Начало - Андрей Лео

За сборами на стол узнал последние новости сельской жизни. В обеих деревнях дела идут своим чередом, без особых изменений. Все живы-здоровы и передают приветы. Удивила мать: вновь беременна. Это в её-то годы! Впрочем, отчим просто счастлив и чуть ли не на руках её носит, а спиртное вообще не пьёт. Честно признаюсь, не ожидал. Поражён до глубины души и… рад за них.

Софьин хутор вторую зиму перенёс прекрасно, сарайчик моего производства стоит надёжно и разваливаться не собирается. Ха, а кто-то говорил, не продержится и года. Эх, память подхватил радостный вихрь. Замелькали картинки былого, повеяло чем-то родным и близким. Надо же, о вечно тёмной и сырой землянке и то с теплотой вспоминаю.

Под принесённое скромное угощение — пост как-никак — поведал и я о нашей жизни.

— Гнат, строго-настрого запомни: меня теперь зовут Александр. Мишки давно уж нет. Не могу тебе всего рассказать, но, поверь, смена имени и фамилии была необходима. Для всех я потомственный дворянин Александр Владимирович Патрушев, и обращаться ко мне на людях тебе придётся только так. Соответственно, и братом не называй. Мало того, Машу следует звать лишь Марией.

Братишка с каждой фразой мрачнел всё больше и больше, а когда я про Машулю сказал, вскинулся:

— Можа, мне и сестру сестрой не звать?

Я улыбнулся:

— Сестрой можно.

Что-то я на него слишком рьяно наехал, вон как набычился. Положение вещей нужно доходчивее объяснять.

— Братко, ты Маше хорошей жизни желаешь?

— Мне уйти?

Вот дурень!

— Никуда ты не пойдёшь, пока на вопрос не ответишь.

— Да, желаю.

— Думаю, смутно, но представляешь, что такое дворянское общество. Нельзя дворянку прилюдно называть Машей и уж тем более Машкой.

Гнат молча кивнул.

— Поэтому зови её Марией или сестрой.

— А ничего сестрой-то? Урона не будет?

— Ты — её брат, она — твоя сестра, и начхать нам на козлов, которым это не нравится.

Брат, глядя на мою ухмыляющуюся физиономию, тоже слегка улыбнулся.

— Извини, если ошарашил тебя, но лучше уж сразу расставить всё по местам. Только без обид.

Посмотрел внимательно, покачал головой и махнул рукой:

— Я не в обиде.

— Ох, брат, как я рад тебя видеть, ты не представляешь! Давай рассказывай, каким ветром к нам занесло?

— Помогал отцу с торговлей в Канске. Там после распродажи зерна встретил знакомого по летним трудам, он и предложил подработать напарником возницы до Красноярска. А чё мне дома-то сиднем сидеть, коли деньги за нечего делать сами в руки идут? Вот я и нанялся. Заодно решил родную кровь проведать, захотелось взглянуть на ваше обустройство, вдруг подмога требуется. Товар доставили, денёк отоспался и отправился на поиски.

— А во дворе как оказался?

— Да… — Он смущенно мотнул головой. — У вас на каждом крыльце барыни всякие стоят разговаривают, побоялся встревать. А тут вижу, ворота во двор открыты, коза ваша бегает, я и зашёл. Не успел оглядеться — эти пристали, небось за варнака приняли. Боялся, уж кулаки размять придётся.

— Это здорово, что ты к нам приехал. И помощь твоя не помешает.

— Да чем же я вам подсобить-то смогу? Вон у вас хоромы какие! Иль не ваши?

— Наши, наши. А насчёт помощи ты не волнуйся, был бы человек хороший, а дело найдём.

Рад я видеть братишку, очень рад, несмотря на риск разоблачения моего подложного дворянства. Ай, да честно говоря, и риска-то как такового не вижу. За время нашего знакомства сложилось ощущение железобетонной надёжности Гната. Такие люди, как он, не предают, не продают и не подставляют. Не знаю уж, кому ещё вне нашей дружной компашки, в Красноярске обосновавшейся, я могу настолько доверять, ну разве что матери Мишки да деду Ходоку с бабой Вожей. А больше и некому. Даже второй брат, Фёдор, не слишком надёжен.

Не-не, о его предательстве речь не идёт, просто он человек такой: спокойно может друзьям «по секрету» похвастаться, в какие выси младшенький вознёсся, и не посчитает это чем-то предосудительным, они ж друзья.

Реальность встречи с людьми, видавшими Мишку или Александра Патрушева, конечно, напрягает (не один Гнат в состоянии добраться до столицы губернии), но со временем опасность слабеет: я расту, взрослею, внешность меняется. За прошедшую зиму и волосы потемнели, и причёска изменилась, про одежду вовсе молчу. Изучая после переезда в Красноярск законы Российской империи, в первую очередь я выяснил, какое наказание мне грозит за присвоение чужой фамилии и механизм реакции властей на доносы граждан.

Во-первых, сразу меня хватать никто не будет, сначала проведут допрос заявителя. Окажись он крестьянского или мещанского сословия и не местный, его, скорее всего, посадят в тюрьму «до окончательного расследования всех обстоятельств». Потом пошлют запрос в Канск, по месту «моего» бывшего проживания. Естественно, там усатый городничий оформит материалы дознания в мою пользу, и доброхот, обратившийся в полицию, получит плетей. С такой системой правосудия люди не раз подумают, прежде чем начнут высказывать свои подозрения.

Ненамного хуже сложится дело, когда заявителем выступит дворянин; например, родственники навестят и не признают. Тогда придётся проводить опознание, опять же, городничим Канска и теми людьми, на которых он укажет. Возни больше, а результат тот же.

Самый плохой из возможных вариантов — это если возмущённые родственнички состыкуются с теми, кто видел и запомнил Мишку, или с теми, кто общался с Александром Патрушевым в Сибири. При таком стечении обстоятельств исход судебного разбирательства непредсказуем. Ну, остаётся надеяться на удачу. Достаточно пройти паре-тройке лет, и угроза, развеявшись, уйдёт в небытие.

Посидели под наливочку, плотно закусили и наговорились вволю. К концу застолья братишка оттаял и развеселился, став таким, как обычно, — добродушным, рассудительным медведем.

— Ладно, ты пока отдыхай, а я пойду попрошу, чтоб прибрали тут, да Марию позову. Ох она обрадуется!

Правда, первым делом отыскал Софу и рассказал о госте, при этом с трудом погасил её порыв пойти сразу же с ним пообщаться. День длинный, успеет ещё деревенские новости узнать, тем более уверен, она Гната и своими экстрасенсорными способностями проверять станет. Так что лучше ненадолго отложить официальную часть. Вот наболтается Машуля с братиком, мы к ним и присоединимся.

Привёл малую, не объясняя зачем, в самый последний момент развернулся и махнул рукой:

— Вуаля!

О-о, сколько радости брызнуло во все стороны. Прикрою-ка я осторожненько дверь, пусть одни побудут.

Софа встретила в холле второго этажа. Посмотрела на меня и улыбнулась: