Король в изгнании - Джеймс Алан Гарднер

– Мною манипулировала моя сестра, – буркнул я.

– И твой отец, – чересчур радостно добавила Гашван. – С самого начала.

– Чтобы сделать Эдварда королем? Ай да Советница!

– Именно, – улыбнулась врач. – Какая ты умная девочка.

– Чьим королем? – спросил я.

– Чьим хочешь, – ответила Гашван. – Мандазаров. Или людей. Или и тех и других.

– С помощью феромонов, – пробормотал я. – Потому что я могу…

– Когда твой отец впервые оказался на Трояне, он понял, какие открываются возможности. Королевы могут постоянно вырабатывать мандазарские феромоны; что, если создать существо, которое сможет вырабатывать и человеческие? Секретное оружие, способное склонять людей на твою сторону. Идеального дипломата.

– Выдающегося манипулятора, – пробормотала Фестина. – Старина Александр наверняка сам мечтал стать королем.

– Он не мог, – сказала Гашван. – Его ДНК полностью человеческая, и ее невозможно изменить так, как ему бы хотелось. Ему пришлось удовлетвориться созданием собственных клонов – на девяносто девять процентов копирующих оригинал, но с небольшой долей манда-зарских генов, которые должны были проложить путь для дальнейших изменений…

Фестина кивнула, словно обо всем этом уже знала. Вот почему она спрашивала, не создан ли я искусственно. Она, видимо, догадалась, что мне требовалась измененная ДНК, если мне предстояло стать… гм…

…более чем человеком.

От этой мысли меня пробрала дрожь. Я – идеал супермена в представлении моего отца.

Вот только я оказался дураком. А супермен дураком быть не должен. Почему отцу потребовался именно такой? Гашван уже ответила на этот вопрос – чтобы я не понял, что со мной делают.

– Я был подопытным кроликом, – прошептал я.

– Именно! – Гашван нежно погладила меня по руке. – Когда Невинность начала питаться ядом Истины, то же самое начал делать и ты.

– Благодаря нанитам, – сказала Фестина, – которые твоя сестра получила от фасскистеров. Наниты постепенно вводили Эдварду яд в течение всего года, а Истина даже об этом не знала. Полагаю, у вас была еще одна партия нанитов, которые доставляли яд к вам в лабораторию, а не Эдварду?

– Конечно, – ответила врач. – Нам нужно было проанализировать яд на каждой стадии цикла, чтобы затем воспроизвести его для Саманты. Нам также требовалось испытать различные медицинские технологии, чтобы быть уверенными, что человек останется жив после отравления ядом в течение целого года… и после трансформации. – Она улыбнулась мне. – Если это тебя в чемто утешит – после того что мы узнали, поработав над тобой, проделать то же самое с Самантой было уже намного проще. Твой вклад в науку избавил ее от многих страданий. Сэм трансформировалась в королеву столь же легко, как и настоящий мандазар, благодаря тебе.

Ну что ж, я выполнил свое единственное предназначение. Я был создан в виде практически точной генетической копии моей сестры, так что лучшего подопытного кролика, чем я, просто не могло существовать. Отличный объект для исследований, прежде чем врачи возьмутся за настоящего пациента. Я был расходным материалом, который можно было выкинуть на помойку, выяснив, что и как следует делать, чтобы добиться нужного результата.

Так что правда была такова: я не был суперменом, но супернеандертальцем. Очень близкой к реальному человеку формой, но тупиковой. Подлинным родоначальником стала Саманта Йорк – к тому времени, как началась война, она, видимо, уже подготовила для Гашван секретную медицинскую лабораторию, чтобы та могла подвергнуть Сэм тем же самым процедурам, что и меня. Сестра получила способность подчинять себе других с помощью феромонов, но внешне она оставалась человеком, так что никто ничего не подозревал. Со временем она избавилась от всех соперников, создала собственную Черную армию и завоевала планету.

Что дальше? Лига Наций никогда не позволила бы ей покинуть Троян, в этом можно было не сомневаться; но у нее могли быть дети. Следующее поколение все еще выглядело бы совершенно по-человечески, так что они беспрепятственно могли бы проникнуть на миры Технократии. Сколько после этого им понадобилось бы времени, чтобы пробиться на самый верх? Возможно, несколько десятилетий. У моего отца появилась бы династия, тайно господствующая в человеческом космосе.

Но династия происходила бы от Саманты, не от меня. У меня же никогда не было иного предназначения, кроме как отправиться на свалку.

Забавно… долгое время я считал, что не заслуживаю носить форму разведчика. Но – как ни удивительно – на самом деле я с момента моего зачатия отлично подходил для корпуса разведки. Вряд ли кто-то мог быть в большей степени «обреченным», чем я.

– Почему вы это сделали? – Фестина сверлила взглядом Гашван. – Почему вы помогали Саманте? Вряд ли стоило ждать от нее благодарности – удивительно, что она не убила вас, как только закончилась ее трансформация.

– Она вполне могла попытаться, – согласилась врач. – Но я сбежала к королеве Умеренности за несколько дней до того, как все должно было закончиться. Процесс завершили мои помощницы. Сомневаюсь, что с тех пор их кто-нибудь видел.

– Тогда почему? – снова спросила Фестина. – Почему вы помогали безжалостной убийце?

– Потому что мне это было интересно, – сказала Гашван словно о чем-то очевидном. – Бросить вызов обществу. К тому же Александр Йорк в свое время оказал мне услугу.

– Какую услугу? – поинтересовался я.

Она показала на свой нос – старый уродливый шрам, шедший вдоль всей морды.

– Я получила от него вот это.

Фестина уставилась на нее.

– Александр Йорк изуродовал вас?

Гашван покачала головой.

– Александр Йорк помог мне, сделав то, чего не сделал бы ни один мандазар. Он нашел хирургов-людей, которые лишили меня чувства обоняния. – Она подняла морщинистую лапку и нежно погладила шрам. – До этого им практически не приходилось иметь дела с мандазарами, но с работой они справились. Это куда сложнее, чем можно подумать, – нужно было не только перерезать обонятельные нервы, но и создать внутри ноздрей достаточное количество рубцовой ткани, чтобы мембраны не воспринимали запаховые молекулы.

– Но зачем?

– Чтобы стать свободной! Свободной от власти королев. Свободной от ужаса, который внушали воины. Свободной от того, чтобы мое настроение могло измениться из-за любого прохожего.

– Так вот почему вы смогли предать Истину, – пробормотал я.

– Почему я была столь ценна для Истины, – поправила Гашван. – Другие врачи говорили королеве то, что она хотела услышать; я же – правду… в основном. То же самое и с Умеренностью – она ценила меня за то, что меня невозможно было склонить на чью-то сторону, как других в ее окружении. Именно благодаря мне Умеренность смогла пережить столько лет войны. Я была умным и беспристрастным советником. А теперь, когда Умеренности нет, главная здесь я, не так ли? На мой мозг не влияют никакие запахи, которые доносит ветер. Я сама стану королевой.