самого дьявола — это совсем другое дело. Май знала, что стоит только связаться с дьяволом, назад уже дороги нет, он в мгновение ока порабощает тело и душу своих приверженцев. Поэтому она никогда не пыталась иметь с ним дело, даже в те первые ужасные минуты, когда осознала, что лишилась Эдерры, когда отчаяние, как туман, застилало ей взор. При одной мысли, что она может повстречаться лицом к лицу с дьяволом, родным своим отцом, который, похоже, уже начисто о ней забыл, и увидеть его горящий взор, — от этого у нее все тело покрывалось мурашками.

Надо сказать, ей случалось видеть дьявола во всем его адском великолепии, когда они с Эдеррой, сами того не желая, набредали посреди ночи на какой-нибудь шабаш. Он был огромный, с пятью рогами на голове, без устали плясал вокруг костра, неистово колотя в барабан и время от времени заливая себе в глотку вино, словно таким способом пытался погасить вечный огонь, снедавший его изнутри. И тогда Май удивлялась, что находятся люди, пожелавшие близко сойтись с ним, зная, что в обмен на предполагаемые выгоды придется стать его пленником, навсегда потеряв душевный покой.

— В этом-то и заключается разница между нами и ведьмами, — говорила ей Эдерра. — Они заключили союз с дьяволом, поэтому их сила им не принадлежит. Дьявол того и гляди рассердится и ее у них отнимет. Наша же сила только нам принадлежит, и мы ее сохраним, пока голова есть на плечах.

— Да-а, — огорченно тянула Май. — Меня даже на фокусы не хватает. Мои заговоры действуют наполовину.

— Они еще будут действовать. Тебе не требуется его помощь, чтобы они действовали, — уверяла ее Эдерра. — Все дело в практике.

Однако проявление колдовской силы, свидетельницей которого Май стала на пристани Сан-Себастьяна той памятной ночью, далеко выходило за рамки простого сговора с дьяволом. На нее произвел глубокое впечатление образ Люцифера, который четверке злоумышленников удалось сотворить в небе из дыма, валившего из простого котла. Это действительно была демонстрация силы необыкновенной, чудесной, ужасной. Эти четверо сумели вызвать дьявола, а тот выказал им почти собачье послушание. Как же они этого добились? Май решила превозмочь страх и выяснить, каковы подлинные намерения этих двоих мужчин и двух женщин. Если все, что они делали, имело целью навредить ее обожаемому послушнику, она им этого не позволит.

Май видела, как четверка пособников дьявола, сделав свое черное дело, преспокойно направилась куда-то по одной из городских улиц. Она подождала, когда те отойдут подальше, потому что с нею был Бельтран, а ей не хотелось, чтобы цокот копыт насторожил колдунов. На смену дождю пришла промозглая и холодная ночь; звезды едва угадывались на небе, а луна лишь на короткое мгновение появлялась из-за туч, покрывая дома и улицы города сияющим серебристо-матовым лаком. У Май засосало под ложечкой при мысли, что ее могут заметить, поскольку эти четверо вызывали у нее гораздо больший ужас, чем сильфы или лесные духи.

— Тише, Бельтран, если нас заметят, то убьют, — прошептала она ему на ухо.

Они вышли на окраину города, а там свернули на тропинку, которая поднималась по склону горы к лесу в том месте, где он становился еще более густым. Их окутывала пелена ночной сырости, которая тут же смешивалась с голубоватым парком, вырывавшимся изо рта и ноздрей Бельтрана. Земля была покрыта папоротниками, которые касались коленей, а ветви деревьев над ними напоминали гигантскую сеть, которая, казалось, вот-вот свалится на них сверху и накроет с головой, лишив всякой возможности сопротивляться.

Четверка колдунов вышла на окруженную соснами поляну, где находились их повозка и четыре лошади. Май поняла, что злоумышленники встали здесь лагерем перед тем, как спуститься в Сан-Себастьян. Расстояние достаточно большое, чтобы его нельзя было заметить издали. Колдуны переместили повозку на северную сторону, чтобы она прикрывала их от ветра с моря, и собрались разжечь возле нее два костра: получился своего рода треугольник, внутри которого они одновременно укрылись от диких животных и от непогоды. Пока мужчины разжигали костры, женщины вытащили из телеги огромный клубок ниток с привязанными к ним ракушками, а затем начали развешивать их на окружавших лагерь деревьях, пока те не оказались опутанными этой своеобразной паутиной. Та из женщин, что была помоложе, на вид лет шестнадцати, потянула за нить и отпустила, чтобы проверить, как они будут звенеть. Похоже, она осталась довольна.

Старшая из женщин поставила на один из костров котелок с варевом, а мужчины сняли обычную человеческую одежду, которая была на них до этого момента, и вновь облачились в коричневые шкуры, которые делали их больше похожими на бурых медведей, чем на людей. Старший, мужчина с бычьей шеей, взял топор и отправился в лес. Май предположила, что он хочет нарубить немного дров. Женщина лет пятидесяти с орлиным носом и руками, усеянными в одинаковой пропорции морщинами и браслетами, громко распекала его за что-то, однако из-за большой отдаленности Май не могла расслышать, что именно она говорила.