Голливуд истекает кровью - Х. Р. Пенроуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это то, на чем нам нужно сосредоточиться, — заявил я.
Пит с готовностью кивнул в знак согласия. Даже Пэрис смущенно уступила. Она внимательно наблюдала, как Пит снова пробежался по процедурам безопасности, разбирая его, одновременно рассказывая ей о процессе. Ей нужно было знать только основы; я был не против, если она научилась бы защищать себя. Однажды ей это могло понадобиться, когда враги, скрытые на заднем плане, вышли бы на первый, особенно из-за всего этого дерьмового шоу с Говони. Оставалось надеяться, что ей удалось бы случайно не застрелиться, прежде чем использовать это оружие против кого-то, кто этого заслуживал.
Прошло четыре дня после свадьбы, и с тех пор я трахал свою жену каждый божий день, причем по нескольку раз в день. Я заставил ее надеть кольцо, понимая, что это стимул члена, но мои желания и потребности требовали этого от меня.
Потому что она уехала бы обратно в Лос-Анджелес.
Пока с Говони не разобрались, не было реальной причины принимать ее угрозы за правду. Ваш покорный слуга перевернул ее жизнь с ног на голову. Голливуд открыто признала, что ей нужна стабильность. Уйдя, она пошла бы против своих собственных слов.
Я не сомневался, что она наговорила много такого, чтобы вызвать реакцию, и, к сожалению, именно это я сказал ей в своем офисе перед свадьбой. Я потерял контроль. Я стиснул зубы, расстроенный тем, что это становилось для нее обычным явлением.
Но между нами витала атмосфера недосказанности. В последние дни, особенно накануне свадьбы, я заметил небольшую перемену в ее настроении. Сейчас я старался уделять ей больше внимания, но это было трудно.
Она спряталась за невидимой стеной и делала вид, что все в порядке. Пока не осталась одна. Затем улыбка исчезала, и она забывала, что у меня были камеры в каждой части дома. Я наблюдал, как она умело брала себя в руки, настоящая актриса. Та, которая научилась справляться с тем, что бросала ей жизнь, самостоятельно.
Как и я, она приучила свой разум быть сильнее эмоций. Потому что в противном случае она каждый раз бы проигрывала. Я понимал это на уровне, которого не хотел. Но ее биполярное расстройство отметало это, позволяя ее эмоциям занять центральное место. Минуя то, что она создала, чтобы справиться.
Мой телефон запищал; я достал его из кармана.
Дарио: Ты нужен.
Рейн: Где? Зачем?
Дарио: Туда, куда уходит умирать надежда.
Здание пыток и тюрьмы. Я отправил быстрое сообщение.
Рейн: Я буду там через десять минут. Отправьте одного из людей в тренировочный центр к Пэрис.
— Ты закончила? — я скрестил руки на груди с бесстрастным лицом.
Мой тон разозлил ее, если судить по прищуренному взгляду и бормотанию себе под нос. Пит смышлено промолчал, убрал пистолет и скрылся.
— Похоже, что теперь это так, — сказала она, топая к двери и распахивая ее.
Я последовал за ней, позволив ей помахать Питу, прежде чем выйти на улицу, где она сердито ждала меня.
Брандо вышел из-за угла, кивнув в мою сторону. Зная, что у него она у него, я повернулся спиной и ушел.
— Пока, придурок! Научись, блядь, хорошим манерам, — крикнула она, и я ухмыльнулся.
Такая избалованная принцесса. Нет, теперь она была королевой. Я нахмурился своим мыслям.
Открыв дверь в здание, я засучил рукава. В здании без кондиционера было душно, но я не жалел, что не включил его. Мне приходилось сталкиваться с этим только во время моего визита сюда, который был кратковременным, но для тех, кто находился здесь в течение длительного или короткого периода времени, прекрасное страдание.
Все мое ближайшее окружение, кроме Брандо, прислонилось к стене, когда я вошел, один из моих солдат был прикован цепью к задней стене. Меня охватило замешательство, но я знал, что он здесь не без причины. Мои люди перепроверяли факты не хуже меня.
— Что у нас здесь? — я размышлял вслух, ожидая новостей.
— Похоже, наш солдат каким-то образом связан с устройствами, установленными в вашем доме, — заявил Дино, на его лице была написана ярость.
— Интересно… — протянул я, проходя через комнату перед упомянутым мужчиной. — Ты здесь, чтобы исповедаться в своих грехах?
— Предательство — величайший грех в организации Марчетти. Ты это знаешь, — вмешался Тобиа, констатируя правду.
— Что ты сделал?
Я встал прямо перед ним. Его глаза смотрели куда угодно, только не на меня, зная, что он официально облажался.
— Ничего, — пробормотал он, заикаясь и качая головой.
— Такая наглая ложь, — Дарио усмехнулся, на его лице отразилось отвращение.
— Предательство карается смертью. Твой выбор, будь то трудный или легкий путь, — я пожал плечами, слегка отодвигаясь. — Меня устраивает любой вариант.
Вынув пистолет из кобуры, я снял его с предохранителя и направил на него. Ожидая, когда он заговорил бы, я наблюдал, как пот выступил на его измученном лице, но он продолжал хранить молчание. Я прострелил ему коленную чашечку. Его ноги подкосились, и он слегка упал, крича от боли, теперь всем весом опираясь на неповрежденную ногу.
— Второй шанс, прежде чем я выстрелю во вторую, — объявил я, игнорируя его мольбы.
Он уже подписал собственное свидетельство о смерти, но дополнительная информация не помешала.
Мы были ослеплены этими крысами и предотвратили проникновение, но это был первый раз, когда у кого-либо из нас появилась зацепка к тому, кто в наших священных стенах предал нас, без сомнения, продал врагам.
Альфонсо вытянул шею из стороны в сторону.
— Пожалуйста, выбери трудный путь. Сегодня я в настроении разорвать человека на части голыми руками.
Я была заинтригован тем, что привело его в такое настроение, обычно за этим стояла причина. А именно, его бывшая сучка. Я думал, он бы имел с ней дело постоянно, если бы это не принесло слишком много шума в нашу организацию. Хотя она это заслужила. Тогда он мог бы получить полную опеку над своим ребенком. Что-то, что он пытался сделать уже некоторое время, но безрезультатно. Я мысленно включил напоминание, чтобы найти способ обойти это в более подходящее время.
— Нет, послушай, мне очень жаль, — заявил Уильям, предатель. — Я вообще мало что знаю. Они обманули меня.
— Ты обучен безупречно. Трюки должны фиксироваться на твоем радаре и с ними нужно справляться эффективно, — вежливо заявил я.
— Что ты сделал, Уильям? — Дарио шагнул вперед, очевидно, зная ответ, но желая, чтобы он признал это вслух.
Уильям